К 50-летнему юбилею похода подводных лодок 69-й бригады на Кубу. В.В.Наумов. Часть 1.
Штурман ПЛ Б-36 капитан-лейтенант Владлен Наумов. Сайда-губа. 1962 г. (ем чернику с куста)
В марте 1962 года несколько подводных лодок 641 проекта из 211 бригады 4-й эскадры Северного флота в городе Полярный начали заблаговременно готовиться к непонятному для всех подводников походу неведомо куда. "Б-36" первоначально, в связи с задержкой решения по испытанию прочного корпуса после нестандартного его вскрытия, никуда не готовилась.
Однако, после трагедии 11 января 1962 года в Екатерининской гавани, когда от взрыва торпед в первом отсеке погибла "Б-37", и после успешного завершения испытаний прочного корпуса "Б-36" была назначена в поход вместо "Б-37". К этому времени корабль прошел доковый ремонт и в январе-апреле отработал полный курс задач.
К началу сентября все офицеры, кроме командира БЧ-5 капитан-лейтенанта Кораблева, отгуляли очередной отпуск.
В июне "Б-36" включили в состав 69-й бригады, куда также входили подводные лодки "Б-4", "Б-59" и "Б-130", из состава 211-й бригады подводных лодок. Началась экстренная подготовка к походу на запад. Но куда именно, в какие страны и моря, где планировалось дальнейшее базирование подводных лодок – всё это держалось в строжайшей тайне. Ходили смутные слухи о Гане и Гвинеи, но толком никакой ясности не было.
Тем временем на остающиеся в Советском Союзе семьи были выписаны денежные аттестаты, а все подводные лодки бригады перебазировались в Губу Сайда. "Б-36" стала догонять остальные корабли бригады в пополнении ЗИПа и расходных материалов. Хуже нет занятия, чем ждать и догонять. Не могу утверждать, что были трудности пополнения ЗИП-ом в других боевых частях, но на мою заявку в гидрографию мне ответили, что всё уже давно выдано на другие корабли и ничего мною затребованного на складах нет.
Ранее на лодки 69-й бригады среди бытового технического оборудования предлагались к выдаче даже дополнительные холодильники, от которых пришлось отказаться, потому что холодильники марки ЗИЛ не пролезали в прочный корпус подводной лодки даже через съёмные листы для погрузки аккумуляторов. А на «догоняющую» "Б-36" не хватило даже настольных электровентиляторов, так называемых «ушатиков». В те времена на подводных лодках 641 проекта кондиционеров вообще не было. Поэтому мне пришлось в походе, спасаясь от жары и духоты, использовать один из запасных к гирокомпасу сельсинов, прикрепить к нему вырезанный из консервной банки пропеллер и обеспечить обдув в штурманской рубке.
Хуже всего для навигационного обеспечения явилось то, что корабль не имел на вооружении импульсно-фазовых приборов КПИ и КПФ, уже появившихся в ВМФ, для определения места кораблей по системе "МАРШРУТ". Они давали возможность в этих же целях пользоваться американскими системами ЛОРАН, надежно работавшими в Атлантике и в местах предполагаемого базирования 69-й бригады подводных лодок.
Единственно возможным способом определения места в океане, как и у Колумба, оказались астрономические обсервации по звездам и солнцу. Наличие на корабле хорошо подготовленных трех наблюдателей (два штурмана и помощник командира), проводивших обсервации одновременно, позволяло иметь с высокой точностью осредненное место. Дополнительным контролем служило хоть и менее точное, но всё равно полезное, осредненное место, полученное всеми вахтенными офицерами и командованием корабля путём обсервации по солнцу.
К сожалению, все астрономические обсервации были возможны только в надводном положении, когда позволяла тактическая обстановка. С увеличением активности противолодочных сил ВМС США астрономические обсервации производились крайне редко и с большим риском быть обнаруженными из-за понижения скрытности. Тем не менее, в течение всего похода удалось обеспечить необходимую точность плавания.
