ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ ДВАЖДЫ. ПЕРВЫЙРАЗ, КАК ФАРС, ВТОРОЙ – КАК ТРАГЕДИЯ
ТАК И ПРОИЗОШЛО 30 ЛЕТ НАЗАД С ДВУМЯ ЛОДКАМИ С-363 и С-178
Из сообщения ТАСС «О происшествии с советский подводной лодкой», опубликованного 6 ноября 1981 года: «В ночь с 27 на 28 октября сего года советская дизельная подводная лодка № 137, совершая обычное учебное плавание в Балтийском море, вследствие выхода из строя навигационных приборов и возникновения в связи с этим ошибок в определении места, в плохую видимость сбилась с курса и села на мель у юго-восточной оконечности Швеции». Этой лодкой была советская средняя торпедная дизель-электрическая подводная лодка 613-го проекта С-363, получившая за это ироническое прозвище «Шведский комсомолец», по аналогии с названиями других кораблей «Челябинский комсомолец», «Московский»..
http://www.vspm.com.ua/ru/main/publikacii/publikacii
. Но не было в это же время сообщения ТАСС о том, что на другом конце Страны Советов в Японском море проводится операция по подъему другой советской, также средней торпедной дизель-электрической подводной лодки проекта 613 С-178, погибшей с частью экипажа в ночь с 21 на 22 октября по хабаровскому времени.
И так действительно было угодно истории, чтобы одно событие с подводной лодкой превратилось в фарс «чистой воды», а другое – трагедию. Зная пристрастие Виталия Дмитриевича Хозяшева по раскрытию тайн прошлого «своими методами», как это было во время работы над «Новороссийском», мы снова обратились к нему. И он, как почитатель нумерологии, сразу же дал нам ответ - вся беда этих лодок в мистике тактических номеров. С-363 по его мнению, была призвана войти в историю, как проклятье, поскольку сложение меньших цифр и их сравнивание с большей, дает соотношение 66, как предупреждение чего то опасного, запоминающегося на долгое время. И эта сумма чисел на много лет не даст покоя тем, кто с ними встретился. В случае с С-178, он сразу же сказал, что с учетом сложения меньших чисел и сравнения с большими получается две восьмерки 88, а это значит, что лодка ушла в вечность и будут ее помнить всегда. А роковым для ее вечности стало число 13.
И подтверждением этому он считает факт того, что сегодня одна лодка является в Швеции музеем – угрозой, которой пугают людей, раньше советской, теперь.... А другая является памятником во Владивостоке и нашей памятью. Но, как историкам, да еще и подводникам, хочется докопаться до истины и понять, что, а главное – как, это было. Вот и начнем мы свой рассказ с С-363.
С-363
История этого боевого корабля действительно «туманна», местами таинственна и даже мистична. Построенная в Ленинграде в 1956-м она сразу была направлена на Северный флот в город Полярный, где и находилась с августа 1957-го по август 1966-го. Но интересно то, что именно в августе 1957-го Полярный навсегда покинула С-178, которая Северным морским путем убыла на Тихоокеанский флот. Но так и не встретились две сестрички воочию, а судьба свела их в одно целое лишь осенью 1981-го.
Но сначала немного истории. 12 января 1956-го заложена на Балтийском Заводе имени Серго Орджоникидзе в Ленинграде, 363-я а уже 16 ноября спущена на воду. Весной 1957-го по Беломоро-Балтийскому каналу прибыла в Северодвинск. Касательно ее следует сказать, что на Север стали прибывать новые лодки проекта 641 и С-363 отправили на Балтику, вновь по ББК, куда она и прибыла 20 августа 1966. Сначала она планировалась для передачи морским силам Польши, но что-то «не срослось» и лодка осталась в Лиепае. Несмотря на еще достаточно молодой возраст ее спустя два года поставили на консервацию бригады ПЛ в Усть-Двинске, где она и находилась до ноября 1979-го… А до 24 февраля 1981-го прошла в Лиепае капитальный ремонт и начала подготовку к первой и последней боевой службе.
