Экипаж энтузиастов. Контр-адмирал А.С.Богатырев. (продолжение)
03.04.2012 08:11:48
— Верно, был такой разговор с лейтенантом, так это был ты... — вспомнил командир. — Ну, что же, добро, завтра иди на К-367 пр.671 к командиру Владимиру Борисовичу Яровенко. Пойдешь с ним на ходовые испытания командиром группы вместо заболевшего. Если Яровенко даст тебе положительную характеристику как навигатору, я тебя беру. Все зависит от тебя: с Яровенко и твоим командиром о прикомандировании я договорился!
— Есть!
Выйдя из кабинета, Владимир Дмитриевич, воскликнул:
— Докажи всем, что ты — штурман подводного плавания, и не дрейфь! Я в тебе уверен!
В.Б.Яровенко и АПЛ пр.671.
Окрыленный, я побежал к себе на плавбазу, а на следующий день приступил к исполнению обязанностей командира электронавигационной группы, младшего штурмана на К-367.
Надо сказать, что ходовые испытания корабля для штурмана — это прекрасная навигационная школа. Сначала "приводишь в меридиан" все технические средства кораблевождения (ТСК), на это уходят не одни сутки. А затем осуществляешь навигационное обеспечение всех испытаний приблизительно месяц, спишь мало, но приходишь в базу с чувством огромного удовлетворения от сознания выполненного долга.
Дорвавшись до навигационной работы, я сутками не сходил с мостика, как бы пытаясь наверстать упущенное время. После выполнения работы на мерной линии командир даже "согнал" меня, замерзшего, с мостика, приказав вниз выдать стакан "шила", чтобы я не заболел. Не обошлось, конечно, и без штурманских "прохлопов". Проложив заданный с мостика длительный курс (в надводном положении) и, не посмотрев дальше на путь ПЛ по карте, я занялся навигационными расчетами по определению места и был буквально отброшен от автопрокладчика мокрым командиром, влетевшим с мостика в рубку.
— Право на борт! Курс — 150°! Понаберут пацанов на флот, мучайся тут с ними! — свирепо рявкнул он и исчез.
Ошарашенный, стою, ничего не понимаю. Влетает в рубку флагманский штурман базы Владимир Васильевич Емельянов и — к карте.
— Что же ты творишь, Богатырев? Ты почему проложил этот дурацкий курс?
— Так ведь с мостика приказали, товарищ капитан 2 ранга?!
— Действительно пацан... А ты на что?! Видишь, впереди — банка! Тут же уточнил новый курс, доложил на мостик — и никаких вопросов!
Гляжу на карту, курс корабля проходил точно через банку (отмель), правда, положение её сомнительно (показано на карте), и до нее еще мили три, но меня обдало жаром...
— Как же тебе не стыдно, штурман буксира, из средней "мореходки", сигналит тебе — штурману с высшим образованием: "Ваш курс ведет к опасности..." — продолжил Владимир Васильевич уже мягче, — "Мостик" карту не видит, поэтому ты и стоишь на страже безопасности...
Я сам был готов "размазаться по переборкам", так было стыдно, и, определив место, как побитый пес поднялся на мостик. Командир, косо взглянув в мою сторону, молчал, и я не посмел что-либо сказать ему. Произошло все это за пару дней до прибытия в базу, и мне казалось, что моя штурманская карьера закончилась не начавшись.
Прибыв в базу, пошел на доклад к своему командиру, но его не было, я докладывал будущему старпому. Конечно же, честно рассказал о своем "проколе" в конце плавания.
— Да? — удивился Владимир Дмитриевич, — а Яровенко ничего об этом не говорил, сказал хороший штурман, берите — не пожалеете. Уже твой командир пишет представление на тебя к нам. А что честно все рассказал — это тебе плюс! — добавил Владимир Дмитриевич. — Иди к себе, и до скорой встречи у нас на экипаже.
