Лодочныи разнобои – главная причина огромных вложении в АПЛ — часть I

Истоки кризиса ВМФ и военного кораблестроения

Статья «Поистине золотые субмарины» в «ВПК» – это разворот к пониманию причин сложившейся ситуации в ВМФ и военном кораблестроении.

Оставим в стороне вопрос о размерах средств, выделенных на очередную модернизацию известных проектов атомных подводных лодок (АПЛ). Не будем сейчас обсуждать обоснованность модернизации, не имея даже полноценных результатов испытаний головных ПЛ. Пройдем мимо смелой альтернативы автора «Поистине золотых субмарин» содержать «Рубин» и «Малахит» «без привязки к каким-то проектам».

Вычленю из публикации главное – «один вроде бы тип, но трех подтипов». Разнобой определен как результат огромных вложений. В действительности – не результат, а первопричина. Почти двадцать лет подряд мы строим в основном головные корабли, к тому же по статье «Опытно-конструкторские работы». Проектантов кораблей, заводы-финишеры и заказывающие ведомства это более чем устраивает. Вот только государство в накладе, а ВМФ остается без кораблей.

Утрачена система взаимодействия

Многотипье кораблей в отечественном ВМФ не единственная серьезная причина «огромных вложений» и систематических срывов выполнения ГОЗ и ГПВ. Мои попытки объяснить истоки затянувшегося кризиса успеха не имеют. Пробиться в массовые издания нет возможности, а публикации в малотиражных журналах мало кому доступны. Надеюсь, что когда этот материал увидит свет на страницах «Военно-промышленного курьера», он привлечет внимание профессионалов – моряков и судостроителей. А то ведь сегодня именно профессионализма как раз и не хватает при обсуждении подобных вопросов.

Фото: Леонид Якутин

Давайте не будем смотреть на все беды и упущения через призму критики руководителей ВМФ и Минобороны. Ситуация сложилась так, что они скорее нуждаются в конструктивной помощи. Эта помощь может прийти со стороны промышленности и в первую очередь ее головных институтов.
В начале 90-х «реформаторы» разрушили функционировавшую прежде многополярную систему взаимодействия заказчика и промышленности. Она включала мощные центры влияния (компетенции): ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова, ЦНИИ технологии судостроения, 1 и 24-й ЦНИИ МО. Именно под их руководством выполнялись комплексные НИР: прогнозирование развития военной техники вероятного противника, определение важнейших направлений развития кораблей различных классов, оценка ресурсных возможностей промышленности, подготовка перечней перспективных НИР и ОКР и др. Итогом были альтернативные варианты программ военного кораблестроения. Важнейшим арбитром являлась комиссия по военно-промышленным вопросам с властными полномочиями и соответствующим бюджетом. Эти же центры компетенции в обязательном порядке проводили техническую экспертизу проектов кораблей. Сами же проекты рассматривались и утверждались в двух ведомствах: ВМФ и Минсудпроме.
В результате многочисленных преобразований федеральные органы исполнительной власти утратили свою функцию взаимодействия с МО. Соответственно и головные институты промышленности потеряли свой статус «штаба министерства» в вопросах подготовки альтернативных вариантов и технической экспертизы проектов.
С тех пор все концептуальные решения ВМФ принимает на безальтернативной основе со стороны промышленности. Взаимодействие с ней сохранилось и даже усилилось только на уровне главных конструкторов, что, безусловно, необходимо. Но согласитесь, каждый из них заинтересован в развитии именно своего типа корабля. Отсюда вкусовщина, не пропущенная через аппарат общефлотских и общепромышленных оценок и технической экспертизы проектов. А это, суммируясь с собственными проблемами судпрома, ведет к очевидному результату: многотипью и непропорционально высокой стоимости изделий, техническим проблемам с головными кораблями, долгострою, понятной неудовлетворенности флота соотношением «цена-качество» (прежде это называлось «стоимость-эффективность»).

