Держать глубину. Флотские были. В.Л.Березовский. - Северодвинск, 2009. Часть 19.
03.07.2012 08:43:05
Глава VIII. ВЕСЕЛИМСЯ
Начальник химического кабинета Мелешкин
Где-то около мая 1960 года к нам, в Обнинский Учебный центр, с проверочным визитом вознамерился прибыть начальник Главного политуправления ВМФ вице-адмирал В.М.Гришанов. Перед этим событием были сделаны все приготовления, как это водится на флоте, причем главный упор был сделан на приведение в идеальный порядок единственно годного к высочайшим посещениям, так называемого, «химического кабинета». Фактически это был кабинет дозиметрии и назывался «химическим» в целях повальной конспирации. Ну, что вы хотите, если атомный реактор нам велено было называть «кристаллизатором».
Начальник химического кабинета Мелешкин
Где-то около мая 1960 года к нам, в Обнинский Учебный центр, с проверочным визитом вознамерился прибыть начальник Главного политуправления ВМФ вице-адмирал В.М.Гришанов. Перед этим событием были сделаны все приготовления, как это водится на флоте, причем главный упор был сделан на приведение в идеальный порядок единственно годного к высочайшим посещениям, так называемого, «химического кабинета». Фактически это был кабинет дозиметрии и назывался «химическим» в целях повальной конспирации. Ну, что вы хотите, если атомный реактор нам велено было называть «кристаллизатором».
http://flot.com/blog/historyofNVMU/derzhat-glubinu-flotskie-byli-vlberezovskiy-severodvinsk-2009-chast-19.php
Учебный центр Военно-морского флота имени Героя Советского Союза Л.Г. Осипенко.
В без десяти минут одиннадцать командиры лодок, замполиты и командование Учебного центра заполнили химкабинет. В 11 часов должен был приехать адмирал, но по какой-то причине задерживался в пути. Приказано было не расходиться. Нет ничего хуже длительного ожидания начальников. Тут тебе и анекдоты, и простая травля «за жизнь», и шахматы, и нарды... Начальство УЦ разошлось по своим кабинетам.
И тут, на самом пике всеобщей «расслабухи», во дворе раздалась команда «смирно!». Адмирал со свитой уже входил в химкабинет. Поскольку старших начальников УЦ на месте не оказалось, а мы быстро сориентироваться, кому из нас встречать, не успели, инициативу взял на себя начальник химкабинета старший лейтенант Мелешкин:
- Товарищи офицеры! - скомандовал он, - Товарищ адмирал! Офицеры экипажей по Вашему приказанию собраны. Начальник химического кабинета старший лейтенант Мелешкин!
Гришанов молча осмотрел стеллажи с дозиметрической аппаратурой, транспаранты, графики и остановился у портрета бородатого интеллигентного человека. Рассмотрев лицо на портрете, он укоризненно выговорил Мелешкину:
- Начальник кабинета, зачем это в химическом кабинете портрет Энгельса?
Мелешкин оторопел, смешался, затем после минутного молчания доложил:
- Товарищ адмирал! Это не Энгельс. Это Менделеев.
Я согнулся пополам под стол и лопался от смеха, вспомнив киевскую хохму, которая рекомендовала отличать Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля и кобеля от сучки.
Позже, присутствуя на различного рода мероприятиях под его руководством или с его участием, я смекнул, что Василий Максимович был весьма щедр на различного рода афоризмы. Вроде нынешнего Черномырдина.
Миша Глинка
В январе 1960 года я был назначен командиром атомной ракетной подводной лодки «К-40» и в составе экипажа прибыл в г. Обнинск, где в учебном центре в числе других проходил подготовку и экипаж В.Н.Чернавина. Старпомом на экипаже был контактнейший и дружелюбный человек - капитан 3 ранга Анатолий Иванович Павлов, азартный любитель игры в настольный теннис. Компанию ему составляли прилично игравший командир, хорошо и напористо игравший командир группы дистанционного управления реактором Михаил Глинка и иногда я, играющий до сих пор паршиво.
Когда Павлов пожаловался Глинке, что потерял хорошую жесткую ракетку, Миша отдавая ему свою, говорил:
- Берите мою - я обыграю Вас томиком Пушкина! Ну, томиком - не томиком, а, играя со старпомом, он обыгрывал его нещадно.