69-й бригадой командовал контр-адмирал Евсеев. Выступая перед бригадой, он говорил, что всему личному составу бригады предстоит гордиться службой в 69-й бригаде под его знамёнами, но перед самым выходом оказался недостаточно здоров, и вместо него назначили комбригом капитана 1ранга В.Н.Агафонова.
Из Сайда Губы все лодки бригады сделали несколько однодневных выходов для проверки офицерами штаба готовности кораблей к походу. Изредка офицеров отпускали к семьям в Полярный, а в иное свободное время, если оно появлялось, мы ходили по сопкам и ели чернику.
На "Б-36" очень ждали из отпуска командира БЧ-5 Владимира Кораблёва. Отец нашего механика в ответ на телеграмму комбрига с вызовом на службу ответил, что Володя отдыхает в санатории и с возвращением домой обязательно будет извещен о вызове. Кораблев, благодаря отцовской заботе, так к выходу и не прибыл, и вместо него в море пошел прикомандированный инженер капитан-лейтенант Анатолий Потапов, очень опытный инженер-механик.
До похода он был за штатом после аварийного происшествия на "Б-139". Незадолго до описываемых событий Потапов руководил тушением пожара, возникшего в первом отсеке на его "Б-139" в воскресное дежурство по живучести в 211 бригаде подводных лодок. Когда лодка отошла от пирса на середину Екатерининской гавани с торпедного катера Командующего флотом поступила команда для предотвращения взрыва торпед затопить отсек, что Потапов и выполнил. В результате изоляция электрооборудования отсека упала до ноля и требовался большой ремонт. Так как выяснить, кто отдал приказ о затоплении отсека, не удалось, Потапова отстранили от должности, а в связи с возникшей острой необходимостью восстановили, но уже на "Б-36".
Появились новые люди и в моей боевой части. За неделю до выхода в связи с трагикомическим происшествием пришлось менять старшину команды рулевых-сигнальщиков. Когда старшина 1-й статьи Анищенко с группой матросов ехал в открытой машине по какой-то хозяйственной необходимости в сопки, он вдруг побледнел и повалился на бок, а из ягодицы пошла кровь. Оказалось, что вблизи дороги несколько офицеров с ракетных подводных лодок 629 проекта собрались на пикник, в ходе которого состязались в меткости стрельбы по консервной банке из малокалиберной винтовки. В результате Анищенко оказался в госпитале, а на "Б-36" - другой боцман.
Вскоре на "Б-36" прибыл новый командир рулевой группы, фактически младший штурман лейтенант Вячеслав Маслов. Первое, что он увидел в штурманской рубке, это лохматого и вспотевшего меня, заваленного ворохом карт. Восемь рулонов карт были только что доставлены гидрографией на корабль, и я по наивности пытался определить по их наличию куда же мы поплывем. Перечень карт обеспечивал нам путешествие в любые порты, бухты и гавани Атлантического океана. Место нового базирования определить не удалось, ясно стало только то, что 69 бригада дальше Атлантики не пойдёт.
В ночь на 30 сентября все четыре подводные лодки поочерёдно в обстановке строжайшей секретности и усиленной охраны причала в присутствии группы офицеров и генералов погрузили в торпедные аппараты по одной торпеде с ядерной боеголовкой и в придачу к ним по одному офицеру из 6 отдела флота в звании капитан-лейтенанта в качестве наблюдающего. Ближе к вечеру подводники 69 бригады были построены на причале около плавбазы «Дмитрий Галкин». Перед ними выступил первый заместитель Главкома ВМФ адмирал В.А.Фокин с пожеланием счастливого плаванья в порт одной из дружественных стран. При этом предупредил, что несмотря на мирную обстановку надо быть готовым к любому её изменению.
Рассохо Анатолий Иванович. Именно он на вопрос В.А.Архипова о применении мрнцоружия, "крепко выругался и произнес:
— Так вот, ребята, записывайте в журналы: «Применять спецоружие в следующих случаях. Первое, когда вас будут бомбить и вы получите дырку в прочном корпусе. Второе, когда вы всплывете и вас обстреляют, и опять же получите дырку. И третье — по приказу из Москвы!». -
Сразу после построения на кораблях началось приготовление к бою, походу и погружению. В ночь на 1-е октября "Б-З6" и остальные лодки бригады с интервалом около 30 минут стали отходить от пирса и начали переход к новому месту базирования.