17 октября 1981 года она под командованием капитана 3 ранга Анатолия Гущина вышла на боевую службу в центральную Балтику. Старшим на борту был начальник штаба бригады. Почти сразу после выхода, 18 октября лодка в подводном положении попала в трал рыболовного сейнера. Внешних повреждений при осмотре рубки после всплытия выявлено не было, но оказалась поврежденной антенна радиопеленгатора, о чем на лодке узнали лишь после аварии. Командир лодки о факте повреждения после контакта с сетью на КП флота не доложил, за период плавания контролем места не занимался и часто отдыхал вместе со штурманом, а счисление пути и его точность не анализировал. При последующей проверке уровня штурманских знаний у командира лодки, он оказался близким к нулю. Штурман лодки Анатолий Коростов имел самые примитивные знания по профессии - с трудом он умел производить простое счисление и пользоваться радиопеленгатором. Место лодки в период плавания он определял лишь по шведской радионавигационной системе «Декка» и понятия не имел, что для устранения неоднозначности требуется знать свое место с точностью до 3-5 миль. Показания эхолота «НЭЛ-3» были также неточными из-за обнаруженной в походе недостоверности и ненадежности работы прибора. Из-за ошибок счисления невязка места превысила 6 миль, что привело к неправильному отсчету и постоянному дальнейшему увеличению невязки. Секстаном штурман пользоваться не умел. Определить место астрономическим способом ему не удалось. Анализ невязок штурман не проводил, уменьшая их или подгоняя на «военно-морской выпуклый».
К 20 октября все указанные причины привели к ошибке в 14 миль. Через сутки ошибки увеличились до 30 миль. 26 октября 1981 года на лодке провели очередную обсервацию и счислимое место перенесли на карту без всякого анализа.
Ночью начальник штаба принял решение подойти к острову Борнхольм для уточнения места лодки. Радиолокатор не включали, а огней на острове не видели из-за большой ошибки. 27 октября невязка составила уже 54 мили. В 20 часов 09 минут 27 октября лодка всплыла и с нее был обнаружен огонь маяка, но командир и начштаба посчитали его за огонь рыбацкой вехи, а огни рыбацкого поселка за скопление рыболовных судов. Видимость была 3 кабельтова (туман), а с учетом безветрия, низкие острова принимались за темные пятна масел. На доклад метриста о работе прямо по курсу шведской береговой РЛС последовал грубый окрик командира лодки и последний тут же «исправил» доклад на работу «возможно корабельной РЛС».
По иронии судьбы, С-363 фактически вслепую следовала по секретному шведскому (шириной 12 метров) фарватеру в шхерах. Гремя дизелями, никем не обнаруженная лодка (на мостике которой находились командир, замполит, вахтенный сигнальщик) на скорости 8 узлов выскочила в 21 час 57 минут на камни прибрежной отмели. С дифферентом на корму и креном на левый борт С-363 крепко села и попытки самостоятельно сняться с камней успеха не дали. Повреждений корпуса не было. С рассветом лодку обнаружил перед входом в военно-морскую базу Швеции - Карлскрона рыбак, а затем из гавани вышел шведский катер. Вскоре последовал международный скандал в духе «холодной войны» с обвинением экипажа лодки в шпионаже. Лишь б ноября 1981 года лодку сняли с отмели шведские спасательные суда и она вернулась на Родину.
Подводная лодка «в степях Украины» вызвала бы меньший шок, чем ее нахождение на шведском берегу
Утром 28 октября 1981 года в фиорде, ведущем к главной базе ВМС Швеции в Карлскруне, была обнаружена необычная гостья - дизельная подлодка с бортовым номером 137 … у берега. На ее рубке, исключая всякие сомнения в ее происхождении, развевался Военно-морской флаг СССР. «Ошибка в навигации», – сухо сообщил командир «сто тридцать седьмой» Гущин подошедшему шведскому военному катеру. Подняться шведам на борт для досмотра, он, следуя уставу, запретил. Так началась почти недельная драма, едва не закончившаяся масштабным кровопролитием. Шведы не могли поверить, что лодка «просто заблудилась», сумев проскочить среди густых минных полей. Стокгольм решил, что на камнях засел «шпион» или, возможно, «диверсант». На ближайшем к лодке островке высадилась группа захвата из 50 человек, готовясь выполнить приказ главкома вооруженных сил Швеции Леннарта Льюнга о захвате «эски».
Главные лица евроскандала:
Командир БЧ-1 старший лейтенант Коростов Анатолий Иванович назначен на должность в августе 1979-го. Допущен к самостоятельному управлению боевой частью в марте 1981-го. Опыта самостоятельного плавания не имел. Трудно сказать, на какое «авось» он рассчитывал, но уже потом, на мели, выяснилось, что никаких иных, кроме как пеленгация и счисление методов определения места корабля, Анатолий не знал.
Старший на борту начальник штаба бригады капитан 1 ранга Аврукевич Иосиф Федорович, допущен к самостоятельному управлению подводной лодкой проекта 613 в 1969-м. На должность назначен в августе 1976 после окончания ВМА, с должности зам командира той же бригады.
Зам командира по политчасти капитан-лейтенант Беседин Василий Владимирович, единственный, не потерявший присутствия духа и оставшийся душой экипажа.
Включенный прожектор высветил белые глыбы. Еще не потерявшие чувство юмора, старпом и боцман нашли в себе силы пошутить на тему «А не на Северном ли мы полюсе?».
