Есть такая профессия – Родину облучать

История советского подводного флота содержит немало примеров того, как моряки или обслуживающий персонал АПЛ гибли из-за аварий в реакторах. Так, атомная лодка К-8 облучала свой экипаж не раз. В 1960 году 13 октября, когда лодка находилась в Баренцевом море, одном из реакторов разорвалась труба контура охлаждения, из-за чего произошел выброс радиоактивных паров, из-за которого пострадали три члена экипажа. Аналогичная авария произошла в июне 1961 года (пострадал один человек) и в октябре 1961 года (о пострадавших не сообщается)

 На фотографии подводники К-27 возвращаются на базу после длительного лечения в военном госпитале. Июль 1968год.Палуба теплохода "Вацлав Воровский"Сидят.Н.Мельник.В.Газин,М.Мулюкин.В.Мазуренко(слева направо) Стоят-А.Гризлов,В.Котельников,В.Овчинников, Г.Храмцов, Ю.Вовк(слева направо)

Еще одна подводная лодка К-19 получила неофициальное название «Хиросима» — оно, как можно догадаться, получено лодкой за многочисленные аварии. Об этой субмарине даже был снят фильм — «Оставляющая вдов».

Серьёзная авария с большим количеством жертв, произошла 4 июля 1961 года на АПЛ К-19. Перед экипажем стояла задача пройти Северный Ледовитый океан и, минуя Норвежское море, выйти к берегам Советского Союза со стороны Северного полюса. У лодки, находившейся в автономном плавании в северной части Атлантического океана, вышел из строя реактор.

В системы охлаждения реактора резко упало давление воды, вышли из строя насосы, обеспечивавшие циркуляцию теплоносителя, и реактор остался без охлаждения. Температура в активной зоне начала повышаться, что грозило разрушением тепловыделяющих элементов (ТВЭЛов) и, как утверждают специалисты, неминуемым атомным взрывом.

Кадр из фильма "K-19: The Widowmaker"

Из-за ЧП оказалась повреждена и антенна связи, так что экипаж лодки был вынужден ликвидировать аварию самостоятельно, соорудив из подручных элементов вышедший из строя корпус охлаждения.

«Никаких аварийных бригад не создавалось, никаких добровольцев не отыскивалось, все действовали по расписанию. Сначала мы пытались провести воду для пролива реактора с помощью армированного шланга, но как, только пускали воду, его тут же срывало, как бы мы его не утягивали. Несколько раз пытались закрепить шланг, но неудачно, и решили варить. Сварка была проведена не то что даже любителем, а человеком всего пару раз в жизни державшим электрод в руках», — вспоминает командир реакторного отсека Михаил Красичков.

Работы велись в облученной зоне, так что через несколько часов у 32 членов экипажа появились сиптомы лучевой болезни. После ликвидации аварии связь чудесным образом наладилась; подводники смогли связаться с другими лодками и сообщить о неисправности.

«Когда я пришел на пульт, мне доложили, что насос пущен. На приборах пульта уже было видно что температура в реакторе начала понижаться, то есть мы добились того что было нужно. И в это время на пульт поступил доклад Корчилова что наблюдается голубое пламя из под крышки реактора, что означало мощное гамма-излучение. Вода падала на раскаленные рабочие каналы, в результате резкого охлаждения они потрескались, нарушилась герметичность. Понятно что радиация выросла в отсеке в сотни раз, надо выводить оттуда людей. Получив добро, я дал команду покинуть отсек и задраить его», — говорит Красичков.

Радиация убила 8 человек экипажа, остальные проходили долгое лечение от лучевой болезни, включавшее в себя пересадку костного мозга с полным переливанием крови, что спасло даже получивших смертельные дозы радиации моряков. Официального диагноза исцеленным так и не поставили.  В карты записали, что ликвидаторы аварии на АПЛ страдают астеновегетативным синдромом, который проявляется в виде повышенной утомляемости, снижении работоспособности, сонливости за работой при неустойчивом ночном сне, что сильно затруднило их дальнейшее трудоустройство.

Экипаж АПЛ К-19. Фото с сайта k19.ru

Погибшим морякам в свидетельство о смерти написали, что их убило расстройство желудка.

Следующая авария произошла на атомной лодке К-11 «Ленинский Комсомол» во время её ремонта на заводе в Северодвинске. В ноябре 1963 года специалисты обнаружили разгерметизацию ТВЭЛов и приступили к перезарядке активных зон реакторов на обоих бортах. В 1965 году техники подорвали крышку кормового реактора и стали ее поднимать с нарушением технологии, что привело к выбросу смеси пара и радиоактивных частиц. Приборы радиационного контроля зашкалило, и вся группа ремонтников спешно покинула зараженную зону. 

В течение пяти дней специалисты ломали голову над причиной аварии, но, сделав неверные выводы, снова приступили к подъему крышки реактора. Работы вновь велись с нарушениям, что вызвало его запуск. Из крышки повалил радиоактивный пар и начался пожар, который залили водой из пожарных шлангов. Из-за аварии в реакторный отсек попало 250 тонн морской воды, около 150 поступило в смежный турбинный отсек (уточни цифры, большие сильно).