Перед выходом на все подводные лодки прибыло по одной группе ОСНАЗ для обеспечения ведения радиоразведки и радиоперехвата донесений иностранных противолодочных сил. Кроме того, на "Б-36" пошел в поход флагманский механик бригады капитан 2 ранга Любимов.
После выхода из Кольского залива я обратился к командиру с вопросом, куда прокладывать курс. В ответ командир дал мне координаты начала и конца следующего курса и расстояние между ними. Так продолжалось до прохода Фареро-Исландского рубежа и выхода в Атлантический океан.
С выходом в Атлантику по кораблю было объявлено, что мы идём на остров Куба в порт Мариэль для постоянного базирования и что на подходе к порту нас встретит кубинский торпедный катер. Проход в порт назначения предписывался не кратчайшим путём через Флоридский пролив, а через пролив Кайкос между Багамскими островами и дальше по длинному, узкому и извилистому Старому Багамскому каналу. Скрытный безаварийный проход по такому каналу представлялся по меньшей мере проблематичным, но было решено разобраться с этим вопросом на месте.
Уже в первые часы перехода расчёт средней скорости корабля на походе по заданным временным интервалам неприятно удивил командира. Вместо принятой на флоте для скрытного перехода дизель-электрических подводных лодок средней скорости 5-6 узлов для нас оказалась назначенной 10 узлов. А если соблюдать скрытность и иметь запас времени для погружений при уклонении от противолодочных сил, то придется иметь скорость не менее 12 узлов, что в штормовом море потребует работы дизелей на полных ходах, то есть иметь очень напряженный и неблагоприятный режим работы главных двигателей.
Штормовая , сопровождавшая нас в Баренцевом и Норвежском морях, не покинула нас и в Северной Атлантике. Только удары волн стали мощнее, особенно при вынужденной скорости 12 узлов. Появились первые потери: волны оторвали носовой аварийный буй и повредили верхнюю крышку устройства ВИПС. Эти же волны во время очередного шторма придавили к ограждению рубки не увернувшегося от них вахтенного офицера капитан-лейтенанта Мухтарова и сломали ему два ребра, «освободив» его от несения вахты почти на две недели.
Как написал в отчёте в политорганы замполит корабля капитан 3 ранга Сапаров, травмированного офицера Мухтарова заменил на вахте коммунист Сапаров. Между прочим и Мухтаров был коммунистом.
Мне, как штурману, погода не давала возможности уточнить счислимое место корабля путём астрономических наблюдений, а других способов у нас в походе просто не было после отрыва от побережья Норвегии. В результате после прохода Фареро-Исландского противолодочного рубежа на всех четырёх кораблях, как я убедился после похода, была невязка около 13-18 миль назад по курсу, что свидетельствовало о наличии Северо-Атлантического течения, которое мы просто не знали, как учитывать, не имея на кораблях абсолютного лага.
Однако в каждом явлении есть не только отрицательное, но и положительное, так и в плохой погоде. В связи с плохой погодой нам не досаждала противолодочная авиация стран НАТО, на всех трёх противолодочных рубежах, что помогало почти выдерживать заданную среднюю скорость перехода.
, Мухтаров Аслан Азисович, минер "букашки", Наумов Владлен Васильевич. -
В свою очередь, если разведка стран НАТО обнаружила выход бригады из Кольского залива, то они рассчитывали на наш переход со средней скоростью 5-6 узлов и запаздывали с увеличением активности противолодочных сил на рубежах. В Центральной Атлантике штормов не было, да, и вероятный противник ещё не проявлял повышенной активности, что позволило проводить астрономическую обсервацию места не только в вечерние и утренние сумерки, но и групповые определения места по солнцу силами вахтенных офицеров и группой командования корабля под руководством командира.
