Подводный компонент российского императорского флота

В августе 1914 началась война, названная современниками Великой, а потом переименованная историками в Первую Мировую. Подводный компонент российского императорского флота пребывал к этому времени в двойственном состоянии. С одной стороны русские подводники, практически единственные в мире, получили серьезный боевой опыт в недавней войне с Японией; они же интенсивно готовились к ожидаемому общеевропейскому столкновению, длительное время пребывали в море и осуществили большое количество практических стрельб.
Так, только в 1913-1914 гг. каждая подводная лодка произвела 46 учебных торпедных выстрелов, рядом с погруженными субмаринами несколько раз были взорваны боевые торпеды. Подобного не делалось ни на одном другом флоте мира.
С другой стороны, значение подводных лодок явно недооценивалось, и все они (кроме единственной типа "Акула") были сконструированы еще в начале века и морально устарели.
Только после заключения союзных соглашений с Англией и Францией российским правительством принимается судостроительная программа 1912 г., в соответствии с которой были заложены новые (и весьма удачные) субмарины типа "Барс". Однако их готовность реально ожидалась не ранее середины 1915 года.
Как использовать подводные лодки никто толком не представлял. В первый же день войны миноносцы вывели их в море и оставили "на посту" до вечера. Кстати, немцы сделали абсолютно то же самое. Позднее субмарины были переброшены на Моонзундские острова и стали выходить в море по утрам, возвращаясь на базы к моменту наступления темноты. Столь пассивная тактика не устроила командира лодки "Акула", одного из лучших русских подводников лейтенанта Н.А.Гудина. Он самовольно остался в море и 7 сентября 1914 г. подошел к шведскому берегу. У Готска-сканде Гудин встретил германские корабли и 8 сентября в 4.05 выпустил торпеду в немецкий миноносец. Так состоялась первая в истории российских подводных сил реальная торпедная атака.
Увы, торпеды той поры были крайне несовершенны. При погружении на глубину более 15 метров их кормовые части заполнялись водой и в итоге ни один из 50 торпедных залпов за 1914-1915 гг. не увенчался успехом. Сказалась и конструктивная отсталость подводного флота. Так, черноморские моряки имели только 4 устаревшие лодки, которые не могли дойти до турецких берегов, а около российских враг почти не появлялся. На Балтике за два первых года войны субмаринами было захвачено всего 2 немецких парохода.
Однако к компании 1916 года боевой потенциал подводного флота резко усилился - в строй вступили долгожданные "Барсы" с модернизированными торпедами.
Первый же выход для борьбы на коммуникациях подводной лодки "Волк" ознаменовался большим успехом. 17 мая 1916 года было потоплено сразу три парохода, везущих шведскую железную руду в Германию. Важнейшая линия снабжения оказалась прерванной. В следующем году "Волк" потопил еще один транспорт и стал "балтийским чемпионом".
На Черном море складывалась несколько другая ситуация. Основной задачей субмарин стала охота за линкором "Гебен" и пресечение доставки угля из Зунгулдака в Стамбул. Число больших пароходов противника на Черном море было невелико, а потому туркам не составило большого труда вооружить их все. Российские же субмарины считали своей целью любой плавающий объект, невзирая на его размеры. К весне 1915 года в строй вошли новые лодки типа "Морж", и противник очень скоро это почувствовал. Наши подводники потопили ряд крупных транспортов и около сотни шхун, бригов, парусников и т.д. Один пример. 11 октября 1916 года в районе пролива Босфор лодка "Тюлень" встретила пароход "Родосто". С палубы субмарины ударили 37 и 76 мм орудия. Хотя пароход и считался турецким, командиром, старпомом и механиком на нем служили немецкие морские офицеры, одно из двух орудий 88 мм калибра оказалось снятым с крейсера "Бреслау" и обслуживалось немецким же расчетом. В последовавшей ожесточенной перестрелке точнее оказались русские моряки. "Родосто" загорелся и был брошен экипажем. Старший лейтенант Китицин послал на борт "турка" призовую партию, которая смогла погасить пожар и исправить повреждения. 13 октября после 40-часового плавания "Тюлень" и "Родосто" вошли в Севастопольскую бухту. В целом же эффективность действия подводных лодок и миноносцев оказалась такой, что в Турцию пришлось возить уголь... из Германии.
