В 1966 ГОДУ СОВЕТСКИЕ ПОДВОДНИКИ НА АТОМОХОДАХ.

 

Беспримерный поход советских атомоходов, которые без всплытия прошли в океанских пучинах за 54 суток более 30 тысяч миль, конечно же, был замечен не только в нашей стране. Руководство вероятного противника тут же отправило в отставку трех высокопоставленных цэрэушников, прозевавших субмарины русских.

Бывший командир флагманского атомохода “К-116″ капитан 1 ранга в отставке, Герой Советского Союза Вячеслав Тимофеевич Виноградов живет во Владивостоке. Беседовали мы с ним накануне Дня создания подводных сил российского флота, который отмечается завтра, 19 марта, в палате госпиталя Тихоокеанского флота. Старые болячки, приобретенные за долгую службу на атомоходах, дают о себе знать.

ПИСЬМО МИНИСТРУ.

— О морях я и не помышлял, — говорит Вячеслав Тимофеевич. — Да и откуда могла зародиться эта мечта у пацана с сухопутной станции Медведево Калининской области. Шла война, отец под бомбежками водил эшелоны на фронт. Однажды бомба угодила в его паровоз. И на всю жизнь он остался слепым. Поводырем у отца стал я. Ненавидел фашистов люто и, как все мальчишки моего поколения, мечтал стать военным. А тут приехал на побывку старшина — подводник и много порассказывал о флоте. Вот тогда я твердо решил — буду подводником. В местном военкомате понятия не имели, где учат этому делу. В отчаянии я послал письмо наркому ВМФ СССР.

Ответ пришел через десять дней. На официальной бумаге сообщались адреса подготовительных военно-морских училищ. Мать покрасила единственные парусиновые штаны, дала на дорогу 100 рублей, и отправился я в Ленинград.

Так началась моя флотская служба.

В шестидесятые годы мы изо всех сил пытались догнать американцев не только по количеству атомных подводных лодок, но и по освоению этими кораблями Мирового океана. Тогда все было в новинку — плавание подо льдами Арктики, кругосветные походы. В те годы подводный флот США опережал нас всюду. Северный полюс первой достигла американская субмарина “Наутилус”. Наш атомоход “Ленинский комсомол” достиг верхушки Земли только через четыре года — в 1962 году. Американцы на атомоходе “Тритон” совершили кругосветку с февраля по май 1960 года.

Надо было их догонять. И мы первыми в мире организовали групповой кругосветный поход подводных кораблей. Это произошло в 1966 году.

Сразу шесть атомоходов готовились к “длительному плаванию в различных климатических условиях Мирового океана”. Возглавил отряд командир соединения подводных лодок контр — адмирал Анатолий Сорокин, который находился на флагманском корабле — атомоходе, которым я командовал.

Напряженная подготовка к длительному походу шла в течение трех месяцев. Последние десять суток, когда мне и офицерам сказали о цели нашего плавания, вообще домой не уходили. Хотя поселок вот он — рукой подать. Правда, наши жены обо всем уже узнали раньше нас. Сработало “сарафанное радио”. Даже о том, что атомоходы после длительного похода сменят место постоянного базирования. Ко мне стали обращаться встревоженные офицеры и мичманы — верны ли слухи? Я говорил, что мне ничего не известно о передислокации. Если же кто-то желает списаться с корабля, то пусть подает рапорт. В период подготовки к походу мне было дано право заменить любого члена экипажа. А желающих попасть на наш атомоход было много. Но заменять никого не пришлось, все готовились к плаванию с большим желанием.

Поменял я, правда, начальника медицинской службы. “Наш” длительное время не имел хирургической практики. Это было, наверное, предчувствие. В Атлантическом океане матрос при устранении неисправности получил серьезный ожог — почти половина кожного покрова тела была поражена. Так наш новый доктор спас ему жизнь. И предотвратил всплытие подводной лодки для передачи обожженного матроса на плавбазу, которая обеспечивала наше плавание. Кстати, на всякий случай на борту плавбазы находился резервный экипаж.

Полярной ночью 1 февраля 1966 года отряд субмарин бесшумно покинул причалы родной базы Западная Лица. В заданной точке лодки ушли на глубину. По внутрикорабельной трансляции прозвучало заранее записанное обращение главкома ВМФ адмирала С. Горшкова к нашим экипажам.

ходили мы походами.

Маршрут пролегал через все климатические зоны Мирового океана.

Предстояло изучить способы управления подводными лодками на больших расстояниях от базы, способность личного состава поддерживать высокую боевую готовность в условиях продолжительного плавания. Проверить надежность вооружения и техники при резких колебаниях температуры.

Также предстояло провести большую научно-исследовательскую работу по изучению гидрологии на разных глубинах. Словом, скучать было некогда.