Не прошло и трех дней, как получаю команду срочно выйти на связь с флагманским штурманом бригады. Капитан 2 ранга Ким Иванович Мудрунин, колоритная фигура и уважаемый человек среди штурманов, загудел в трубку телефона:
— Александр, рядом с тобой ПБПЛ «Аксай», командира БЧ-1 там нет, в отпуске, дуй туда, принимай обязанности и послезавтра уйдете в море, обеспечивать испытания твоей К-64.
— Ким Иванович, но я ведь инженер ТЭПЛ...
— Да будь ты хоть летчиком, — перебил он меня, — все приказы на тебя оформил, допустил, надеюсь, за три дня на берегу Белое море ты не забыл, смотри в оба! Вот и весь мой инструктаж! В море выходит и твой будущий командир Аббасов.
— Все понял, Ким Иванович, считайте, что уже на "Аксае"!
Плавбаза Аксай (на съёмках кинофильма "Командир счастливой Щуки" ).
Прибыв на плавбазу, удивился большим размерам штурманской рубки, которая примыкала к ходовой, и абсолютным отсутствием современной навигационной техники. Не было даже примитивного автопрокладчика, вместо него — большой штурманский стол с выдвижными ящиками для карт.
Командир «Аксая» капитан 2 ранга Васильев пошутил:
— Надеюсь, подводник, арифметику не забыл? Тут тебе не твои навигационные комплексы — и с ручными расчетами "попрыгать" придется. Дашь мне спокойно дожить до пенсии?
— Не сомневайтесь, товарищ командир!
— Ну вот и отлично, я ведь действительно заканчиваю службу, и в море присматривай за моими вахтенными офицерами, они либо снятые, значит обиженные, либо пьяницы...
— А как будем отдыхать в море?
— А никак, спать будешь только при стоянке на якоре, вот на этом диванчике, — и показывает рукой на диван, стоящий в углу, — он у нас с тобой общий. И не забудь нанести новые полигоны на путевые карты, сменился ПИП (правила использования полигонов), который пришел сегодня!
Это было для меня неожиданностью. Работа несложная, но требующая много времени, а его-то уже не хватало... Спасибо штурману второго 46-го экипажа ПЛ капитану 3 ранга Феликсу Александровичу Тюгину, помог в подготовке боевой части к выходу в море.
В море пришлось "попрыгать", как образно выразился командир, с ручными навигационными расчетами, тем более что корабль часто маневрировал ходом и по курсу, но это была хорошая школа грядущих походов, все равно что все твои технические средства кораблевождения разом вышли из строя, а плыть надо.
Мой будущий командир А.У.Аббасов, который тоже был на плавбазе для изучения опыта ходовых заводских и государственных испытаний, радовался:
— Ну, штурман, если ты без ТСК отплаваешь без замечаний, цены тебе не будет!
— А у меня другого выхода нет, товарищ командир!
Минер по образованию, Абдулихат Умарович или, как его называли друзья, Геннадий Умарович трепетно относился к "навигацким хитростным наукам", сам старался учиться и заставлял всех учиться кораблевождению.
Не обошлось и без неприятных минут. Стоим на якоре под северным берегом Кандалакшского залива, командир ПБПЛ отдыхает в каюте, оставив меня на вахте. Где-то глубокой ночью задул сильный шквалистый южный ветер, и я увидел по локации, как нас потащило на якоре к берегу Определив место и дрейф корабля, взялся за "гарнитуру" доложить командиру, а он уже стоит рядом, у радиолокационной станции (РЛС).
— Чего не докладываешь о дрейфе, штурман?
— Да не успел, вы уже здесь!
— Что, прохлопал дрейф? — откуда ни возьмись появился А.У.Аббасов, в голосе у него слышались злые нотки.
— Не прохлопал, товарищ капитан 1 ранга! — отвечаю, тоже стиснув зубы, и объявляю тревогу для съемки с якоря по приказанию командира ПБПЛ.
— А я говорю, прохлопал, и такие штурмана мне не нужны!
