46-й экипаж ПЛ пр.705. Контр-адмирал А.С.Богатырев.  

Вскормлённые с копья

22.04.2012 08:33:36

В апреле 1982 г. на К-123 с 537-м экипажем ПЛ, находящейся на боевой службе, произошла авария ГЭУ с выбросом жидкометаллического теплоносителя и его последующим затвердеванием в реакторном отсеке, приведшая к значительному радиационному загрязнению корабля. В августе этого же года ПЛ была отбуксирована в Северодвинск на СРЗ "Звездочка" для продолжения дезактивационных работ и последующего ремонта с модернизацией уже на СМП.
А экипаж К-123, которым я командовал почти год, на К-432 в том же августе только что вернулся с моря в базу после внепланового краткосрочного аварийного ремонта "текущих" парогенераторов на СМП, проведения ходовых испытаний в Белом море и сдачи курсовой задачи Л-2 (плавание ПЛ) в Баренцевом море.



По руководящим документам того времени ремонтом корабля должен был заниматься только основной экипаж, и в сентябре 1982 г., сдав К-432 её экипажу, мы приняли свою К-123 уже в Северодвинске на СРЗ "Звездочка" с ближайшей, но малореальной (для СРЗ) задачей — закончить дезактивационные работы с демонтажем радиоактивного оборудования и перевести ПЛ на СМП для ремонта.
Перед отъездом в Северодвинск командование 6-й ДиПЛ меня "успокоило", пообещав что все желающие после начала ремонта будут переведены в действующие экипажи, никто не будет забыт. По существу это означало "расформирование" боевого экипажа. Я предложил другой вариант действий: разработать план поддержания экипажа в составе сил постоянной готовности в условиях завода и сохранить боевую единицу. Начальник штаба заинтересовался этим моим предложением, и мы с ним даже наметили основные направления мероприятий по сохранению передового экипажа К-123. В стремлении остаться боевым плавающим экипажем меня поддержали все офицеры и мичманы корабля, готовые терпеть все бытовые неурядицы при курсировании между Северодвинском и Западной Лицей.



Резунов Леонид Николаевич (1929 – 1997).

Это уже другая история, но ценой неимоверных усилий, в успех которых, похоже, никто не верил, я, "расшибая лоб" о глухую стену межведомственных отношений завода и флота, в конце ноября лично добился решения на уровне заместителя министра судостроительной промышленности Л.Н.Резунова о переводе К-123 с СРЗ на СМП (которое только и могло, как "родитель" демонтировать радиоактивное оборудование и затем сделать ремонт) без дезактивационных работ . Однако вместе с этим решением пришел и приказ о моем переназначении командиром 46-го экипажа ПЛ пр.705, а командира 46-го экипажа назначили вместо меня. Я не могу сказать, чтобы это было для меня неожиданностью; при каком-то очередном докладе по телефону начальнику штаба мне было предложено возглавить последний нелинейный экипаж дивизии, но я категорически отказался, напомнив, что мы наметили путь сохранения экипажа. И вот результат... Приказы не обсуждаются. Собрав офицеров и мичманов и отводя глаза в сторону, я объявил о нем личному составу корабля, добавив, что теперь готов подписать рапорт о переводе в другой экипаж любому.



Смена командиров была назначена на начало февраля и приурочена к прибытию нового командира после отпуска. А пока совместно с 42-м цехом СМП мы должны были организовать зону радиационной безопасности, которой не было в цехе, установить оборудование над технологическим люком реакторного отсека с системами обогрева и вентиляции кормовых отсеков со спецфильтрами очистки радиоактивного воздуха в атмосферу и наладить работы по демонтажу оборудования и сдаче его на спецсудно. В конце декабря 1982 г. с огромным "домом" в кормовой надстройке, из-за которого даже чуть изменились плечи поперечной и продольной остойчивости ПЛ, я совершил свое последнее плавание на К-123 под буксирами к стенке 42-го цеха. Мне почему-то и сейчас грустно вспоминать об этом. Для родной К-123, по римской поговорке, "я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше..."
Мои боевые друзья проводили меня тепло и радушно, надарив всяких подарков, главным из которых были "Атлас океанов", прокладочный инструмент и первый спасательный круг ПЛ с цифрами 105 (заводской номер) и пожеланиями на нем от всего личного состава. На прощальном вечере бывший командир БЧ-5 К-123, ставший военпредом на СМП, Н.Г.Якименко на полном серьезе пожелал мне не утонуть с новым экипажем фактически, ибо недобрая слава о его "мастерстве" дошла и до Северодвинска.
Начав демонтаж радиоактивного оборудования и сдав ПЛ новому командиру М.В.Грогуленко, в середине февраля 1983 г. я вернулся в Западную Лицу и вступил в командование 46-м экипажем ПЛ пр.705. Новый командир дивизии капитан 1 ранга О.М.Фалеев сразу же поставил цель отработать полный курс задач боевой подготовки и к началу летнего периода обучения ввести экипаж в 1-ю линию на К-373, предупредив, что личный состав "тяжелый".



