Война не закончилась. Война продолжается…

Солдаты вермахта теряли разум потому, что не могли понять логики красных генералов. Разве можно отправлять людей на смерть, как в тир? Они не знали, что мы «за ценой не постоим». Это было эффективное командование?

{$partners_links}

Война не закончилась. Война все еще продолжается — на уровне символов и мифов.

До сих пор воюют в информационном поле: свастика, серп и молот, Тризуб, звезда Давида, разнообразные орлы, цвета, триколоры т.д.

До сих пор нас хотят заставить поверить в «великую победу русского народа» без участия украинцев, белорусов и других народов империи. Поверить в решающую роль в этой победе коммунистической партии, идолов Сталина и Жукова и их воспроизведение в современности — Партию регионов, которая одна только понимает их «величие и дух».

Но для вдумчивых людей есть другие темы. Например, ментальные продолжения войны: в песнях, фильмах, книгах, устных легендах. О ментальности украинцев пишет в своей колонке на «Украинской правде» Виктор Бобыренко.

Хороший метод — сравнение. Если сравнивать воспроизведения войны (а значит, и ощущения людей о войне) в современном эпосе. Навязываемый нашему подсознанию в песнях, фильмах, романах? Например: «Но только нам нужна одна Победа / Одна на всех, мы за ценой не постоим».
То есть, победа важнее человеческой жизни. И сейчас ветераны-коммунисты говорят: «в этому была необходимость, без сильной руки и крайних мер не было бы победы». Поэтому, так сказать, мотивацией был приказ № 227 «ни шагу назад». И еще. Воспитывалось, ширилось (и мечталось пассионариями): «жила бы страна родная — и нету других забот».

И для сравнения. Все помнят американский фильм «Спасая рядового Райана». Идея фильма: американский генерал узнает, что какая-то мать в какой-то Аризоне потеряла двух сыновей. И вся американская армия спасает третьего. Чтобы последний сын вернулся к матери.

Для американцев это важно — чувство матери и жизнь солдата. Ибо так их нация воспринимает правду войны. А мы смеемся над америкосами: глупо тратят ресурсы. Но каждый про себя думает: вот бы обо мне кто-то так заботился.

Американские генералы за каждого солдата в ответе. А у нас — солдат за все отвечает.

Вы можете себе представить сюжет советского фильма: Жуков узнает, что на Лютежского плацдарме погибает два из трех сыновей матери из какого-то села под Конотопом. И Жуков решает спасти для матери последнего сына. Чтобы не осталось на старости мать сиротой.

Представили? А на самом деле действия любого Жукова изложенные в любимом всеми фильме «Батальоны просят огня» — там командир посылает на смерть два батальона для того, чтобы отвлечь внимание врага.
Это необходимость. Это справедливо. И мы все, стирая слезы и гордясь подвигом солдат, соглашаемся, что иначе как отдать на заклание 700 молодых ребят (два батальона)  — другой возможности не было. И генерал в наших глазах — тоже герой. Потому что ему всю жизнь теперь мучиться, что послал на смерть солдат.

Такова его карма. Мы бы не смогли. А он, бедный, смог, молодец. Послал солдат на смерть. А сам живет, мучается, переживает, водку пьет, похоронки подписывает. С ППЖ через силу спит, так ему тяжело. А в мемуарах напишет, что так было надо.

Во многих фильмах о наших разведчиках есть бродячая легенда: разведчик (переодетый в фашиста), возвращается из отпуска из Германии. Реальная легенда, по большому счету, до начала тотальной войны, немецкому солдату был «положен» ежегодный отпуск. А еще каждому погибшему немцу должен быть предоставлен индивидуальный гроб.

Это только в РККА «на братских могилах не ставят крестов». Потому как заморимся строгать гробы. Потому что нам так нравится.

А еще у немцев до конца 1944 было постельное белье. А у нас вши — от прожарки к прожарке. И мы не стесняемся. Мы — привыкли. Никаких отпусков. Война.

Мой дядя — орденоносец, старшина роты разведчиков ушел в армию в 1940-м и вернулся в родное село осенью 1945-го (указ о демобилизации по трем ранениям). А каждый Ганс после ранения ехал к Гретхен. Ибо это — отношение к солдату у фашистов.

Но мы не фашисты. Надо РОДИНУ защищать. Солдат после госпиталя должен быстро вернуться в часть. И — вперед. За Родину! ЗА СТАЛИНА!

Мы еще живем по версии: «так было надо». Кому надо? Почему надо?  — Государству? Да, государству. «Родина слышит, Родина знает!» Это — имперский принцип.

И мы уважаем империю в ее мифах. А значит и правительство империи — святое. И украинцы, и россияне забывают слова русского либерала Герцена: «не должно любовь к родине переносить на ее правительство».
У нас все не так. Я должен любить правительство, если оно подмазалось под победителей. Ведь это мы победили: (а значит) Я и ПРАВИТЕЛЬСТВО. Потому что правительство — это народ. Красные флаги вперед. Отсюда и основной метод управления, который мы воспринимаем, как должное: Я начальник — ты дурак. Война — навсегда. А на войне — чтобы был порядок.