Однажды, в погожий воскресный день, мы с Анатолием, прогуливаясь по улицам Обнинска, в ожидании, когда же, наконец, откроется «Зеленая лошадь». Это небольшое пивное заведение со столиками на открытом воздухе и известное тем, что действительно было окрашено в зеленый цвет и тем, что к пиву продавались бутерброды с редкой, по тем временам, твердокопченой колбасой и со свежайшим, утренней выпечки, хлебом.
Навстречу нам в сопровождении коляски с очаровательным младенцем и, на мой вкус, самой миловидной и миниатюрнейшей из женщин, горделиво шагал Михаил Глинка. Остановившись, он жестом пригласил супругу подойти поближе и представил ее нам:
- Знакомьтесь, - сказал он - это мой карманный быт. Затем отрекомендовал ее по имени и отчеству.
Михаил Сергеевич Глинка. Нахимовец, писатель.
Вообще, Миша слыл человеком парадоксального и доброго юмора. Помню, когда год-полтора спустя Глинка рассчитывался с флотом по причине запущенного спондилеза, он в разговоре с друзьями сокрушался, что у него, черт возьми, известкование позвоночника, а не чего-нибудь другого, известкование чего было бы гораздо полезнее для настоящего мужчины. Вы понимаете, о чем я.
Позже Михаил Сергеевич Глинка станет писателем и напишет книжку «Крыло волны» и другие. А пока... Пока он управляет атомным реактором на «К-21».
Трынъ, брынъ
В зиму 1963 года наша подводная лодка стала в док полярнинского судоремонтного завода для смены парогенераторов и устранения некоторых построечных недостатков, оговоренных совместными решениями ВМФ и МСП.
Экипаж разместился на плавказарме «ПКЗ-24», которая была ошвартована недалеко от дока, что в значительной степени облегчало нам участие в ремонтных работах и приемках.
В один из дней наш замполит Юрий Иванович Падорин принес из политотдела Полярнинской эскадры ПЛ новость, которая изначально ничего хорошего нам не сулила. Полярный собирался посетить начальник Политуправления наш старый знакомый В.М.Гришанов. Все хлопоты пали на плечи Юрия Ивановича. Собственно, и хлопот-то было не много - плавбазу мы содержали вместе с ее командой в чистоте, на леса, опутавшие лодку, он не полезет, конспекты по политграмоте и марксистко-ленинской учебе ведутся, партсобрания проводятся без пропусков, тематика соответствует текущему моменту, решения партсобраний выполняются. Вроде и все.
И вот через пару дней прошло оповещение: едет Гришанов, и в плане обозначено посещение судоремонтного завода, а так как мы были первой ракетной атомной лодкой, проходящей доковый ремонт на «СРЗ-10», вероятность посещения была довольно высокой.
Прибыл. Как и предполагалось, один из визитов - к нам. Дежурным по команде был назначен один из самых требовательных и исполнительных старшин - командир отделения дозиметристов старшина 1 статьи Брынь. Украинец, служака - хоть куда! Мы с Падориным вышли на верхнюю палубу, встретить начальника как положено - у трапа.
Встретил, отрапортовал. Представился и Юрий Иванович. Пошли в матросский кубрик, который располагался палубой ниже. Внизу, уже в кубрике, адмирала встретил с рапортом дежурный по команде:
- Товарищ адмирал! Команда находится на работах в доке. Дежурный по команде старшина 1 статьи Брынь! Реакция главного флотского идеолога была неожиданной:
- Брынь? Трынь, брынь...
Он остановился, немного подумал и закончил свою «мысль»:
- ...междометия! Кхе.
Брынь растерянно смотрел, уставившись в адмиральскую пуговицу... Мы с Падориным стояли позади адмирала, и Юрий Иванович повернулся ко мне с кривой и тоже растерянной улыбкой. Я дал себе слово, что никогда и ни при каких обстоятельствах не обижу неосторожным словом матроса.
Герой Советского Союза контр-адмирал Ю. И. Падорин
Визит дли меня оказался досадным. Я все время думал об адмиральской выходке, на его вопросы отвечал невпопад и размышлял только об одном - когда же он уйдет.
Так Гришанов на личном примере проводил воспитательную работу.
Стихи в быту и быт в стихах
В конце 1960-го всем экипажем мы прибыли в Северодвинск, где строилась наша подводная лодка. Расположились, обустроились. Командир бригады ПЛ Александр Наумович Кирток поселил меня в общежитие, которое называлось «командирская общага». Хорошо еще так - в Полярном офицерская гостиница, расположенная в 2-этажном деревянном здании вообще неофициально звалась «Золотая вошь». Наша «общага» была пристанищем для бездомных командиров подводных лодок, каковыми мы в подавляющем большинстве и были. Устроена она была в большой 3-комнатной квартире и селились мы по двое-трое человек в комнате. Да вы знаете где это - на углу улиц Торцева и Гагарина.