Бывший замполит капитан-лейтенант Василий Беседин впоминал: «...Я сразу вниз спустился и по отсекам. На лодке самое страшное в аварийной ситуации - отсутствие информации. А тут еще надо учесть момент: до конца боевой службы - полторы недели. Тут до паники, до нервного срыва не то, что шаг - полшага. И неизвестность в этом деле - самый мощный катализатор. Удар, скрежет, крен в лодке естественно, слышали и ощутили все. Но держались ребята молодцом. Однако в глазах у всех немой вопрос: что случилось? Говорю как есть: сели на мель, где и почему - пока не знаем. Будем разбираться, попробуем сняться своими силами. Экипаж несколько успокоился, напряжение понемногу начало спадать...».
Дальше начались попытки сняться с мели. До утра перепробовали все мыслимое и немыслимое, но т.к. в полной темноте правильно оценить обстановку не удалось, сумели только еще плотнее улечься на камнях - от носа до рубки. Уже потом, в базе, обнаружилось, что в пробитом обтекателе гидролокатора лежал камень с этой самой мели. Единственный шведский сувенир... Когда забрезжил рассвет, появилась возможность осмотреться вокруг, но одновременно с ясностью визуальной нарастало и полное недоумение. Вокруг - земля, только спереди и сзади узкая полоска воды. Прямо по курсу - вышка береговой РЛС. Примерно в это время подал голос штурман. Ему наконец-то удалось определить место. Можно себе представить реакцию, когда Коростов наконец выдавил, что лодка сидит на камнях... у юго-восточного побережья Швеции по соседству с военно-морской базой Карлскруна. По словам Беседина, много «теплых» слов адресовал штурману, его ближней и дальней родне, а также выпустившему такого штурмана училищу командир.
Шведы впоследствии признали, что готовили силовой захват корабля. «Мы хотели избежать насилия. Прежде всего через громкоговорители мы собирались призвать экипаж покинуть лодку и не оказывать сопротивления. В случае отказа мы должны были действовать с применением оружия. В рубке почти всегда торчал замполит Беседин. Он находился под прицелом снайпера на расстоянии 78 метров. Распоряжение о взрыве он бы не успел отдать, снайпер бы его снял еще до этого» рассказывает о давней драме командир группы захвата Турбьерн Элминг. Ситуацию осложняло то обстоятельство, что по данным, которые передали шведам американцы, на борту субмарины, скорее всего, находилось тактическое ядерное оружие, что в принципе и было правдой. Вот только произвести замер уровня радиации шведам не удалось – боцман с багром не промахнулся и радиометр стал неработоспособным.
«Горячие шведские морпехи» готовы были штурмовать советский военный корабль, вспомнив про обиды Полтавы и Гангута…
А Беседин вспоминал: «...Честно говоря, в тот момент я не столько реагировал на ошеломляющее известие, сколько боялся за командира и штурмана. Состояние обоих было предельно подавленное. Способ вывести их из него тут один - отвлечь на работу. Ну, командиру ее и так хватало, а штурману я сказал: «Ищи, Толя, где, как и когда появилась ошибка. Надо, чтобы ты сам, а не кто-нибудь другой ее нашел», сказал я и продолжал контролировать ситуацию». Он взял управление экипажем на себя, как и контроль за выдачей личного оружия.
К счастью, боя удалось избежать. Москва и Стокгольм договорились, что шведам разрешат допросить офицеров субмарины, но сама она досматриваться не будет. Шведская морская полиция вела допрос командования на борту своего катера
После этого подлодку вывели в нейтральные воды.
С тех пор за С-363 на Западе закрепилось ироничное название Whisky on the Rocks. Здесь стоит пояснить, что «эски» по классификации НАТО относились к классу Whisky, так что получается игра слов: «Виски на скалах» – название популярного коктейля.
Пресса же Запада кормилась вокруг такого бесценного подарка еще долго. Пока советские официальные органы раздумывали, все СМИ всеми способами давали репортажи с «нужными» комментариями, фотографиями в нужном ракурсе и многозначительными схемами. Типа таких, из которых можно понять, что лодка прямо на берегу
И к тому времени, когда советский народ наконец-то узнал о самом факте навигационной аварии, западный читатель сумел хорошо убедиться в миролюбивых заявлениях Москвы. И, хотя со временем, сенсация потеряла свою остроту, будучи заслонной другими проблемами, отношение Швеции к СССР не изменилось до сих пор...
