ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МИЧМАНА АТОМНОЙ СУБМАРИНЫ К-27 ПЕТРА ЩЕРБИНЫ.

Служба на К-27 Северного флота.

В 1966 г. в Северодвинск пришла на перезарядку ядерного топлива К-27, называемая в среде моряков ЖМТ. Командиром экипажа был капитан 2 ранга Леонов П.Ф., старшим помощником - капитан 2 ранга Умрихин, командиром БЧ-5 - капитан 3 ранга Иванов А. А. На ней служили мои сослуживцы призыва 1962 года: главный старшина Боровик Н., старший матрос Дымура А., главный старшина Лысенко М., старшина 1 статьи Изотов И., старшина 1 статьи Ивченко И., Кавун А. и более позднего выпуска старшина 2 статьи Мазуренко В.Н., Куст А., Пыдорашко И., Смовж А., Завизион В., Гусев В. и другие выпускники учебного отряда. Тогда и зародилась у меня мысль о возможном переходе на К-27 в/ч 26992.

На фотографии  мичман Петр Щербина(слева) со своими сослуживцами по апл К-27 Николаем Осяниным(справа) и Владимиром Кудряшовым(за спиной) 1968г.Гремиха.

Время и службы показывали, что с каждым днем возрастают требования к различного ранга руководителям, которые работают с курсантами. Становилось ясно то, что необходимо обладать хорошими методическими навыками и в совершенстве знать основы педагогики и психологии для того, чтобы успешно выполнять свои обязанности, быть хорошим организатором и воспитателем. Учитывая пример моих товарищей сверхсрочников отряда, я решил в 1966 г. готовиться и поступать на заочное отделение Архангельского педагогического института. Подготовился, но разрешение на поступление в ВУЗ командир части контр-адмирал Юдин, к сожалению, не дал. На приеме у него я объяснил свои мотивы для поступления в институт. Контр-адмирал в пренебрежительной форме высказал свое мнение по поводу моего решения, сказав следующее: «А мне по фене, тов. мичман, что вы готовились в этот институт. Вы готовите технических специалистов для подводных лодок. Идите в филиал Ленинградского северо-западного машиностроительного института в нашем городе по профилю своей службы».    Обращение к своему непосредственному начальнику капитану 3 ранга Татаринову А.В. тоже не принесло успеха. Подготовиться к сдаче экзаменов в предлагаемый вуз уже не было возможности. После этого у меня появилось твердое решение уйти на действующий атомоход. Был подан рапорт о переводе меня для дальнейшего прохождения службы на К-27. Алексей Васильевич Татаринов, командир 1 роты, неоднократно приводил мне преимущества службы на берегу, но решение было принято. Не скажу, что оно было с пониманием встречено моей женой. Ведь только получили, хоть и в барачном доме, квартиру. Только начали обустраиваться. В 1966 г. родилась дочь. Конечно, проблем наваливалось еще больше с моим предполагаемым переходом. Но я решился на этот трудный переход и не жалел о совершенном поступке. Тамара, моя жена, не раз вопросительно говорила: «Я из Запорожья приехала в Северодвинск, чтобы быть вместе. А как же теперь? Ты в море, а мы с Наташей одни остаемся?»

Переход на К-27 не был для меня простым делом. С одной стороны, я мог надеяться на поддержку моих одногодков и знакомых сверхсрочников. Другая сторона вопроса заключалась в том, что на лодке находились несколько бывших моих подчиненных по учебному отряду. И теперь я, мичман, командир взвода 1 роты учебки, опускался на уровень молодого моряка, только что прибывшего на подводную лодку. А это означало и сдачу зачетов на самостоятельное управление БП, сдачу зачетов по несению ДВС на подводной лодке. Необходимо было в совершенстве знать и грамотно обслуживать свое заведование и заведование своих подчиненных. Требовались грамотные действия по всем повседневным и боевым расписаниям. Необходимо было получить практические знания в обслуживании общекорабельных систем и механизмов атомной подводной лодки и своего отсека. Конечно, необходимо было в чем-то переступить через свое «я», сломить что-то в своих уже устоявшихся взглядах на службу, на взаимоотношения с подчиненными и многое другое, от чего зависело настоящее становление подводника.

В начале января 1967 г. приказом по в/ч 26992 я был назначен старшим инструктором турбинной группы. С этого времени начался мой второй период службы на Северном флоте.