Уже в ходе войны широко развернулось строительство новых подлодок. Если в 1915 году было заказано шесть новых "Барсов", то по мере возрастания роли подводного флота, в 1916 году, российские корабелы заложили уже 28 лодок. Дюжину субмарин Россия приобрела в Америке. Планы на 1917 г. предусматривали беспрецедентную закупку подлодок: 4 субмарины конструкции фирмы Фиат (В 1 - В 4), 14 - конструкции Голланда (Г 1 - Г 14), 10 - конструкции Бубнова (Б 1 - Б 10). По совокупности это позволило сформировать дивизию подлодок на Балтике и бригаду на Черном море. К 1921 году по штату планировалось 15 адмиральских должностей только для управления всей этой армадой.
Свержение монархии в феврале 1917 года не приостановило действий российских субмарин, они продолжали выходить в море, но все же что-то было уже не так. Чувствовался некий надлом.
Это можно проследить по статистике потерь. Всего в боях погибли 6 русских подлодок. Из них до конца 1916 года не вернулась с моря только одна "Акула", а в 1917 году - "Львица", АГ - 14, "Барс", "Гепард" и "Морж", причем данная статистика не учитывает небоевые потери.
После октября месяца вся организация подводной службы рухнула, а в феврале 1918 года Российский Императорский Флот был официально распущен новой властью. Началась полоса сплошных утрат. В апреле 1918 года на п-ве Ханко моряки-балтийцы взорвали весь дивизион лодок АГ для предотвращения их захвата немцами. В следующем году практически все черноморские субмарины отправили на дно уже англичане - дабы ими не воспользовалась Красная Армия.
"Красные подлодки" выходили на Балтике в море в 1918-1919 гг. в основном в целях разведки, однако 31 августа 1919 года "Пантера" под командованием А.Н.Бахтина, бывшего старшего офицера "Волка", торпедировала восточнее о. Сескар английский эсминец "Виттория". Кроме этого, впервые было совершено два боевых похода субмарин в Ладожское озеро. Несколько уцелевших черноморских лодок служили "Белому делу" во флотк А.Н.Деникина, а затем П.Н.Врангеля и использовались исключительно для ведения разведки. В 1919 г. в Николаеве была достроена субмарина АГ - 22. После захвата Крыма Красной Армией "белые" лодки ушли в Безерту, где позднее были сданы на слом.
Подводный флот победившей "страны Советов" состоял из десятка "Барсов" на Балтике и 2-х подлодок на Черном море. За последующие годы было достроено 3 "американские"субмарины, доставленные разобранными в Николаев еще в 1916 г. Общая численность подводного флота по боеспособным кораблям уменьшилась вчетверо. РККФ досталось лишь 38,5 % того, что имел РИФ.
Как и сейчас, в те годы подводный флот имел заметно лучшие показатели по критерию стоимость / эффективность, чем надводный. Поэтому не случайно возрождение флота началась именно с кораблей "тихой службы", как называют подводников американцы. И уже в 1924 году Совет народных комиссаров РСФСР принял решение о проектировании и строительстве подводных лодок.
26 ноября 1926 г. Совет Труда и Обороны утвердил первую шестилетнюю программу судостроения, по которой планировалось построить 12 субмарин. Главным конструктором стал Б.М.Малинин, в свое время работавший в отделе подводного плавания Балтийского завода. 5 марта 1927 г. были заложены лодки "Декабрист", "Народоволец", "Красногвардеец". Им выпала разная судьба.. "Декабрист" затонул в ноябре 1940 года на пробном погружении. "Народоволец" установлен в качестве мемориального памятника в Санкт-Петербурге. "Красногвардеец" погиб в 1943 г. находясь в составе Северного флота. До этого он стал одним из немногих кораблей, удостоенных гвардейского звания и ордена Красного Знамени.
Создание в короткий срок отечественной подводной лодки на достаточно высоком уровне после хаоса революции и гражданской войны надо признать серьезным техническим достижением. На базе лодок 1 серии (или "Декабристов") советские кораблестроители разработали и запустили в серию также минные заградители типа "Ленинец" и ряд других проектов. Советский подводный флот начал расти темпами, пугающими запдный мир. К концу первой пятилетки было намечено довести подводный флот до 90 новых "вымпелов". Так, в 1932 г. судоверфи заложили 28 единиц, в 1933 - еще 31. К концу 1933 г. 21 лодка вступила в строй. Ко времени завершения 2-го пятилетнего плана (1932 г.) подводный компонент РКВМФ должен был насчитывать 369 единиц!!!
В 1936 г. начальник Военно-морских сил РККА В.М.Орлов, выступая на XIII Всесоюзном съезде Советов, заявил: "Если взять корабельный состав нашего флота на 1 января 1933 года за 100 %, то к концу 1936 г. мы имеем подводных лодок (на строительство которых мы сделали главный упор) 715 %!". Коментарии как говорится излишни.