Личный состав лодки получил смертельные дозы радиации, однако точных данных об уровне загрязнения и степени облучения моряков пока не опубликованы. Последствия аварии не смогли ликвидировать, реакторный отсек лодки пришлось вырезать и менять на новый.

Авария на реакторе также случилась на лодке К-27 («Кит»). Он вышел строя из в 1968 году, когда судно находилось на рейде в Баренцевом море. 24 мая мощность реактора АПЛ начала снижаться, личный состав лодки принялся поднимать его мощность, но эта затея оказалось безуспешной. Через полчаса после аварии в реакторном отсеке резко возросла гамма-активность и начался выброс радиоактивных газов, что является признаком повреждения ТВЭЛа. Один из моряков задохнулся в противогазе. 

Личный состав лодки активировал аварийную защиту левого реактора, однако радиационная обстановка на борту всё равно сильно ухудшалась. Всплыв и провентилировав отсеки. К-27 добралась до базы, где выяснилось, что на АПЛ регистрируется повышенный радиационный фон.

Аварию тут же засекретили, а облученных моряков отправили отдыхать, поставив им диагноз «астеновегетативный синдром». Восемь отдыхающих погибли. Позже специалисты выяснили, что в аварийном реакторе разрушились около 20 процентов ТВЭЛов. Официальные данные об уровне загрязнения подводной лодки, окружающей среды и облучении личного состава не публиковались.

27 августа того же года на судоремонтный заводе «Звездочка» произошла радиационная авария на АПЛ К-140 «Навага», находившейся на ремонте. После того, как на лодке провели ремонтные работы, произошел несанкционированный выход ядерного реактора левого борта на мощность, превосходящую номинальную в 18 раз. Активная зона и реактор были выведены из строя. Отсек с отработавшим ядерным топливом вырезали и затопили в районе Новоземельской впадины.

Официальных данных об уровнях загрязнения подводной лодки, окружающей среды и уровнях облучения личного состава нет. По неофициальной информации высокую дозу радиации получил весь экипаж.

18 января 1970 года произошла радиационная авария на лодке К-320, которую даже не успели построить. На заводе «Красное Сормово» (Нижний Новгород), у стоящей на  стапелях АПЛ  произошел несанкционированный запуск реактора. Он проработал всего 15 секунд, но на запредельной мощности.

Монтажники буквально выползали из цеха, рассказывает Александр Зайцев, работавший на заводе старшим строителем. «На их лица были страшно смотреть, они как будто бы были обварены кипятком. Кстати, в отчете так и написали, что несколько рабочих обварились кипятком при испытании сухогруза. На заводе их пытались отпоить молоком, но оно тут же выливалось назад», — рассказывает Зайцев. На спецпоезде монтажников отправили в Москву в Тушинскую больницу, куда потом доставят чернобыльцев. Там они умерли от острой лучевой болезни — все, кроме Владимира Горева и Владимира Сердюка. «Сердюк по телосложению был просто гигантом. Он увлекался чуть ли не всеми видами спорта. Из Москвы он вернулся просто стариком, с отказавшими ногами и ампутированной рукой, и прожил недолго», — вспоминает Зайцев.

В цехе в тот момент находилось около тысячи рабочих, которых попросту отпустили домой, не оказав необходимой помощи. Отмывать рабочих специальными растворами догадались только на следующий день. Шестерых облученных пришлось доставлять в Москву, трое из них скончалась от острой лучевой болезни. Остальных — заставили дать подписку «о неразглашении» на срок до 25 лет. 450 человек, узнав о случившемся, благоразумно написали заявления об уходе.

Менее догадливым пришлось принять участие в ликвидации последствий аварии. На ликвидацию бросили не только работников «Красного Сормова», но и специалистов других предприятий, в том числе и женщин Все они получили немалые дозы облучения.

Первая группа добровольцев состояла из 18 человек. 23 января они должны были зайти в цех и показать, что не боятся радиации. Это были люди, которые могли повести с собой остальныех. В число этих восемнадцати входил и Александр Зайцев. 

«Все мы были в масках из защитной ткани Петрянова. И те из нас, кто курил, не выдержали. Они сняли маски и закурили. Некурящих было трое, в том числе и я. Все, кто тогда закурил, в скором времени умерли. Ведь они надышались смертельной радиоактивной пыли», — рассказывает Зайцев.

Ликвидация состояла в том, что рабочие драили цех швабрами. Потом вымытую площадь проверяли дозиметром и, если уровень превышал допустимое значение, снова драили. Перед входом в цех каждому ликвидатору наливали стакан спирта. Робы и маски, в которых рабочие чистили зону аварии, сдавались сразу после того как рабочий покинул цех и сжигались.

К январю 2005 года из более тысячи участников ликвидации в живых оставалось 380 человек.

30 ноября 1980-го в Северодвинске в процессе ремонта АПЛ К-162 «Анчар» рабочие использовали непроверенные чертежи и перепутали фазы электропитания. 