А что же потом было с лодкой и ее экипажем? А потом, когда во время разбора произошедшего на стол легла вся походная документация и была выстроена вся цепочка роковых событий, было выявлено не менее 10 ситуаций, при которых можно и нужно было понять, что «идем не туда». Например, запись в бортовом журнале, что исчезли рыбаки и появились сухогрузы. Или доклад радиометриста: «Прямо по курсу - шведская береговая РЛС». Почти сразу же все, кто находился на мостике, увидели во мраке ночи огонь прямо по курсу. «Рыбак лезет, давай вперед», - скомандовал Гущин. Через несколько минут сигнальщик доложил о темном пятне. На мостике решили, что это разлитое кем-то топливо, но это приближалась злополучная гряда камней...
«Задним числом» узнали, что шведы были готовы сразу же вывести лодку в море, т.е. выдворить, но … Гущин (а скорее всего Аврукевич) от помощи решительно отказался, причем, как позже оказалось, совершенно напрасно. Дело приняло официальный оборот, и в итоге С-363 с камней снимали все равно шведские спасатели.
Спустя 30 лет легко анализировать все обстоятельства и выдавать рекомендации. А тогда командир получил приказание ожидать своих спасателей и быть готовым отразить попытку захвата ПЛ. Позже стало известно, что на кромке территориальных вод вместе со спасательными судами находился и отряд боевых кораблей, получивший задачу прорваться и отбить лодку, если ее попытаются захватить. Время было такое, что миролюбивых заявлений произносилось много, а верить друг другу не спешили...
О поведении шведской стороны. Первые три дня охранную службу на берегу рядом с С-363 нес пограничный наряд. Смена осуществлялась около полуночи. И вот вечером 3-х суток подошел моторный катер, погрузил всех шестерых и повез на смену. Примерно в 70 метрах от берега катер перевернуло волной. Сигнальщик, несший вахту на мостике, сразу же осветил это место лодочным прожектором, а вахтенный дал сигнал на стоявший у борта патрульный катер. Шведские моряки сработали быстро - спустили на воду свою шлюпку, и через несколько минут пограничники уже были на палубе катера. Беседин позже рассказывал: «...Сидят они мокрые, жалкие, а на нас смотрят уже совсем другими глазами – подобревшими».
Утром 7-го ноября С-363 уже входила в свою базу, а в эти же минуты на Красной площади начинался военный парад по случаю 64-й годовщины Великого Октября... Экипаж лодки расформировали, а, кого надо, наказали.
Результатом «октябрьской атаки» стало сообщение ВМС Швеции об обнаружении минимум шести советских подлодок, одна из которых ухитрилась мелькнуть даже в прямой видимости королевского дворца. Было изведено немало глубинных бомб и гранат, но, ни одного реального факта, указывавшего на советскую принадлежность подводных объектов, обнаружить не удалось. Однако шведы крепили бдительность, время от времени постреливая по стаям лебедей, чьи шеи подозрительно напоминали русские перископы, и проверяя похоронные процессии в погранзонах на предмет наличия в гробу русских спецназовцев.
А «Шведскому комсомольцу» суждена долгая жизнь, ведь его места в новейшей истории никому не занять. Да так, что даже целая поэма была ей посвящена, как пример, часть из нее:
Дело было у Карлскруна рядом с островом Борнхольм,
Наша лодка класса «Уиски», мель цепляла своим дном,
Год был восемьдесят первый, шхеры, фьорды, в октябре -
Лодка «Шведский комсомолец» заблудилась на заре,
Море вроде не штормило, по компасу лодка шла,
Курс со звездами сверяли офицеры корабля,
Маяки в ночи мерцали, при луне и в полный штиль,
Наша лодка сбилась с курса в полусотню морских миль.
Шведы видимо струхнули - репутация, там, честь,
Втихаря нам предложили на буксире в море «слезть»,
Наши с дуру отказались, говорят, что от «врага»,
Королевства и Ригсдага им не надо, ни фига!
Эпопея продолжалась, где-то девять с лишним дней,
А на траверзе сверкала, сталь балтийских кораблей....
Лодку сдернули буксиром, подтащили к БПК,
Напоследок Консул рявкнул Толе Гущину – Пока:
Если Флотом заправляют, вот такие моряки (му…),
За Отечество «спокойны» будут Ваши земляки!
С-178
Ее история сродни 363-й. 12 декабря 1953-го заложена, с 1954-го по 1956-й была на службе в составе Северного флота с базированием на Полярный. Вошла в состав 19-й бригады ПЛ ТОФ в 1957-м, перейдя с Севера СМП. В отличие от предшественницы, 178-я всегда находилась в строю и за свою долголетнюю службу на ТОФ лодка прошла 163 692 мили за 30 750 ходовых часов. Для непосвященных поясним – лодка четырежды условно «обошла землицу» по экватору и провела в море 1281 сутки или три года шесть месяцев и два дня…
В полдень 19 октября 1981-го, а это был понедельник, от пирса для замера шумности в полигоне отошла дизель-электрическая подводная лодка проекта 613 с бортовым номером 114. Вышла бы на следующий день, во вторник – дабы не искушать судьбу… Возвращение планировалось вечером через день, т.е. в среду 21 октября.