Началось четверть века назад

Несмотря на то, что в этом направлении уже есть положительный градиент, СМИ настойчиво навязывают негативную информацию. Это и возможный провал Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020), и деградация ОПК, и неспособность Минобороны выдвигать современные тактико-технические требования (ТТТ). В качестве примеров регресса, препятствующего созданию в России современной военной техники, называют распыление бюджетных средств, отсутствие координации различных научно-технических программ. Постоянно муссируется вопрос о неудовлетворительном состоянии научно-производственной базы, об отсутствии высококвалифицированных кадров и т. п.
Как я неоднократно отмечал, утверждения о полном развале ОПК сильно преувеличены. Проблемы, безусловно, есть, но видны и обозначены на государственном уровне меры их преодоления. Эти проблемы не только и не столько следствие пресловутых девяностых, которым приписываются главным образом вопросы недофинансирования. В действительности они порождены тем мощным кризисом «оборонки», который был уже существенно заметен в середине восьмидесятых годов прошлого века. Как непосредственный участник многих процессов того времени, хочу на примере военного кораблестроения высказать свое мнение об истоках кризиса. Основной причиной я бы назвал имперское стремление противостоять всему миру.
Мне памятны слова министра судостроительной промышленности при назначении на должность главного инженера: «Пашин, запомни, наш флот должен противостоять всему миру».
Именно это стремление, на мой взгляд, породило ряд системоразрушающих факторов, приведших к падению производства военно-морской продукции еще в советское время. Желание увеличить как можно больше и быстрее боевой состав ВМФ привело к диспропорции в создании кораблей и обеспечивающей инфраструктуры (базы, суда обеспечения, судоремонтные предприятия). При этом неудачными оказались попытки сокращения номенклатуры (типов) кораблей и подводных лодок, каждая из которых по существу давала обратный эффект. Не получили должного развития мероприятия по преодолению технологической отсталости проектирования и производства, порожденной большим разрывом в создании современной вычислительной техники «у нас и у них» и цифровых методов описания объектов проектирования.
Уже тогда требовался серьезный пересмотр морской доктрины, программы кораблестроения и состава ВМФ. Но этого не последовало. На одном из совещаний у министра судостроительной промышленности в 1990 году директор ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова попытался обозначить необходимость такого пересмотра. Однако руководители ЦКБ и заводов резко отвергли это со ссылкой на непонимание головным институтом роли ВМФ и военного кораблестроения. Но уже в ту пору надо было видеть, что страна стала другой. А девяностые годы усугубили эти факторы, резко подвинув проблему флота и кораблестроения в опасную сторону. Тем не менее с начала двухтысячных обозначился ряд положительных тенденций.
Начали разрабатываться новые проекты. ВМФ постепенно интегрируется в мировую систему безопасности мореплавания. Построен ряд головных кораблей и подводных лодок. «Оборонка» получила возможность осуществления технического перевооружения через систему федеральных целевых программ (ФЦП). Эти программы предусматривают выполнение НИОКР, развитие научно-экспериментальной и производственной базы, подготовку кадров.
Что касается судостроительной науки, то могу с полной ответственностью сказать: все определяющие облик современных кораблей исследования и разработки могут быть выполнены по мере заказа их флотом. Точно так же категорически не разделяю мнения о неспособности нашего проектно-конструкторского потенциала разрабатывать проекты перспективных кораблей. При этом и то, и другое сопровождается солидной поддержкой государства. Относительно координации многочисленных НИОКР. В судостроении работы по всем ФЦП координируются Крыловским институтом с целью исключения дублирования и обеспечения соответствия приоритетным образцам военно-морской техники. Руководят этой работой Минпромторг и Военно-промышленная комиссия.

Профессионалы и программы

Несколько слов о кадрах. Утверждать, что здесь все в порядке, неправильно. Но положение далеко не безнадежное. Если, конечно, не повторять ситуацию 90-х, когда менеджерство одержало верх над здравым смыслом – профессионалы стали не нужны. В «верхах» даже ходила такая шутка: с ними невозможно работать – они обременены опытом.
Лично мое мнение, что настоящие профессионалы крайне необходимы в первую очередь для определения стратегических направлений развития техники и реиндустриализации как одного из главных векторов модернизации страны. Подготовить же настоящих профессионалов можно только на массовых реальных делах, в том числе на преодолении неизбежных технических просчетов, проблем, неожиданных вопросов.
Сейчас же, когда страна взяла курс на модернизацию, надо использовать все возможности. Одной из них, и далеко не безнадежной, является сочетание опыта уходящего поколения (нашего технического генофонда) с массовым притоком молодых, даже не всегда блестяще подготовленных выпускников вузов. Опыт ряда институтов дает неплохие результаты, хотя снижение среднего возраста происходит медленнее, нежели при массовом выходе на пенсию «стариков» и наборе пока еще не дозревших выпускников.
Новые перспективы открывает ГПВ-2020. Председателем правительства РФ Владимиром Путиным обозначена в рамках ГПВ сумма 4,7 триллиона рублей на обновление Военно-морского флота. Этому предшествовали системообразующие мероприятия по развитию ВМФ и военного кораблестроения: совещания под председательством премьера с участием ведущих ученых, конструкторов и производственников. На них приняты такие важнейшие решения, как подготовка долгосрочной программы развития ВМФ, разработка программы военного кораблестроения и судостроения в целом. Совет безопасности под председательством президента нашей страны Дмитрия Медведева в прошлом году продублировал эти решения.
Кроме того, разработана беспрецедентно большая по объему финансирования ФЦП «Развитие ОПК до 2020 года». В ней предусмотрены кроме НИОКР под приоритетные образцы ГПВ-2020 солидные средства на техническое перевооружение предприятий. И теперь о недофинансировании говорить не приходится. Эти крупные решения государственного уровня нельзя рассматривать как самоуспокоение. Проблемы, пришедшие из прошлого, в значительной части остались. И прямая обязанность всех участников процесса создания военной техники – сделать все для их преодоления. Попытаюсь на примере военного кораблестроения предложить ряд конструктивных решений.

Окончание читайте в следующем номере.

Валентин Пашин,
инженер-кораблестроитель, академик РАН

Опубликовано в выпуске № 50 (416) за 21 декабря 2011 года