Знакомясь с архитектурными особенностями квартиры, я понял, что здесь обитали веселые и талантливые люди. Например, на кухне экспонировались такие стихотворные шедевры:
Чтоб от поноса твой взор не потух, - Бей мух!
Ближе к кухонной раковине:
Посуду не бей, Береги её рьяно,
Она - твоя, А не Эдельмана!
Если кто забыл, то «Эдельман» - это ресторан «Северный» (мир его развалинам), с которым я познакомился еще в 1954 году, когда в качестве штурмана привел в Северодвинск (тогда Молотовск) подводную лодку 613 проекта «С-43» и отмечал в «Северном» отбытие на командирские классы в Питер. Леонид Исаакович Эдельман был его директором и лично встречал гостей у входа в зал. Я понимаю, что мемориальной доски здесь будет многовато, но назвать какой-нибудь новый кабачок «У Эдельмана» - в самый раз. Для поддержания традиций. В прихожей общаги плакат предупреждал:
Скажи нам,
В дождь, непогоду на лодку идя,
Чьи ты галоши надел уходя?
Конечно, по стихосложению это не шедевр, но по смыслу очень точно, ибо кто же спросонья будет разбираться - свои ли, чужие...
С оригинальным производственным стихоплетством я познакомился, когда уже был на другой строящейся лодке «К-137».
Известно, что продувание главного балласта от позиционного положения лодки до крейсерского на первых ракетоносцах второго поколения производилось от воздуходувки низкого давления, изготовляемой где-то за Уралом, кажется, в Красноярске.
То ли дефект был заложен в документации, то ли в изготовлении, то ли в монтаже на СМП, но при достижении определенного давления воздуходувка срывала, напора не хватало, происходил помпаж, балласт не продувался, воздух с неприятным, прерывистым свистом и бульканием травился в отсек.
Для разбирательства с завода-изготовителя был вызван инженер. Прилетел он в понедельник. Фамилия - Горейко. Несколько дней он ковырялся - выяснял причину дефекта, устранил ее, проверил, отметился в финоргане и в субботу укатил обратно, в Красноярск. Ответственного сдатчика Валерия Николаевича Фролова он в выходные дни не нашел и оставил ему в кабинете на дебаркадере записку:
Я не могу в прокуренной конторе
Решать вопросы о напоре.
Мне надоела ваша шайка-лейка.
С приветом. Контрагент Горейко.
Там же, в кабинете, я увидел такой стих:
Чтоб зря на ТЭЦ не крутилась турбина,
Свет, уходя, гаси, дубина!
В столовой Севмаша в свое время висел призыв:
Поел, попил, уста утер -
Посуду ставь на транспортер!
Продолжение следует
Учебный центр Военно-морского флота имени Героя Советского Союза Л.Г. Осипенко.
В без десяти минут одиннадцать командиры лодок, замполиты и командование Учебного центра заполнили химкабинет. В 11 часов должен был приехать адмирал, но по какой-то причине задерживался в пути. Приказано было не расходиться. Нет ничего хуже длительного ожидания начальников. Тут тебе и анекдоты, и простая травля «за жизнь», и шахматы, и нарды... Начальство УЦ разошлось по своим кабинетам.
И тут, на самом пике всеобщей «расслабухи», во дворе раздалась команда «смирно!». Адмирал со свитой уже входил в химкабинет. Поскольку старших начальников УЦ на месте не оказалось, а мы быстро сориентироваться, кому из нас встречать, не успели, инициативу взял на себя начальник химкабинета старший лейтенант Мелешкин:
- Товарищи офицеры! - скомандовал он, - Товарищ адмирал! Офицеры экипажей по Вашему приказанию собраны. Начальник химического кабинета старший лейтенант Мелешкин!
Гришанов молча осмотрел стеллажи с дозиметрической аппаратурой, транспаранты, графики и остановился у портрета бородатого интеллигентного человека. Рассмотрев лицо на портрете, он укоризненно выговорил Мелешкину:
- Начальник кабинета, зачем это в химическом кабинете портрет Энгельса?
Мелешкин оторопел, смешался, затем после минутного молчания доложил:
- Товарищ адмирал! Это не Энгельс. Это Менделеев.