21 октября 1981-го
Закончив замер шумности С-178 взяла курс в базу. Море 2 балла, видимость полная, хотя сумерки сменились теменью. Чем ближе подходили к проливу Босфор Восточный, тем больше огней открывалось взору вахтенной смене на мостике корабля. Настроение экипажа отличное – план БП за год выполнен, двухсуточный план выхода в море также был выполнен, даже АБ заряжена. Ничто не должно было помешать подводникам благополучно возвратиться в базу. Экипаж ужинал. Одни в кубрике, другие в кают-компании. В связи с постоянным перемещением бачковых и работы дизеля, все переборочные двери – нараспашку. До входа в зону объявления тревоги для прохода узости оставалось мало времени, поэтому все спешили. Спешил и командир – сегодня день рождения жены. Не знал он еще, какой подарок преподнесет ей и семьям погибших.
Валерий Александрович Маранго утвердительно дал команду на румб 5 градусов. Это был кратчайший курс в базу, правда лежал через полигон БП, но там никого не было. Старший на борту начальник штаба капитан 2-го ранга Каравеков Владимир Яковлевич предупредить командира об излишней рискованности не мог. Весь выход он с сердечным приступом лежал в каюте то командира, то старпома, напичканный таблетками.
Уже получено добро на вход в базу для швартовки в родной «Улиссовке». И в это же самое время «добро» на выход получил рефрижератор с роковым номером 13... На мостике ПЛ командир, вахтенный офицер, он же командир БЧ-3 Соколов, замполит Дайнеко, командир БЧ-1 и еще шесть человек, включая начмеда Григоревского, которому не следовало бы находиться на мостике рубки.
Подходили к узости. Штурман капитан-лейтенант Левук был озабочен тем, чтобы не пропустить время выхода из самовольно занятого полигона и поворота на курс входа, ведь весь горизонт освещался заревом огней Владивостока и судов, стоявших на якорях на внешнем рейде. Обнаружить огни движущегося судна на таком фоне являлось задачей затруднительной. Ситуация, полностью противоположная балтийской «эски» - там «не видать ни зги», тут «перебор огней», но скорость в обоих случаях не снижалась…
Началось наслоение роковых случайностей и преступных закономерностей.
1. Оперативный дежурный бригады кораблей ОВР Приморской флотилии разрешил выход «Рефрижератора-13» из бухты;
2. Его помощник мичман, прибывший с ужина, разрешил вход С-178, но информацию о выходе судна на нее не передал;
3. Экипаж судна спешил скорее выйти в море в «рыбно-валютный рейс», чтобы его не вернули из-за ухудшения погоды;
4. Экипаж лодки, как и ее командир, спешили домой, по уже упомянутым причинам;
5. Старпом «Рефрижератора-13» Владимир Федорович Курдюков самовольно изменил курс с 118 на 145 градусов (рефрижератор уходил надолго в южные моря, и потому многие моряки и рыбаки, «крепко» прощались с берегом) и в результате также оказался в полигоне БП ТОФ, считая, что там никого нет.
До трагической развязки оставалось пятнадцать минут, когда в 19.30 вахтенные на РФС-13 увидели ходовые огни по правому борту и классифицировали их как рыбацкое судно, считая его длину не более 30 метров. Но пеленг 167 градусов на протяжении 10 минут не менялся и никого это не насторожило…
На лодке внезапно был увиден правый (зеленый) бортовой огонь надвигающегося судна и капитан 3 ранга Маранго успел отдать всего две команды: «Право на борт» и «Сигнальщику давать проблески прожектором, осветить судно». Но уклониться от удара уже было невозможно - до столкновения оставалось тридцать пять секунд. Сигнальщик Ларин лишь успел осветить и лодку, и мостик рефрижератора. Все…
В 19.45 «Рефрижератор-13» со скоростью 8 узлов ударил мощным форштевнем С-178 в левый борт. Удар вызвал крен на правый борт, а людей с рубки сбросило в море. Через 40 секунд после столкновения лодка, приняв в прочный корпус около 130 тонн воды, ушла под воду и легла на грунт на глубине 32 метра. Лишь командир БЧ-5 потоком воды был влит обратно в лодку с рубки.