— Разрешите дистанции снять, работать надо! — еле сдерживаясь, подхожу к РЛС.
— Ничего он не прохлопал, — защитил меня командир корабля. — Я кожей почувствовал, что несет, потому и здесь, а штурман уже произвел все расчеты!
Я молчал и обиженно снимал дистанции, рассчитывая курс отхода в назначенную точку.
Абдулихат Умарович, взглянув в навигационный журнал, уже мягче проговорил:
— А почерк у тебя хороший, штурман...
—Скорее, понятный, товарищ командир...
Корабль в это время уже лег на курс, ведущий к южному берегу в новую точку якорной стоянки. Не просто мне будет служить, если придется, с командиром, отметил я про себя, не даст "закиснуть".
В конце декабря К-64 была сдана флоту, и я убыл в очередной отпуск за 1971 год, получив отличный опыт ходовых заводских и государственных испытаний и их обеспечения на Белом море.
Прибыв после отпуска в Западную Лицу уже в феврале 1972 г., был крайне удивлен по молодости, что на меня еще нет приказа в экипаж К-123. Через некоторое время в Лицу прибывает на стажировку А.У.Аббасов с экипажем и говорит мне, что перевод пока затормозился, потому что неясно с К-64, уйдет в море или нет. А тут еще мой непосредственный начальник в ТЭПЛ подлил масла в огонь, сказав, что Аббасов предложил ему перейти на К-123, но он отказался...
Встретив В.Д.Гайдука, я ему открыто сказал, что не люблю закулисных действий: не нужен, так и скажите, а не водите за нос. На что старпом, уже назначенный, ответил, что надо обождать, не все еще потеряно. В конечном итоге, в июле 1972 г. с К-64 мы снова оказались в Северодвинске, где начали проводить демонтажные работы и готовить ПЛ к переходу в Ленинград. Личные перспективы были неясны, настроение упало, и когда вдруг в конце ноября А.У.Аббасов попросил зайти к нему, я уже не бежал сломя голову.
— О, ты уже капитан-лейтенант, Александр Сергеевич, — протянул мне руку командир, улыбаясь.
— Еще немного — я и пенсионером стану!
Предельный возраст на службе капитан-лейтенанта в то время был сорок лет.
— Ну, ты загнул! Служить тебе даже до сорока, как медному котелку, — поддержал командира старпом.
— Служить бы рад, да только вот негде, разве что "на белом пароходе в белых штанах"...
— Ты как Остап про Рио-де-Жанейро, — перебил командир. — Желание служить у нас не прошло?
— Я своих желаний не меняю, тем более уже год "прослужил" у вас!
— Обидчив, — начал Владимир Дмитриевич...
— Как татарин, — засмеялся командир, — все, Александр Сергеевич, сам лично займусь твоим переводом!
— Спасибо, товарищ командир! — отвечаю, но уже недоверчиво.
Капитан 1 ранга А.У.Аббасов слов на ветер не бросал, если хотел, через три месяца в марте 1973 г. пришел приказ, и я продолжил службу его помощником по навигации на К-123.
Офицеры экипажа приняли меня дружно и тепло в первый же день, хотя, кроме одного, и были старше меня на 5-10 лет и по возрасту, и по выпуску. Так получилось, что старпом, заступив дежурным по бригаде строящихся ПЛ, оставил меня за себя и дал указания, как действовать во второй половине дня. Вечером, приняв доклады от командиров подразделений, доложив командиру и получив разрешение на убытие со службы, я зашел в рабочую комнату офицеров и громким голосом дал добро на сход.
— Вот, наконец-то, появился у нас настоящий помощник, молодой, красивый, с командным голосом. А что? Так и надо! — казалось, серьезно прокомментировал тогда еще инженер ППУ, секретарь парторганизации, "старый" капитан 3 ранга Юрий Васильевич Миланич.