Я согнулся пополам под стол и лопался от смеха, вспомнив киевскую хохму, которая рекомендовала отличать Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля и кобеля от сучки.
Позже, присутствуя на различного рода мероприятиях под его руководством или с его участием, я смекнул, что Василий Максимович был весьма щедр на различного рода афоризмы. Вроде нынешнего Черномырдина.
Миша Глинка
В январе 1960 года я был назначен командиром атомной ракетной подводной лодки «К-40» и в составе экипажа прибыл в г. Обнинск, где в учебном центре в числе других проходил подготовку и экипаж В.Н.Чернавина. Старпомом на экипаже был контактнейший и дружелюбный человек - капитан 3 ранга Анатолий Иванович Павлов, азартный любитель игры в настольный теннис. Компанию ему составляли прилично игравший командир, хорошо и напористо игравший командир группы дистанционного управления реактором Михаил Глинка и иногда я, играющий до сих пор паршиво.
Когда Павлов пожаловался Глинке, что потерял хорошую жесткую ракетку, Миша отдавая ему свою, говорил:
- Берите мою - я обыграю Вас томиком Пушкина! Ну, томиком - не томиком, а, играя со старпомом, он обыгрывал его нещадно.
Однажды, в погожий воскресный день, мы с Анатолием, прогуливаясь по улицам Обнинска, в ожидании, когда же, наконец, откроется «Зеленая лошадь». Это небольшое пивное заведение со столиками на открытом воздухе и известное тем, что действительно было окрашено в зеленый цвет и тем, что к пиву продавались бутерброды с редкой, по тем временам, твердокопченой колбасой и со свежайшим, утренней выпечки, хлебом.
Навстречу нам в сопровождении коляски с очаровательным младенцем и, на мой вкус, самой миловидной и миниатюрнейшей из женщин, горделиво шагал Михаил Глинка. Остановившись, он жестом пригласил супругу подойти поближе и представил ее нам:
- Знакомьтесь, - сказал он - это мой карманный быт. Затем отрекомендовал ее по имени и отчеству.
Михаил Сергеевич Глинка. Нахимовец, писатель.
Вообще, Миша слыл человеком парадоксального и доброго юмора. Помню, когда год-полтора спустя Глинка рассчитывался с флотом по причине запущенного спондилеза, он в разговоре с друзьями сокрушался, что у него, черт возьми, известкование позвоночника, а не чего-нибудь другого, известкование чего было бы гораздо полезнее для настоящего мужчины. Вы понимаете, о чем я.
Позже Михаил Сергеевич Глинка станет писателем и напишет книжку «Крыло волны» и другие. А пока... Пока он управляет атомным реактором на «К-21».
Трынъ, брынъ
В зиму 1963 года наша подводная лодка стала в док полярнинского судоремонтного завода для смены парогенераторов и устранения некоторых построечных недостатков, оговоренных совместными решениями ВМФ и МСП.
Экипаж разместился на плавказарме «ПКЗ-24», которая была ошвартована недалеко от дока, что в значительной степени облегчало нам участие в ремонтных работах и приемках.
В один из дней наш замполит Юрий Иванович Падорин принес из политотдела Полярнинской эскадры ПЛ новость, которая изначально ничего хорошего нам не сулила. Полярный собирался посетить начальник Политуправления наш старый знакомый В.М.Гришанов. Все хлопоты пали на плечи Юрия Ивановича. Собственно, и хлопот-то было не много - плавбазу мы содержали вместе с ее командой в чистоте, на леса, опутавшие лодку, он не полезет, конспекты по политграмоте и марксистко-ленинской учебе ведутся, партсобрания проводятся без пропусков, тематика соответствует текущему моменту, решения партсобраний выполняются. Вроде и все.
И вот через пару дней прошло оповещение: едет Гришанов, и в плане обозначено посещение судоремонтного завода, а так как мы были первой ракетной атомной лодкой, проходящей доковый ремонт на «СРЗ-10», вероятность посещения была довольно высокой.
Прибыл. Как и предполагалось, один из визитов - к нам. Дежурным по команде был назначен один из самых требовательных и исполнительных старшин - командир отделения дозиметристов старшина 1 статьи Брынь. Украинец, служака - хоть куда! Мы с Падориным вышли на верхнюю палубу, встретить начальника как положено - у трапа.