От серьезной аварии персонал завода спасла другая неполадка. Из строя вышел компрессор главного насоса. Компрессор оказался разорван, из-за чего в результате несколько тонн слаборадиоактивной воды попало в необитаемое помещение. Активную зону реактора вывели из строя

К-431

Еще одно ЧП из-за реактора АПЛ произошла в бухте Чажма на судоремонтном заводе    «Звезда»(Приморский край) 10 августа 1985 года. На пирсе судоремонтного завода ВМФ перезаряжали активные зоны реактора. Работали, нарушая технику безопасности. Из-за использования нештатной подъемной техники и прохождения мимо торпедного катера, двигавшегося с превышением допустимой в порту скорости, в одном из реакторов началась неуправляемая цепная реакция.

Взрыв вызвал выброс колоссальной дозы радиации, что привело к мгновенной гибели 10 моряков. На подводной лодке начался пожар, который сопровождался мощными выбросами радиоактивной пыли и пара.

Из-за взрыва сформировался радиоактивный шлейф полосой в 5,5 километра, который пересек полуостров Дунай в северо-западном направлении и вышел к побережью Уссурийского залива, пройдя по акватории еще 30 километров.

Тушить огонь начали неподготовленные к подобным ситуациям работники судоремонтного предприятия и экипажи соседних лодок. У ликвидаторов не было ни специальной одежды, ни техники. В течении 3 часов они в одиночку боролись с последствиями аварии.

Когда огонь был потушен, на место ЧП прибыли специалисты аварийной флотской команды. Из-за несогласованности в действиях, ликвидаторы пробыли на заражённой территории до двух ночи в ожидании нового комплекта одежды на смену заражённой.

Аварию пытались скрыть. Завод оцепили и усилили пропускной режим. Рабочий поселок отключили от связи с внешним миром. О том, как себя стоит вести на зараженной территории, жители не знали и все получили приличные дозы радиационного облучения. Всего, включая погибших моряков, от аварии пострадали 290 человек. В начале 90-х сообщили о почти тысяче пострадавших.

Комнатный Чернобыль

От опасного излучения страдали не только работники АЭС, моряки-подводники и живущие рядом с опасными производствами. Жертвами радиации могла стать и простые советские семья, получавшие смертельные дозы не выходя из дома. Так случилось с жителями одного из домов в украинском Краматорске из-за того, что при его строительстве в одну из стен оказалась замурована ампула с цезием-137.

Опасный изотоп попал туда с Каранского карьера Донецкой области. На предприятии, добывавшем гравий и щебень применялись уровнемеры, для работы которых применялся цезий. Одна из ампул с опасным веществом пропала, поиски ни к чему не привели. Щебень добывался для строительства объектов Олимпиады-80, как только о потере стало известно Леониду Брежневу, поставки с карьера в Москву были отменены.

В 1980 году в Краматорске сдали дом номер 7 на улице Гвардейцев Кантемировцев. Потерянная ампула размером 8 на 4 мм оказалась замурованной в одну из стен детской комнаты. Через год от опасного излучения в радиоактивной квартире умерла 18-летняя девушка. В 1982 году скончался ее брат. Затем радиация убила их мать.

В опустевшую квартиру вселились другая семья, у которых вскоре погиб сын-подросток. Как оказалось, всем умершим поставили один и тот же диагноз — лейкоз. Постоянные смерти врачи объясняли плохой наследственностью погибших.

Отцу второй семьи такое совпадение показалось странным и он начал добиваться детального расследования произошедшего. В 1989 году дело дошло  до радиологической экспертизы.

Как вспоминает  врач-радиолог, бывший главврач СЭС Николай Савченко, к ним обратились с просьбой измерить радиационный фон одной из квартир фонящего дома. Радиологи включили приборы еще во дворе и оба дозиметра зашкалило. В подъезде дома приборы показывали намного меньше, а на пороге квартиры снова сошли с ума и показали критические значения. Специалистам понадобился более мощный прибор, который нашелся в штабе гражданской обороны.

Исследование показало высокий радиационный фон в детской, в смежной квартире за стеной и в квартире этажом выше. Жильцов отселили, стали искать источник излучения. Для этого понадобилось вырезать часть стены и везти ее в Киевский институт ядерных исследований. Там ампула с цезием извлекли. По заводскому номеру владелец опасного изотопа был установлен. Как только из стены пропало радиоактивное вещество, уровень радиации в доме сравнялся с фоновым. За девять лет, которые ампула провела в стене, дозы выше естественного фона получили 17 человек, говорит Савченко.

Похожие случаи наблюдались в Омске. В 1989 году там зафиксировали 12 случаев острого лейкоза у детей, в 1990-м — 25, в 1991-м — 26. Причиной заболевания, врачи называли повышенный радиационный фон жилых помещений города. Для строительства домов использовался радиоактивный щебень, добывавшийся в карьере Макинка (Казахстан).

После подобных инцидентов по городам прокатывались приступы радиофобии, а некоторые предприимчивые жители сколачивали себе капиталы, проводя «независимые радиологические экспертизы».