Я до сих пор с благодарностью вспоминаю то понимание и ту помощь, которую оказывали мне моряки, старшины срочной службы и мичманы в первые дни и недели службы в экипаже. Прежде всего хочу вспомнить старших матросов: Куст А., Мазуренко В.Н., Пыдорашко И., Рощупкин В., старшину 2 статьи Зарубина Н., Летвиненко Ф., Морозова, Рыкова А., Юрчука и других старшин срочной службы. Сверхсрочнослужащие мичманы Астанков В.А., Лысенко М.К., Головко И.А., Голубков А., Хренов Н,, Фильшин И., Леонов В., Ковцун Б., Ивченко И., Немченко И. и старшина 2 статьи сверхсрочной службы Петров А. и другие, с которыми мне приходилось встречаться при сдаче зачетного листа на самоуправление. Надо признаться, что не все шло гладко. Пришлось не раз попотеть и не раз стирать «РБ», чтобы сдать экзаменационный лист. Прошел лодку «животом» с носа и до кормы, с трюма и до надстройки. Требования экзаменующих, моих же товарищей, были жесткими.

На лодке мелочей нет. Каждый клапан, клинкет, кран и маленький выключатель или пакетик имеют свое предназначение и не менее важны на какой-то момент, чем общекорабельная система ВВД или система погружения и всплытия.

Учили меня отвечать по существу и конкретно по месту в отсеке. Мичман Астанков В. и Лысенко М. «натаскивали» меня по энергетическим отсекам, снова и снова показывая и рассказывая о системах турбинной группы и как их грамотно обслуживать.

В поте лица, но экзаменационный лист сдан с опережением графика. Последняя проверка по специальности проводилась командиром ТГ капитан-лейтенантом Шеремет В.Г.   Экзамен выдержан. Владимир Григорьевич сделал свое заключение: «Петр Андреевич, завершен период ученика-мичмана. Начинается период старшего инструктора турбинной группы с соответствующими обязанностями и ответственностью. Желаю удачи, Андреевич». Эти добрые слова и сказаны были по-доброму.

Конечно, с момента прибытия на лодку и до этого времени я выполнял свои функциональные обязанности. Были боевые посты, заведование, отсек. Был личный состав, который подчинялся мне. Работы всегда было много, тем более шел межпоходовый ремонт и перегрузка реакторов. Но груз неуверенности был снят. Появилось твердое чувство полноправного члена экипажа К-27. Экипаж, прошедший две боевые службы, имел в своем активе личный состав, награжденный орденами и медалями СССР. В экипаже еще служили те, кто первыми принимали от завода уникальную в то время подводную лодку. Этот состав учился сам и теперь учил других эксплуатировать материальную часть на высоком профессиональном уровне.

ПЕРЕГРУЗКА ЗОНЫ.ПРИБЫТИЯ В ГРЕМИХУ.

Главной задачей работы на подводной лодке когда я начал на ней свою службу была перегрузка активной зоны обеих бортов и ремонт всех систем и механизмов корабля. Эти вопросы летом 1967 г. уже не раз становились предметом разговоров на партийных собраниях экипажа. Частые сборы заводчан, представителей НИИ ВМФ и командования лодки на дебаркадере и на плавбазе «Ямал», где обитал личный состав, обсуждали один основной вопрос - работы в четвертом отсеке. Все это свидетельствовало о том, что командование Беломорской базы уже получает «вливания» за ход перегрузочных работ. Увеличивались темпы работ в реакторном отсеке.

Особая нагрузка легла на личный состав БЧ-5 и, в частности, на спецтрюмных. Задействован был и личный состав второго экипажа во главе с командиром БЧ-5 капитаном 3 ранга Полетаевым С. Наряду с заводчанами и учеными непосредственное участие в работах принимали командир 4-го отсека старший лейтенант
Домбровский В., спецтрюмные нашего и второго экипажей.

На завершающем этапе перегрузки огромную работу проводили командир ДД капитан 3 ранга Пастухов Л., офицеры дивизиона: старший лейтенант Резник В., Максимов, Корбут Н., Тимонин, Попильнух, Иванов В., Надточий, Самарин И. и офицеры второго экипажа, которых, к сожалению, я помню плохо.

Параллельно этой основной работе в дивизионах боевой части велись интенсивные работы по подготовке материальной части к выходу в море. В турбинной группе: выгрузка грязного масла, зачистка цистерн, пополнение масла в цистерне запаса в ГТЗА и ЛВ. Выгрузка отработанной шихты фильтров ФЭ 100/64 и загрузка свежей. В каждом отсеке свои заботы и проблемы. Шло бытовое обустройство лодки. Менялась вся каютная мебель в жилых отсеках, рубках и кают-компании второго отсека. Усилилась техучеба, тренировки и учения на боевых постах, в отсеке и по кораблю. Завершились сопутствующие работы в четвертом отсеке. Без особых происшествий введены ГЭУ об/б в действие и проведены швартовы испытания. В эти ответственные моменты на пульте ГЭУ, как и во всех энергетических отсеках, присутствовали заводчане и представители НИИ ВМФ во главе с Александрой Донченко. Спецтрюмные называли ее между собой Шурочкой.