Встретил, отрапортовал. Представился и Юрий Иванович. Пошли в матросский кубрик, который располагался палубой ниже. Внизу, уже в кубрике, адмирала встретил с рапортом дежурный по команде:
- Товарищ адмирал! Команда находится на работах в доке. Дежурный по команде старшина 1 статьи Брынь! Реакция главного флотского идеолога была неожиданной:
- Брынь? Трынь, брынь...
Он остановился, немного подумал и закончил свою «мысль»:
- ...междометия! Кхе.
Брынь растерянно смотрел, уставившись в адмиральскую пуговицу... Мы с Падориным стояли позади адмирала, и Юрий Иванович повернулся ко мне с кривой и тоже растерянной улыбкой. Я дал себе слово, что никогда и ни при каких обстоятельствах не обижу неосторожным словом матроса.
Герой Советского Союза контр-адмирал Ю. И. Падорин
Визит дли меня оказался досадным. Я все время думал об адмиральской выходке, на его вопросы отвечал невпопад и размышлял только об одном - когда же он уйдет.
Так Гришанов на личном примере проводил воспитательную работу.
Стихи в быту и быт в стихах
В конце 1960-го всем экипажем мы прибыли в Северодвинск, где строилась наша подводная лодка. Расположились, обустроились. Командир бригады ПЛ Александр Наумович Кирток поселил меня в общежитие, которое называлось «командирская общага». Хорошо еще так - в Полярном офицерская гостиница, расположенная в 2-этажном деревянном здании вообще неофициально звалась «Золотая вошь». Наша «общага» была пристанищем для бездомных командиров подводных лодок, каковыми мы в подавляющем большинстве и были. Устроена она была в большой 3-комнатной квартире и селились мы по двое-трое человек в комнате. Да вы знаете где это - на углу улиц Торцева и Гагарина.
Знакомясь с архитектурными особенностями квартиры, я понял, что здесь обитали веселые и талантливые люди. Например, на кухне экспонировались такие стихотворные шедевры:
Чтоб от поноса твой взор не потух, - Бей мух!
Ближе к кухонной раковине:
Посуду не бей, Береги её рьяно,
Она - твоя, А не Эдельмана!
Если кто забыл, то «Эдельман» - это ресторан «Северный» (мир его развалинам), с которым я познакомился еще в 1954 году, когда в качестве штурмана привел в Северодвинск (тогда Молотовск) подводную лодку 613 проекта «С-43» и отмечал в «Северном» отбытие на командирские классы в Питер. Леонид Исаакович Эдельман был его директором и лично встречал гостей у входа в зал. Я понимаю, что мемориальной доски здесь будет многовато, но назвать какой-нибудь новый кабачок «У Эдельмана» - в самый раз. Для поддержания традиций. В прихожей общаги плакат предупреждал:
Скажи нам,
В дождь, непогоду на лодку идя,
Чьи ты галоши надел уходя?
Конечно, по стихосложению это не шедевр, но по смыслу очень точно, ибо кто же спросонья будет разбираться - свои ли, чужие...
С оригинальным производственным стихоплетством я познакомился, когда уже был на другой строящейся лодке «К-137».
Известно, что продувание главного балласта от позиционного положения лодки до крейсерского на первых ракетоносцах второго поколения производилось от воздуходувки низкого давления, изготовляемой где-то за Уралом, кажется, в Красноярске.
То ли дефект был заложен в документации, то ли в изготовлении, то ли в монтаже на СМП, но при достижении определенного давления воздуходувка срывала, напора не хватало, происходил помпаж, балласт не продувался, воздух с неприятным, прерывистым свистом и бульканием травился в отсек.
Для разбирательства с завода-изготовителя был вызван инженер. Прилетел он в понедельник. Фамилия - Горейко. Несколько дней он ковырялся - выяснял причину дефекта, устранил ее, проверил, отметился в финоргане и в субботу укатил обратно, в Красноярск. Ответственного сдатчика Валерия Николаевича Фролова он в выходные дни не нашел и оставил ему в кабинете на дебаркадере записку:
Я не могу в прокуренной конторе
Решать вопросы о напоре.
Мне надоела ваша шайка-лейка.
С приветом. Контрагент Горейко.
Там же, в кабинете, я увидел такой стих:
Чтоб зря на ТЭЦ не крутилась турбина,
Свет, уходя, гаси, дубина!
В столовой Севмаша в свое время висел призыв:
Поел, попил, уста утер -
Посуду ставь на транспортер!
Продолжение следует
Немає коментарів:
Дописати коментар