— Прежде всего от нас требовалось соблюдение скрытности, — продолжает Вячеслав Тимофеевич. — Ведь мы шли по тем районам, где находились корабли и базы нашего вероятного противника. Но в самом начале похода, еще в водах Баренцева моря, возникла реальная угроза по срыву кругосветного плавания. На третьи сутки заклинило крышку специального устройства, через которое выстреливались упакованные в полиэтиленовые мешки бытовые отходы камбуза, отработанные патроны регенерации.

Починить крышку мы не могли. Оставалось всплывать или задохнуться в растущих завалах отходов. Тут я и вспомнил свою первую подводную специальность минера и решил использовать для удаления мешков с отходами торпедные аппараты. Выгрузили из них боевые торпеды. На их место клали мешки с отходами и выстреливали сжатым воздухом.

Поход продолжался. В четвертом отсеке вывесили карту, на которой отмечался маршрут движения атомохода, чтобы каждый знал, где мы находимся. Спокойное плавание было нарушено при выходе в Атлантический океан. Акустик доложил об обнаружении шумов атомной ракетной подводной лодки. Это был американский атомоход, который спешил в район боевого патрулирования в Норвежском море. Уменьшив ход, мы легли на курс отхода.

Потом вновь двинулись в Атлантический океан. Но вместо того чтобы двигаться курсом на юг, к проливу Дрейка, двое суток шли в западном направлении. Делалось это для соблюдения скрытности. Дело в том, что наши первые атомоходы были намного шумнее американских. Поэтому опасались, что нас “заметили”. Только убедившись, что слежка отсутствует, повернули на юг.

Весь экипаж знал, что наиболее опасным участком перехода является пролив Дрейка. Здесь можно было запросто напороться на гигантский айсберг. По этой причине, чтобы исключить усталость и, как следствие, невнимательность, вахта гидроакустиков была сокращена до часа. Скорость мы снизили до 10 узлов. Все боевые смены были еще раз проверены на четкость действий при всплытии без хода. Я постоянно находился в центральном посту. Здесь и спал урывками на раскладушке. Однажды совершенно случайно обратил внимание на показания датчика забортной воды, который вдруг стал показывать понижение температуры. Между тем гидроакустики, которые постоянно вели поиск айсбергов, ничего не докладывали. Тогда мы всплыли под перископ и увидели прямо по курсу ледяную гору. Нам оставалось только обойти ее. Это открытие с того дня помогало избежать столкновения с айсбергами и значительно облегчило плавание.

Матросам помогал Нептун.

— Как экипаж переносил такое напряжение?

— Я постоянно делал обходы подводной лодки. Как-то ночью, когда мы уже находились в Тихом океане, мне бросилось в глаза, что люди сильно утомлены. Ведь в длительных подводных походах самое тяжелое для моряков — это постоянное напряжение при несении ходовой вахты. На ПЛ от каждого члена экипажа зависит не только выполнение поставленной задачи.

Здесь в его руках жизнь как подводной лодки, так и всех ее обитателей. Взять вахтенного на посту управления горизонтальными рулями. При выходе из строя автоматики, если он промедлит на несколько секунд и не успеет перейти на ручное управление, подводная лодка может провалиться на запредельную глубину…

Я принял решение изменить распорядок дня, чтобы предоставить людям больше времени для отдыха. Развлекались как могли. Смотрели кинофильмы. При пересечении экватора в Атлантике экипаж посетил и приветствовал бог морей Нептун. Во время второго пересечения экватора уже в Тихом океане я спросил Нептуна, почему он явился на сей раз без сопровождения русалок. Под хохот подводников бог морей с печалью поведал о том, что после встречи с экипажем в Атлантике ему пришлось отпустить русалок в декретный отпуск.

Слушали голоса родных и близких, предварительно записанные на магнитофонную пленку.

По Тихому океану до Петропавловска-Камчатского дошли уже без приключений.

Первая в мире кругосветка группы атомоходов завершилась торжественной, по-товарищески теплой встречей. Атомным лодкам “К — 116″ и “К-133″ было присвоено звание гвардейских. Контр-адмирал Сорокин, капитаны 2 ранга Виноградов, Столяров, Усенко, капитан 3 ранга Самсонов были удостоены звания Героя Советского Союза. 23 матроса и старшины срочной службы наградили орденами. Остальные члены экипажей получили медали Ушакова.

— Вячеслав Тимофеевич, как поживаете сегодня? Слышал, что вы устроились сторожем на одну из автостоянок города?

— Было такое дело, — смущается Виноградов. — Денег-то не хватает, а жить даже на мою повышенную пенсию трудновато. Но осенью оставил дежурство. Хворать стал. Как-нибудь протяну. Вот готовлюсь к дачному сезону. Больше беспокоит положение моих товарищей подводников. Многие потеряли здоровье на атомных подводных лодках, а сейчас болеют, живут в нищете. О них бы государству побеспокоиться. Ведь это они ковали могущество нашей страны