НАЧАЛО
(На поверхности)
Лишь спустя 15 минут на судне поняли - «кого-то зацепили». Но все попытки оказать первую помощь были тщетными. Шлюпка рефрижератора оказалась не подготовленной к спуску, а баркас без топлива не желал заводиться. А совсем рядом с судном клокотали воздушные пузыри С-178…
Первым утонул сигнальщик - старший матрос Ларин (его тело водолазы нашли рядом с лодкой). Но помощи с рефрижератора так и не было. Сброшенный спасательный плотик отнесло волнами. Выброшенные из рубки держались в воде более получаса, и, хотя осень в Приморье мягкая, вода вскоре показалась им ледяной. Те, кого подобрали, слышали слова вахтенного офицера старшего лейтенанта Соколова, подбадривающего плавающих. Затем его голос стих, а тело найдено так и не было… Зам Дайнеко, как настоящий комиссар, отдал спасательный круг матросам, а сам просил боцмана спасти командира. Даже когда с рефрижератора стали наконец-то спасать подводников, замполит потребовал, чтобы первым вытащили из воды командира. Первыми и приняли на борт РФС-13 – командира и боцмана. Подняли всех кроме Соколова (золотого медалиста ТОВВМУ), Ларина и Адьятулина.
В 20.07 было сообщено оперативному дежурному Приморской флотилии, что РФС-13 столкнулся с каким-то буксиром. Лишь после поднятия командира лодки в 20.21 стало понятно, что произошло. Тут же было произведено оповещение, а на рефрижератор полетел вертолет, который в 21.04 доставил Маранго к начальнику штаба флота вице-адмиралу Рудольфу Голосову. Но что он мог сообщить, не зная состояния дел на вверенном ему корабле, находящемся на глубине 32 метра.
В 20.15 оперативный дежурный Тихоокеанского флота объявил боевую тревогу поисковым силам и спасательному отряду, базирующимся на Владивосток. В 21.05 с борта РФС-13 обнаружили аварийно-сигнальный буй. К месту аварии через два часа подошли спасательное судно «Машук», противопожарный катер, морское водолазное судно, а еще через два часа спасательная подводная лодка БС-486 «Комсомолец Узбекистана», более известная, как «Ленок». Спасательными работами руководил начальник штаба флота с борта «Машука». Еще совсем недавно он пережил страшную трагедию – гибель 7 февраля практически всего командования Тихоокеанского флота…
НАЧАЛО
(На борту лодки)
В затопленных кормовых (4-м, 5-м и 6-м) отсеках, в которых личный состав не сумел под большим напором поступающей забортной воды задраить открытые переборочные двери, в течение полутора минут погибли 18 человек. В носовых (1-м и 2-м) отсеках находились 20 человек. Еще оставалась надежда на спасений четырех подводников в концевом седьмом отсеке, но открыть аварийно-спасательный люк не смогли, как и выпихнуть торпеду их кормовых ТА…
В связи с выходом из строя начальника штаба всеми действиями по выходу из затонувшей подводной лодки руководили старший помощник и командир БЧ-5.
Всех они перевели в первый отсек и разбили на группы по три человека, назначили старших групп, проинструктировав по правилам выхода на поверхность и определив очередность выхода через торпедный аппарат методом шлюзования. Но на 26 подводников имелось в наличии 20 аппаратов для выхода на поверхность, что невольно напоминает об эпизоде из фильма «Добровольцы».
И вот наступило 22 октября, когда в 00.30 установили связь с затонувшей лодкой через носовой аварийно-сигнальный буй. Старпом доложил обстановку в отсеках, о состоянии оставшихся в живых людей, о потере связи с кормовым отсеком и недостаче индивидуальных средств спасения. Также стало ясно о том, что запасов пищи, воды, теплой одежды не было, температура в отсеке упала до 12 градусов, а регенерации хватит на 60 часов.
Утром 22 октября в 08.45 лодка-спасатель «БС-486» впервые в мировой практике начала операцию по спасению людей из затонувшей подводной лодки. В 09.06 она стала на подводные якоря в 15 метрах от грунта для водолазного поиска объекта. Но только через три часа водолазы обнаружили аварийную лодку. В течение часа они обследовали корму и ударами по корпусу пытались установить связь с 7 отсеком. Ответного сигнала не последовало. Закрепив буй-вьюшку для более точного обозначения кормовой части, водолазы ушли.
В 13.00 спасательная лодка начала маневрирование для того, чтобы стать на расстоянии не более 30 метров от носа затонувшей подводной лодки. К этому времени обстановка в районе резко ухудшилась. Поднялся ветер, волнение моря усилилось до 4 баллов. К тому же небольшая глубина поиска и погодные условия ограничивали возможности маневрирования, спасательной подводной лодке приходилось трижды всплывать и погружаться. Но более всего осложнила обстановку потеря связи по радиосигнальному устройству днем 22 октября.