Командир БЧ-5 капитан 3 ранга Иванов А.А. казалось и не уходил с подводной лодки. Его можно было видеть там с утра и до позднего вечера, а в дни работы ГЭУ он сутками находился в ЦП лодки или на ПУ ГЭУ или же в четвертом   отсеке.    Удивительной   работоспособностью,    глубиной ответственности и профессиональной порядочностью обладал этот офицер. В нем мы видели прежде всего Человека, а затем командира БЧ-5, всегда умеющего находить необидную форму замечания за проступки или неправильные действия подчиненных.

Заводские швартовы испытания использовались, как для проверки всех механизмов и систем ГЭУ, так и для отработки личного состава на боевых постах и боевых смен у действующих механизмов. Нарабатывались практические навыки в обслуживании своего заведования каждым матросом, мичманом и офицером.

Лодка и экипаж готовились к сдаче задачи № 1 и последующим выходом на заводские испытания в море. Каждому подводнику известно, что задача № 1 не легче, чем другие задачи морского варианта. В какой-то мере даже тяжелее и ответственнее. Каждый командир отсека, группы, дивизиона и боевой части, а также командир лодки в полной мере должны убедиться, что вся материальная часть на боевых постах и в полной связи с системами всего корабля готова работать без поломок в море при любых маневрах и на любых режимах.

Для выхода в море важно насколько хорошо знает матрос, старшина, мичман и офицер свое заведование, обязанности по боевым и повседневным расписаниям, инструкции по обслуживанию систем и механизмов, - весь этот комплекс вопросов и еще много слагаемых готовности экипажа, без которых командир корабля не решится выйти в море. При подготовке и сдаче задачи № 1 командиры различного ранга выясняли степень готовности личного состава и отсеков с материальной частью к выходу в море.

В этом случае не был исключением и наш командир подводной лодки капитан 1 ранга Леонов П.Ф. Без сомнения, мера ответственности, возложенная на его плечи за личный состав лодки и за саму лодку не сравнима с ответственностью командира группы или командира БЧ экипажа. Это неизмеримо выше. В данной ситуации требовательность командира и старшего помощника капитана 2 ранга Умрихина работали в унисон. Так и должно быть.

Офицеры и мичманы отмечали командира как отличного морехода, хотя его отношения с подчиненными часто страдали от неоправданной категоричности и даже надменности и высокомерия со стороны командира. Командир и на «Ямале» и в отсеках мог сделать офицеру или мичману грубое замечание или публичный выговор в присутствии подчиненных. Объяснения не принимались. Авторитет командира в этом отношении разительно отличался от авторитет старшего помощника, капитана 2 ранга Умрихина. Умел этот опытный офицер быть требовательным до жесткости, что было присуще большей части старпомов и в то же время этот офицер знал когда, где и как спросить с нарушителя за упущение в службе. За это его уважали и жалели, что ушел из экипажа такой человек.

Командир видел и чувствовал ситуацию. Поступиться своими принципами, а вернее перестроить свой метод воспитания и форму отношений с подчиненными он не мог. Скорее, не считал это необходимым делать. Главное – техника  и выполнение указов и приказаний вышестоящего командования, а эмоции должны отодвигаться на второй план. Это всего лишь мои суждения. Возможно, они совсем не соответствуют действительности.

Ввод ГЭУ, швартовые, задача № 1, СБР и заводские испытания в морском режиме на К-27 закончились в середине августа. Выявленные неисправности, недоделки при ходовых испытаниях устранялись заводчанами и личным составом экипажа по приходу с моря.

Подводная лодка успешно провела перегрузку и была готова уходить к месту своего постоянного базирования. Это место называлось пТремиха, где лодка уже была, хоть и непродолжительное время. На втором пирсе для нее уже оборудовали систему обеспечения постоянного подогрева активной зоны лодки с берега. В первой декаде сентября лодка прибыла к своему постоянному месту базирования. Для перевозки семей офицеров и мичманов, а также имущества лодки и личного состава экипажа, флот предоставил плавбазу «Аксай», приписанную к Иоконгской ВМБ. На ней 11 сентября наши семьи с имуществом К-27 прибыли в Гремиху.