В том же 1936 г. молодые советские подводники сдали первый боевой экзамен. В ходе гражданской войны в Испании, поддерживая генерала Франко, немцы и итальянцы использовали и свои субмарины,. Со своей стороны, в числе советских военных специалистов, прибывших в Италию, находилось 6 офицеров-подводников. Они, в отличии от всех остальных наших военных, имели статус не советников, а офицеров республиканского флота и назначались командирами подводных лодок. Они показали хорошую подготовку, в частности, несколько раз форсировали Гибралтарский пролив. Не случайно именно подводники И.А.Бурмистров и Н.П. Ечинко стали первыми военными моряками, удостоенными звания "Герой Советского Союза".
Строительство самого мощного в мире подводного флота продолжалось не снижая темпов. За 1936-1938 гг. заложено 206 "бортов" всех классов, из них подлодок - 90, т.е. 48 % от общего числа, причем в 1937 и 1938 гг. этот показатель поднимался до 68 %. В 1938 г. на флот было ассигновано 4.58 млрд. рублей, а в следующем - уже 7.55 млрд. В 1938 г. предполагалось, что на 1.1.1943 г. в составе флота будет около 300 подлодок. Впервые на боевое дежурство советские лодки вышли летом 1938 г. во время вооруженного конфликта у озера Хасан. В ноябре 1939 года балтийские субмарины развернулись в море для действий против Финляндии, причем боевые действия практически велись по правилам неограниченной подводной войны, поражалась любая цель, оказавшаяся в поле зрения. Командиры хорошо понимали, что в случае отсутствия боевого успеха могут последовать "оргвыводы". К тому же надо отметить, что качественный состав командного корпуса подводного флота серьезно снизился. С одной стороны, резкое увеличение количества кораблей заставляло назначать на должности их командиров офицеров, прослуживших на флота 3-5 лет после окончания училища. В подводников же на специальных курсах переобучивали моряков торгового флота, надводников, наконец, просто офицеров, желающих "идти под воду". Так, черноморской Щ-204 командовал бывший кавалерист. С другой стороны, основным критерием для назначения на должность становилось членство в ВКП(б) и партийный стаж. На флоте практически не осталось офицеров, окончивших морской корпус. С мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. было репрессировано более 3000 командиров всех степеней, т.е. примерно каждый шестой офицер. Для сравнения: в боях за все время существования Российского Императорского Флота с петровских времен погибло 7 адмиралов, за годы же репрессий расстреляно вдвое больше, не считая умерших в тюрьмах и лагерях.
Только на Балтике осталось 4 человека, имевших командный опыт Первой Мировой войны в офицерских чинах, на остальных флотах таких не было совсем. К началу 1941 года общий некомплект офицеров составил 11 227 человек или 30 % от общей численности. Все это резко отрицательно сказывалось на дисциплине рядового состава. Так, за первое полугодие 1941 год (до начала войны) было наказано за воинские преступления 2 % краснофлотцев. Моральная обстановка на флоте крайне негативно сказывалась на эффективности и боеспособности флота.
Непродолжительная война с Финляндией принесла скромный результат: потоплено около десятка транспортных судов, из них только одно финское, остальные же шведские, немецкие, эстонские. Потеряна одна лодка С-2, погибшая на мине 3 января 1940 года.
К 22 июня 1941 г. в состав советского флота входило 211 подводных лодок, не считая тех, которые проходили испытания. Всего с 1927 г. по 22 июня 1941 г. в СССР было заложено 297 подводных лодок.
В многочисленных мемуарах и исследовательских работах подчеркивается, что в отличии от армии и ВВС флот в первый день войны не потерял ни одного корабля.
Действительно, горький список потерь открылся 23 июня, в тот день немецкая U144 потопила нашу М-78. На другой день в Либаве, в связи со срочной эвакуацией ВМБ, было взорвано около десяти находившихся на ремонте подводных лодок. Обстановка на борту кораблей царила очень нервозная. Так, 24 июня 1941 г., выходя из Усть-Двинска, командир С-8 капитан 3-го ранга М.С.Бойко неожиданно обнаружил немецкую лодку. Стрелять торпедами было невозможно - слишком близко, идти на таран командир не решился, опасаясь, что от удара сработают 4 торпеды в носовых аппаратах. Вернувшегося в базу командира обвинили в трусости и отдали под суд Военного трибунала, приговор вполне ясен. Во временное командование лодкой вступил командир дивизиона, а новый командир назначен только много дней спустя. Им стал старший лейтенант, до этого начальник самоходной плавзарядовой станции, переоборудованной из старой английской лодки Л-55. Он смело повел осенью 1941 г. свой новый корабль в бой и на третий день погиб со всем экипажем. Подобные случаи происходили и на других флотах. Это привело к стремлению резко приукрашивать послепоходные донесения "победами на бумаге". Поэтому до настоящего времени нет точной статистики потопленных нашими подводниками плавсредств противника ни по тоннажу, ни по количеству. Вся выпущенная за рубежом литература детализирует судьбу судов собственно германского флота, но очень значительное количество судов немцы захватили у покоренных европейских стран.