Добродушный, веселый, с чувством юмора, Юрий Васильевич попросил меня остаться, и мы долго толковали с ним о жизни и о службе в экипаже. Как-то незаметно перешли на ты, и он мне рассказал обо всех офицерах и мичмане-коке и об особенностях жизни в коллективе. Главное, что я уяснил, люди дружные и доброжелательные, в служебное время строго подчиненные друг другу по уставу, в свободное время — друзья и товарищи с общими радостями и бедами, на ты, и святой верой в командира.
К этому времени все офицеры экипажа были в званиях капитанов 2 и 3 ранга, кроме капитан-лейтенанта Г.М.Михайлова, на категорию выше занимаемой должности, а так как часть уходила в ВМА на учебу и флотские учреждения, то к концу 1973 г. ожидалось пополнение молодыми офицерами, выпускниками 1972 г., на замещаемые должности и вновь открывшиеся (открывались также и три мичманские должности техников БЧ-5). В мае экипаж убыл в Ленинград для отработки корабельного боевого расчета (КБР) на тренажере БИУС "Аккорд", а БЧ-5 на свои тренажеры, и я получил задачу от командира ПЛ досконально изучить алгоритмы задач, решаемых БИУС.
ГКП (правый борт, вид в нос). Пульты БИУС "Аккорд", системы управления подготовкой ТА "Сарган" и пульты освещения внешней обстановки (от ГАК Океан и РЛС "Бухта-Чибис".
Тренировки КБР проходили под руководством опытных командиров ПЛ — преподавателей учебного центра (УЦ) в Сосновом Бору, на высоком тактическом уровне, ведущий преподаватель— капитан 1 ранга В.Г.Михайлов.
После тренировок я с головой уходил в изучение алгоритмов боевых и навигационных задач БИУС, и мне активно помогал, не считаясь со своим временем, инженер-воспитатель капитан 3 ранга А.Б.Павленко. Уровень его знаний как материальной части БИУС, так и всех решаемых задач меня поражал, и казалось, что выучить все это невозможно. На что Александр Борисович скромно говорил: "И ты будешь так же знать, было бы желание учиться, а оно у тебя есть". Надо отдать ему должное, через два месяца с его помощью я уже сносно знал математику всех задач, решаемых БИУС. Старпом тоже, незаметно контролируя учебный процесс, не давал "закиснуть"' физически, и мы самозабвенно играли в футбол на спортплощадке Лифляндского парка у Нарвских ворот на физподготовке, что помогало в учебе экипажа.
После межпоходовой подготовки и отпуска в сентябре командир ПЛ отправил меня на учебу в 270-й УЦ ВМФ в Сосновом Бору с задачей досрочно окончить курс обучения в пять месяцев, вместо десяти, и подготовиться к приему вновь прибывших на экипаж офицеров 1972 г. выпуска. Когда чуть позже прибыли наши лейтенанты, в том числе и с семьями, они знали, кто, где, в каком номере общежития и классе, они будут жить и учиться в течение десяти месяцев. Наш командир работал как всегда и заблаговременно позаботился о вверенном ему экипаже.
Лично мне учиться в основном было легко, так как я уже проходил курс обучения в прежней должности и получал опыт эксплуатации технических средств ПЛ пр.705 в течение четырех лет. С другой стороны, моя группа №1 состояла из двух человек, меня и старшего инженера радиоразведки, капитан-лейтенанта В.Н.Редькина, пришедшего в экипаж вслед за мной. Поэтому все педагогическое мастерство преподавателей учебного центра "обрушилось" на нас двоих, и что-либо не знать по программе просто было невозможно. У педагогов был один подход к нашему обучению — вот теперь вы знаете, продолжим дальше. Затем нас вообще разделили по своим специальностям на две группы по одному человеку, и моим педагогом-наставником опять стал Олег Сергеевич Певцов, штурман-легенда К-3, только уже капитан 1 ранга.
О.С.Певцов, выпускник Ленинградского нахимовского училища 1952 года.
Немає коментарів:
Дописати коментар