Вскоре воздух и вода значительно потеплели. Мы вошли в субтропики, и я во время ночной вахты воспользовался тропическим ливнем и с удовольствием принял душ, пользуясь на мостике мылом и мочалкой.
23 октября в утренние сумерки "Б-36" подошла к проливу Кайкос на расстояние около 25 миль и стала готовиться к форсированию пролива в подводном положении. Аккумуляторная батарея к этому моменту была полностью заряжена, оставалось только надёжно определить место, что и было сделано тремя наблюдателями по трём-четырём звёздам. Разведка обстановки свидетельствовала о наличии в районе пролива двух американских эсминцев, работавших радиолокаторами. Задержавшись на перископной глубине на сеанс связи, мы получили радиограмму, согласно которой "Б-36" назначалась позиция юго-восточнее пролива Кайкос, куда мы и направились прочь от пролива.
Тем временем тактическая обстановка стало резко осложнятся. Активность противолодочных сил ВМС США возросла невероятно. Авиация ПЛО так часто делала облёты акватории, что "Б-36" потеряла возможность проводить полноценную зарядку АБ, да, и подзарядка стала весьма проблематичным мероприятием.
Вскоре наши радиоразведчики перехватили сообщения об объявлении президентом США морской блокады Кубы и о запрете всем военным кораблям приближаться к побережью США ближе чем на 400 миль.
В добавление к авиации в пределах видимости стали появляться американские эсминцы в виде парных патрулей, непрерывно работающие своими радиолокаторами и гидролокаторами. В дневное время за счет прекрасной видимости можно было на большом удалении наблюдать за действиями эсминцев при обнаружении любых гражданских судов. Они быстро сближались с незнакомцем и после непродолжительной задержки около судна отходили от него, продолжая патрулирование. Судно же ложилось на обратный курс и удалялось от Кубы.
Действия противолодочных самолётов США стали более агрессивными. Имея предположение о возможном нахождении в районе подводной цели по данным радиолокационного контакта или же по данным неизвестной нам в те времена системы гидрофонов СОСУС, американские самолёты стали уточнять место подводных лодок с помощью гидроакустических буёв системы ДЖУЛИ. В состав этой системы входили и взрывные устройства для уточнения места подлодки буями за счёт пеленгования отражения взрывной волны от её корпуса. Так как взрывы были весьма интенсивными, а с системой ДЖУЛИ мы тоже были незнакомы, то появление их первоначально вызвало некоторую озабоченность.
Вскоре наше предположение об их назначении подтвердилось перехваченным радиодонесением с самолета о координатах подводной лодки. Они отличались от счислимых координат на десять миль, и на вопрос старпома, не наши ли это координаты, я ответил уклончиво. Но при очередном определении места убедился, что самолет передавал точнейшие координаты места "Б-36" на тот момент, и их можно было принять для дальнейшего счисления места корабля, так как точность определения места у самолета США значительно превышала наши возможности.
Вскоре эта достаточно сложная для нас ситуация превратилась в экстремальную. Примерно через сутки, в наступившей темноте, командир принял решение подзарядить в течение ночи порядком разряженную за день аккумуляторную батарею на перископной глубине при работе дизелей в режиме РДП. Мы встали под РДП и легли на курс в восточном направлении.
Спустя некоторое время я вдруг вспомнил, что перед постановкой под РДП в западном направлении наблюдалась слабая работа двух корабельных радиолокаторов, которые после поворота оказались в затенённом шахтой РДП для наблюдения в перископ кормовом секторе. Гидроакустическое наблюдение в этом секторе также невозможно, как из-за конструктивных особенностях, так и из-за грохота работающих дизелей. Учитывая возможность появления в затенённом секторе приближающихся кораблей и нахождение "Б-36" в центре позиции, я доложил командиру о времени поворота влево на 90 градусов по компасу.
Капитан III ранга А.Ф.Дубивко, командир подводной лодки «Б-36». Капитан III ранга H.A.Шумков, командир подводной лодки «Б-130». - В период похода оба командира были в звании капитанов II ранга.
Продолжение следует.
Немає коментарів:
Дописати коментар