Вообще, 46-й экипаж, сформированный в 1966 г. под командованием капитана 1 ранга В.Г.Старкова, я знал достаточно хорошо по совместной службе на К-64, от спуска её на воду в апреле 1969 г. до моего ухода на К-123 в марте 1973 г. Первый состав экипажа был хорошо подготовлен, не уступая экипажу К-64 по специальной подготовке и эксплуатации ПЛ в базе, и в нем сложились хорошие традиции благодаря усилиям, в первую очередь, командира, его старшего помощника В.Г.Бокова, командира БЧ-5 П.Н.Зайцева, помощников командира Ф.А.Тюгина, В.Н.Щербакова, Н.Г.Пашука и всего офицерского состава: старших инженеров Г.И.Сидоренкова, А.П.Вижунова, А.И.Лобанова, В.Ф.Лаптева, Н.Г.Сажнева, В.П.Кириченко, инженеров Ю.И.Бахарева, В.Ф.Хоптенко, В.В.Комарова, В.А.Добровольского, Г.В.Коровкина, доктора В.Ф.Василенко, кока В.А.Попивненко и др. Но к моему прибытию из ветеранов, которые служили на К-64, остался только один, тогда лейтенант, а сейчас капитан 3 ранга Виктор Иванович Кусик, старший инженер ГЭУ, командир дивизиона движения.
Многих из офицеров я знал только в лицо, правда офицеры К-123 в доверительной беседе, по моей просьбе, дали определенную характеристику, в основном положительную, своим коллегам по специальности, но этого было недостаточно. Хорошо мне были известны деловые и профессиональные качества только моего старшего помощника, капитана 2 ранга Якова Михайловича Ананина.
Яков Михайлович был яркой личностью, замечательным человеком и талантливым командиром. К величайшему сожалению, он трагически погиб в 1990 г. уже на берегу. Мастер торпедного удара, он был одним из тех редких командиров, которым, образно говоря, "не нужен корабельный боевой расчет" при выполнении торпедных атак. Прямой, общительный, доброжелательный, от любого члена экипажа он, в какой бы должности ни служил, если надо, добивался подчинения не криком, а благодаря глубокому знанию дела и профессионализму, хотя и "красиво пошуметь" он тоже умел.
О том, как 46-й экипаж осенью при отработке задачи Л-2 набрал "по горло" воды в турбинный отсек через открытый водоотливной кингстон (чуть не утонув), я знал уже достаточно (поэтому и поменяли командиров), а вот про действия ГКП хотелось узнать поподробнее.
— Яков Михайлович, я все понимаю: и экипаж не отработан, и механика могло "заклинить", и командир замешкался, но где был ты, боевой старпом? Почему не всплывали?!
— А я и бегал вокруг перископа, уговаривал: "Товарищ командир, Анатолий Павлович, давайте всплывать, давайте всплывать!".



Бойко Анатолий Павлович закончил Тбилисское нахимовское училище в 1954 году. - Начало празднования 65-летнего юбилея. Москва. 16 мая 2009 года. Фоторепортаж.