Как бывший чиновник, утверждаю: большинство управленцев не могут отличить основные критерии в определении качества управления: результативность и эффективность. Для большинства — ментально — это одно и то же. Объясняю. Результативность — это отношение цели к результату.

Пример. Каждый воин (из тех, кто дожил) расписался на Рейхстаге. Результат понятен. Победа состоялась. И кто попытается отрицать результативность РККА? Мы  — народ победитель!

Но есть другой критерий. Эффективность — отношение затраченных ресурсов к заявленной цели, и к полученному результату. И тут — ужас. Для достижения цели мы только человеческих ресурсов потеряли… Ой…

Под Демянском немецкие пулеметчики сходили с ума. Их некогда «мутер» учила в немецкой «кирхе», что есть люди, и их надо любить. А здесь, по воспоминаниям очевидцев, пулеметчик убивал ежедневно 500-800 живых людей. Красная армия наступала тупо и глупо.

Воины Вермахта теряли разум потому, что не могли понять логики красных генералов. Разве можно отправлять людей на смерть, как в тир? Они не знали, что мы «за ценой не постоим». Это было эффективное командование?

И никому рассказать о днепровских плацдармы. Свиточники (именно так их называли) Сумской, Полтавской и Черниговской областей таки дали результат. Киев взяли до 6 ноября. Порадовали дядю Джо (Сталина).

А эффективность этого результата: только ребят 1924-1926 годов рождения, только одной школы (Лохвицкой средней школы № 1 Полтавской области) полевым военкомат 2436 от 15 сентября 1943 было призвано 98 человек. А присягу 4 ноября (после боев на плацдарме) приняли аж шестеро. Других Родина забыла спросить, как звали.
Загребали мертвых в братскую могилу на плацдарме грейдером, а это был абрейт со сломанного танка с ковшом, который греб землю в вырытый ров. И бегали вокруг ямы несколько мамок (приехали с узлами подкормить детей, а попали — хоронить), просили: «дайте похоронить по-христиански». И разъяренный особист бил их палкой, чтобы не «выли от отчаяния».

И плакал мой будущий учитель, Заславский Иван Федорович, потому что остался один из всего класса, и ему было стыдно, что так ему повезло — выжить. И никто бы не знал об этом, если бы он однажды не постеснялся слез для простого ученика (это был я) …

И он тихо, мне, любознательному школьнику, говорил: «Гитлер и Сталин — братья по пролитой крови украинской». Только в 80-е годы я этого не понимал. Как и сейчас — большинство людей.

Именно поэтому наши управленческие методы — это методы РККА 41-го года. Ничего не изменилось. Принцип Вермахта: делегирование полномочий. Есть стратегия. Генералы чертят стрелки. Есть оперативные распоряжения: кому куда бежать. А дальше — на уровне тактики — полковники и майоры, Гауптман и оберст совершают подвиги и несут ответственность за принятые решения.

Главный принцип управления: научить, дать поверить в себя, и не морочить голову исполнителям. Им в бою виднее.

Вот почему немцы били нас в 41-ом году. Наши командиры боялись принимать решения без комиссаров, верховного командования, множества инструкций. Наш солдат не хуже германца — просто командиры были без инициативы. Потом научились у немцев, их победили. А потом, в мирное послевоенное время, место инициативных командиров вновь заняли солдафоны. Карма.

Управленческий европейский принцип: долго размышляем над принятием решения — анализируем, изучаем альтернативы, советуемся с экспертами, проговариваем варианты, определяем исполнителей. Демократия, блин, что поделаешь.

А потом, после принятия решения, подчиняемся избранному варианту. И решение выполняем. Разговора — до принятия решения. Действие — после.

У нас по-другому. Кто-то принимает решение — и никаких разговоров. Все с удивлением признают, что обсуждение было неизвестно где, в какой-то вертикали, а норматив — вот он. Оказывается, законом можно кого-то задеть? По любому, это будет «хороший человек», или «порядочный бизнес», что не ясно? Поэтому, после четкого и взвешенного вертикального решения начинается исполнительный бардак в интересах «правильных людей». И у нас именно этот управленческий метод почему-то называется «демократия».

Казалось бы, наша карма — сплошное и общее поражение? Но — ментальность — понятие переменное, от поколения к поколению. Немцы выдохлись после двух мировых войн. И стали жить лучше без арийства. Британцы успокоились от миссии белого человека Киплинга. И фунт — стабильная валюта, хотя Империи уже нет.

Я все сделаю для «жила бы страна родная». Но без этого правительства. А для этих людей. Я уверен, что нужны новые стандарты и символы. Только объединение массы неравнодушных может изменить страну. Но прежде всего нужно изменить собственную ментальность.

Мы должны не размахивать флагами, а похоронить последних солдат Той войны.

Мы, наконец, «постоим» за ценой той Победы. Мы, потомки тех, кто взяли не одну столицу, — наконец возьмем свою. Мы, потомки тех, кто нес кажущуюся Свободу другим народам, наконец станем свободными сами в своей стране.

Меньше понтов и шаблонов. Более анализа и искренности. И они не пройдут.

No pasarán!

Перевод Власти.нет