В большинстве своем их судьба не известна. Не касаясь точных цифр, можно сказать следующее. Несколько потопленных на Балтике судов в 1941 году заставили немцев, при уже имеющемся дефиците металла, изготовить несколько громадных противолодочных сетей и дважды перегородить Финский залив. Все же, несмотря на серьезные потери в 1942 г., наши подводники смогли неоднократно прорываться в открытое море и топить вражеские корабли. Можно смело утверждать, что эти походы были самыми сложными и опасными в масштабах всей Второй Мировой войны т.к. нигде более противник не создавал столь насыщенной противолодочной обороны.
Особой страницей можно назвать походы по снабжению Севастополя. Подводники работали уже где-то за пределами человеческих возможностей. Лодку грузили за несколько часов на базе, затем она шла в Севастополь, где после экстренной разгрузки немедленно уходила обратно за новым грузом. Так продолжалось два месяца. Всех героических эпизодов не перечислить.
21 подводник стал Героем Советского Союза, 12 лодок удостоены звания гвардейской, 23 награждены орденом Красного Знамени, а Д-3, М-172, С-56 и Щ-402 того и другого отличий сразу.
Такие высокие награды достались дорогой ценой. За 1941-1945 гг. удалось достроить немногим более 50 подлодок, а потеряно было больше сотни, т.е. их общее количество уменьшилось на четверть.
Когда после капитуляции Германии удалось ознакомиться с достижениями ее судостроительной промышленности, стало ясно, что немецкая лодка XXI типа в значительной мере превосходит все существующие. Разработка новых подводных кораблей шла и в военное время, однако только после ознакомления с трофейной техникой в январе 1946 г. было утверждено тактико-техническое задание на среднюю лодку проекта 613. При этом впервые предусматривался поточно-секционный метод постройки, широкое применение автоматической сварки, унификация деталей, изделий и материалов. С 1957 по 1958 гг. было построено 216 лодок данного типа - самая крупная в мире за послевоенный период серия.
613-я долгие годы составляла основу советского подводного флота. Впервые лодки этого проекта строились и для других стран: Египта, Китая, Индонезии. Именно в Индонезии на таких кораблях нашим подводникам едва не пришлось вступить в войну. Летом 1962 г. бригада из 6 лодок перешла под индонезийскими флагами, но с советскими экипажами в порт Сурабайя. Там субмарины, выйдя в море, получили совершенно секретный приказ: с 15 августа, по получении особого сигнала, приступить к боевым действиями против любого судоходства. К счастью Голландия передала власть над половиной острова Новая Гвинея (Ириам) индонезийцам мирным путем и до открытой войны не дошло.
Дизельные лодки вписали множество ярких страниц в историю советского флота, ходили в многодневные "автономки", вынеся на своих плечах всю тяжесть "холодной войны". Лодки, вооруженные торпедами с ядерными боеголовками, держались около авианосных группировок, ожидая условного сигнала.
Офицеры называли атомные торпеды единственным в мире оружием, которое имеет эффективность 200 %, т.к. погибает и атакованный и атакующий. Зная все это, подводники тем не менее регулярно уходили в океанский патруль. Некоторые мак и не вернулись из этих походов, навечно оставшись в море.
Хотя сейчас ведущие флоты мира используют широкий спектр атомных подлодок, дизельные все же не списаны "на булавки". Так, самая современная дизельная лодка проекта 877 "Варшавянка" имеет значительный экспортный успех. К тому же на стороне лодки с традиционной энергетической имеются два очень больших преимущества. Она раза в три дешевле атомной, и на ходу под электродвигателем издает значительно меньше шума, чем ПЛА. Не случайно 877-я получила прозвище "черная дыра в океане". Кстати, возможно именно дизельной лодке советской постройки принадлежит единственная победа в дуэли лодка - лодка, когда оба корабля находились под водой. По неподтвержденным официально данным, в декабря 1971 года индийская лодка "Кайдхери" (тип "Фокстрот", или 641 проект) торпедировала пакистанскую ПЛ "Гази" в ходе индо-пакистанского конфликта.