Драгоценное время таяло безрезультатно, необходимое АСИ лодку не передано, лодка спасатель уже несколько часов маневрировала не находя нос С-178 и реальной помощи не было. В сложившейся обстановке старпом принял решение выпустить на поверхность первую группу. Подготовили к шлюзованию ТА № 3. Учитывая плохое состояние начальника штаба бригады, решили его выпускать в первой группе. Но он, при выравнивании давления в торпедном аппарате с забортным, подал сигнал тревоги. Его вытащили в отсек для отдыха. Вышедший из торпедного аппарата командир БЧ-4 выпустил буй-вьюшку, но буйреп запутался, и она не всплыла, о чем он сообщил на лодку условным сигналом. Вышедших на поверхность свободным всплытием двух подводников обнаружили на воде, их подняли и поместили сразу в декомпрессионную камеру для устранения последствий длительного пребывания под давлением и проведения лечебных мероприятий.
СПАСЕНИЕ
(На поверхности и на дне)
А спасательная подводная лодка продолжала в это время маневрировать в районе носа затонувшей подводной лодки, но обнаружить никак не могла. Около семнадцати часов маневрировала она для занятия исходной позиции для оказания практической помощи. Водолазом был закреплен ходовой конец от водолазной площадки спасателя к торпедному аппарату С-178. В него было загружено шесть ИДА, два СГП с водолазным шерстяным бельем и записка с указанием принять в два приема 10 комплектов ИСП-60, аварийные фонари, пищу, и после этого по команде водолазов выходить с помощью ходового конца в спасательную лодку методом затопления первого отсека. Все было принято в первый отсек. Несмотря на указания спасателей, старпом принял решение о шлюзовании третьей группы с начальником штаба бригады и оно было оправдано – начштаба был деморализован, а медицинская помощь отсутствовала.
СПАСЕНИЕ
(На борту лодки)
Из аппарата выйти не смоги, мешало обездвиженное тело. В аппарате лежал начальник штаба бригады. Увы, начштаба умер прямо в торпедной аппарате, его достали, положили в отсеке и эта смерть потрясла оставшихся в живых. Решили другая группа вывести через соседний аппарат, но в темное время суток их не обнаружили на поверхности, к тому же, матросы Пашнев и Хафизов, после смерти начштаба нервничали больше всех и старпом решил их выпустить наверх. Гибель опытного подводника, которым и был Каравеков, отрицательно повлияла на моральное состояние подводников, ведь не знали моряки что он очень болен. Старшим группы с ними пошел старшина 2 статьи Дмитрий Ананин – старшина команды трюмных, опытный подводник. Но все они бесследно исчезли, как и матрос Леньшин из другой группы. Возможно, роковую роль в их судьбе сыграло скопление многих факторов, от маневрирующей лодки-спасателя и водолазов, встречающих у выхода из аппаратов до психологического состояния на уровне нервного срыва.
Наступило утро 23 октября, которые подводники могли ощутить лишь хронологически – по часам.
Старпом разыскал «шильницу» и разлил для храбрости по 20 граммов спирта на брата. Подводники повеселели. Потом Кубынин нашел во втором отсеке коробку с жетонами «За дальний поход» и классности. Пришла мысль: вручить их прямо здесь, в аварийной лодке, на дне Японского моря. Как-никак, а все они сдавали сейчас самый страшный экзамен - на выживание. Старпом надел командирскую фуражку с золотыми «дубами» на козырьке и стал выкликивать отличившихся, а механик держал пальцами клеммы разбитого аварийного фонаря, направив лучик на старпома: - От имени главнокомандующего ВМФ награждаю вас жетоном «За дальний поход»; - За смелые и решительные действия объявляю вас специалистом 1-го класса… Достав из кармана коробочку с корабельной печатью, Кубынин при свете аварийного фонаря вписал в военный билет новую классность и скрепил подпись гербовым оттиском. Матросы весело загудели.
После сцены, напоминающий фильм «Горячий снег», когда командарм вручал оставшимся артиллеристам истребителям танков ордена со словами «Все чем могу», в торпедный аппарат пошел командир БЧ-5. Он смог вытолкнуть из торпедного аппарата ненужные вещи, затем условным сигналом известил о свободном выходе и по направляющему тросу перешел на «Ленок». В 20.30 последним выходил Кубынин. До этого он лично переключал своих подчиненных на дыхание из атмосферы на замкнутый цикл и направлял, и подталкивал их в торпедный аппарат. Тогда им было потеряно много сил. Вышли все. Лишь плавал в отсеке, поддерживаемый надувным костюмом, Петя Киреев. Кубынин попробовал притопить его и впихнуть в аппарат, но матрос был мертв, а проталкивать бездвижное тело целых шесть метров по затопленной трубе Сергей уже не мог. Он был на пределе сил. Отравленная кровь гудела в висках и ушах, ныло в груди лопнувшее легкое. С трудом прополз по трубе. Усилием воли он смог выбраться из торпедного аппарата, но не встретив водолаза, вышел на рубку подводной лодки и потерял сознание. Через минуту его чудом подобрали на поверхности катера спасателей.