Старшим на борту с правами замкомдива был тогда командир К-316 капитан 1 ранга А.П.Бойко.
— Ну и...?
— А Анатолий Павлович говорит: "Не время еще, пусть поборются под водой, это полезно...". Вот и доборолись, что еле всплыли...
— А действительно в отсеке ныряли под воду; да еще лейтенанты?
— И это было, — вздохнул старпом, — да что толку от них?! Только из училищ прибыли.
Далее вопросы задавать расхотелось, чтобы не смущать Якова Михайловича и не вынуждать его давать оценку действиям командиров.
— А по командиру БЧ-5 что можешь сказать?
— Теоретически грамотен, организован, назначен недавно, на экипаже с лейтенантских времен, с обязанностями на берегу справляется, думаю справиться и в море.
Командира БЧ-5, Вячеслава Николаевича Годунова, раньше я немного знал в качестве временно исполняющего обязанности офицера электромеханической службы (ЭМС) по проверкам лодки штабом соединения. Наши механики К-123 его недолюбливали за некоторую, как казалось, "въедливость", требовательность, и главное, несговорчивость, но таково было общее отношением к проверяющим офицерам штаба, особенно, если они были врио, да еще с экипажей без кораблей.



Годунов Вячеслав Николаевич, Коваленя Владимир Иванович, Горлов Олег Александрович. День памяти погибших подводников. "Комсомолец". Санкт-Петербург. Никольский собор

Тем не менее вопрос был задан неслучайно, потому что ему бывший командир давал такую отрицательную характеристику, что я даже изумился.
— А кто же его назначал?!
— Я!
— А зачем же назначал, если он такой-рассякой?
— Да Долгов (НЭМС) с НачПО "вывернули руки", я и написал представление.
— Ну, извини, я бы на твоем месте кулаком стукнул: или он, или я!.. Значит, менять надо?
— Надо!
Когда я об этом рассказал старпому, он удивился, но мнения своего не изменил, высказав только предположение, что причина могла заключаться в сугубо личных отношениях, о которых он не знает.
Разговор с командиром БЧ-5 на эту тему оказался коротким, так как на его тужурке я увидел нагрудный знак об окончании Нахимовского училища.
— Вы — нахимовец, Вячеслав Николаевич?!, Какого года выпуска?
— Из ЛНУ 1967 г.
— А меня помните, я ведь 1963 г...
— Я вас знаю, но не застал, так как учился только три года, но однокашники-семилетники долго вспоминали вашу роту...



По традиции ЛНУ старшие много занимались с младшими в пионерских и комсомольских организациях, и впоследствии младшие всегда узнавали старших и сохраняли с ними хорошие отношения.
— Тогда как нахимовец нахимовца спрашиваю прямо! Что нужно было такое сотворить, чтобы у прежнего командира возникла такая неприязнь? Может и нам не по пути?!
— Прямо, так прямо! У меня такое же отношение к нему! Решать вам..., - и, приведя лишь один пример, ввел меня в курс дела.
— Понял, Вячеслав Николаевич, будем служить!
Благодаря докладам своих помощников и разобравшись с каждым членом экипажа, я понял главное: это были люди ничем не хуже других, просто "неотработанные и несплаванные", хотя почти все они и побывали в море на отработках задач боевой подготовки (БП), а 30% — даже на боевых службах (БС), но на других экипажах, и вместе никогда не плавали. Нужна была кропотливая работа командования ПЛ, командиров подразделений и партийной организации, как это ни странно звучит сегодня, по выработке боевой слаженности и подготовке экипажа к выполнению боевых задач.
Вступление в должность началось с мелких внешних неприятностей, о чем сразу же доложил старший помощник. Еще до моего прибытия на корабле проходили стажировку курсанты училищ, и старпом выдал им увольнительные билеты в виде пропусков с фотографией вместо положенных увольнительных записок. "Хотел как лучше, а получилось как всегда" — эту крылатую фразу, которую сейчас приписывают Черномырдину, я слышал на флоте еще смолоду... И вот, один из курсантов, попадается в городке на глаза командующему флотилией в корабельной канадке (а это хуже, чем красная тряпка для быка). В те времена на 1-й флотилии в этих коротких меховых куртках в гарнизоне ходить запрещалось, потому что это — спецодежда из зоны РБ (радиационной безопасности), да и как-то вообще не принято было ходить, нахаживались на службе...