Всего по послевоенным проектам в СССР построено около 500 дизельных подлодок различных типов.
Однако применение ядерной энергетики позволяло неизмеримо увеличить продолжительность пребывания подводного корабля под поверхностью моря. Если такой атомоход оснастить ядерным оружием, то он может уничтожить целую страну. Все эти факторы определили форсированное строительство атомного флота ведущими странами мира.
Первыми вывели в море атомный "Наутилус" в 1955 году американцы. Советский Союз отставал. Работы резко форсировали, но из "высших соображений" поручили создание атомной лодки не морякам, а специалистам Министерства среднего машиностроения, создателем ядерного оружия. В итоге те спроектировали ПЛА, которая не имела якоря, ее собирались выводить в море на буксире. Оружие для атомохода планировалось уникальное. Одна торпеда занимала 3 первых отсека, имела длинну в 28 метров, а диаметр - в полтора. Предполагалось, что такая лодка с моря уничтожит любую военно-морскую базу противника. Увы - к огорчению отечественных "стратегов" оказалось, что прямоидущей торпедой можно поразить только две ВМБ на всем земном шаре.
К остальным по прямой не дойдешь. Ничего. Не получилось с этим - авось, достигнем превосходства в другом. У американцев скорость под водой 20 уз - а мы заложим все 25.
И заложили. Да так, что в итоге скорость оказалась порядка 30 узлов, однако уже на 25-ти все акустические приборы забивало шумом обтекаемой воды и лодка неслась вперед напролом "не зрячая и глухая"!. Все это привело к тому, что наша первая К-3 вступила встрой в 1957 г.
Зато американцы практически повторили корпус дизельной лодки, а советские конструкторы сразу перешли к каплеобразной форме, более оптимальной для движения под водой. Приходилось все делать заново, причем очень сильно мешала стереотипность мышления. Старые офицеры-ветераны прошедшей войны схватились за сердце, когда прочли в списке оборудования картофелечистку, холодильник для офицерской кают-компании и т.д. Довод был железный - у нас этого не было, но мы плавали! Трудно понималось, что люди будут уходить в море не на недели, а на месяцы. Как и у американцев, было предложено комплектовать два экипажа на одну ПЛА, но министр обороны Г.К.Жуков посчитал это причудой моряков и отменил решение. Впоследствии маршальский волюнтаризм очень резко сказался на аварийности атомоходов. Тем не менее, несмотря на все недостатки, 17 июля 1962 г. в 6 часов 50 минут 10 секунд первая советская атомная лодка К-3 прошла Северный полюс. Это было, без сомнения, крупнейшее достижение нашего ВМФ. Американцы также активно осваивали Арктику, понимая, что именно оттуда удобнее всего атаковать СССР в новой мировой войне. К 1962 г. американские подлодки шесть раз побывали в арктических водах. Под полярными льдами против подводной лодки могла действовать только подводная лодка.
В дальнейшем "ядерная" гонка вооружений на море не затихала. За 30 лет существования атомного подводного флота в СССР было построено 235 ПЛА. С тех пор, как атомный флот вышел в океан, американские и советские лодки начали подлинную охоту друг за другом.
Слишком большая цена стояла "на кону" Одна атомная подлодка с баллистическими ракетами несет столько "ядерной взрывчатки", что если ее пересчитать в обычную, то получится больше, чем использовало человечество за все время существования огнестрельного оружия. Такое хождение "друг за другом" оборачивалось "касаниями", "столкновениями", а иногда приводило к трагедиями. Есть серьезные основания полагать, что именно так в 1968 году погибла К-29, а в 1986 - К-219, американцы же "грешат" на наше участие в гибели в 1963 году лодки "Трешер".
Но история советского атомного подводного флота состоит не только из неудач и ошибок. Были на подводном пути и большие достижения. В 1970 году лодка К-162 установила мировой рекорд подводной скорости 44.7 узла (80.4 км). Можно смело утверждать, что он если и будет когда побит, то очень не скоро. 5 августа 1984 г. К-278 погрузилась на глубину 1000 метров. Это также мировой рекорд.
Сейчас в сложный период, который переживает страна и ее флот, количество атомоходов резко сокращено. Многие поставлены на "вечный прикол". Однако на воду сходят хоть и немногочисленные, но новые, более совершенные корабли. Как с беспокойством отмечается в иностранной прессе, они значительно бесшумнее, чем их предшественники. Это дает повод в год 300- летия Российского флота с определенным оптимизмом надеяться на будущее.