Из всей группы выходящих методом затопления отсека в живых остались 16 человек. Один матрос потерял сознание и умер в отсеке. Троих не смогли обнаружить ни катера спасательного отряда, ни водолазы. Все 20 человек, самостоятельно вышедшие из затонувшей подводной лодки, выздоровели. Только одного матроса признали негодным к службе на подводной лодке.
Сергей Кубынин пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал - лежал в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов… По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица тех, кого он спас… Потом был госпиталь и палата в нем, куда к Кубынину приходили, не считая медиков, от матросов и офицеров до совсем незнакомых людей. Лишь со временем Кубынин жалел, что комбриг изъял у него корабельную печать, особисты-чекисты забрали вахтенный журнал, а с кителя кто-то отцепил жетон «За дальний поход» и отвинтил командирскую «лодочку»…
Итог этой катастрофа ужасен - из 59 человек экипажа за 59 часов погибло 32.
Погибли на лодке и похоронены на Морском кладбище Владивостока:
Капитан 2-го ранга Каравеков Владимир Яковлевич, начальник штаба 1943 года рождения, мичман Лысенко Виктор Леонидович, старшина команды электриков, 1958; курсант Лискович Александр Васильевич, 1961; старшина 1-й статьи Астафьев Александр Владимирович, старшина команды мотористов, 1962; старшина 2-й статьи Демешев Сергей Александрович, кок-инструктор, 1960; старшина 2-й статьи Смирнов Владимир Степанович, шифровальщик, 1962; старшина 2-й статьи Соколов Иван Иванович, командир отделения мотористов, 1960; старший матрос Сергеев Сергей Михайлович, командир отделения электриков штурманских, 1961; матросы Балаев Александр Сергеевич, моторист, 1961; Иванов Геннадий Александрович, электрик, 1962; Киреев Петр Федорович, рулевой-сигнальщик, 1962; Коснырев Виктор Викторович, командир отделения ОСНАЗ, 1960; Костылев Вячеслав Валерьевич, командир отделения машинистов трюмных, 1961; Плюснин Александр Михайлович, моторист, 1961; Степкин Анатолий Николаевич, торпедист, 1961; Шомин Виктор Алексеевич, машинист трюмный, 1962.
Захороненные по месту призыва или жительства родственников:
Погибшие, чьи, тела не были найдены:
Старший лейтенант Соколов Алексей Алексеевич, командир БЧ-3, 1957; старшина 2-й статьи Ананин Дмитрий Савельевич, старшина команды трюмных, 1960; старшие матросы Адъятулин Ергали Нурмуханович, командир отделения электриков торпедных, 1959; Пашнев Олег Владимирович, командир отделения радиотелеграфистов, 1960; Хафизов Салиф Вазихович, рулевой-сигнальщик, 1961; матрос Леньшин Виктор Иванович, радиотелеграфист ОСНАЗ.
24 октября приступили к подъему лодки. Вначале подняли надпалубными понтонами на глубину 15 метров, перевели в бухту Патрокл и положили на 18-метровой глубине на грунт. Там водолазы извлекли из корпуса тела погибших и только после этого 15 ноября ее подняли на поверхность. 17 ноября лодку поставили в док, после чего признали нецелесообразным ее восстанавливать.
Командира лодки Маранго и старшего помощника капитана «Рефрижератора-13» Курдюкова осудили на 10 лет. Молва прошла среди подводников, что с Маранго заключенные обошлись жестоко, обвинив его в гибели людей. Жена, ради которой он так спешил в базу, с ним развелась, а он сам после шести лет нахождения в колонии-поселении, поселился в поселке рядом, женился, и остался жить. Умер 20 февраля 2001 года на 53-м году жизни… Похоронили бывшего командира не на Морском кладбище Владивостока, где лежат его ребята, а на Лесном
Старпом Кубынин и командир БЧ-5 Зыбин были представлены к награждению орденами Ленина, но «наверху» сочли, что подводники этого не заслуживают. Но все время Кубынин отстаивал невиновность командира, однако на фоне С-363, отыгрались на командире 178-й. Родителям погибших подводников выделили по 300 рублей…
А оставшиеся в живых и родные погибших ежегодно собираются 21 октября у братской могилы на Морском кладбище.
Немає коментарів:
Дописати коментар