Начало см.1,2,3,4 часть
.
Работа в новых, непривычных военному человеку условиях, была непростой. Одно дело командовать людьми, скованными воинской дисциплиной и присягой, службой в экстремальных подводных условиях, а совсем другое – работать с людьми, хотя и родственной профессии, но руководствующимися законами о труде и другими законами, о которых военные люди, в принципе, даже не слышали, как не слышали о строго определённых границах труда и отдыха. Приходилось в Экспедиции встречаться и с "морской вольницей" – с людьми, пришедшими в Экспедицию на один-два перегона. Далеко не у всех из них было безупречное прошлое, а для некоторых Экспедиция была, как они сами любили выражаться, "последним прибежищем моряка"... Многочисленные награды и даже Звезда Героя не очень-то действовали на "просоленных" и "просмоленных" морячил, но в конечном итоге и довольно скоро громадный жизненный и служебный опыт бывшего подводника брал своё.
Огромную роль играли при этом исходившая от Ивана Ивановича доброжелательность, ровное отношение к молодым и убелённым сединами "труженикам моря", весёлый, общительный характер –очевидная доля всякого профессионала, морская грамотность и врождённая склонность к так называемой общественной работе, о которой в нынешнее "прагматическое" время принято почему-то говорить с иронией. Люди потянулись к Ивану Ивановичу. За советами шли к нему капитаны и штурманы, "деды" механики, матросы и мотористы, а уж о первых помощниках капитанов (помполитах) и говорить не приходится. Очень скоро Ивана Ивановича избрали в партийное бюро Ленинградского отряда, а через пару лет он стал фактически бессменным секретарём партийной организации, к мнению которого по многим вопросам прислушивались и в Москве. Начальники экспедиции не считали для себя зазорным советоваться с ним, а в критических ситуациях, например, с проводкой судов в тяжёлых арктических льдах или с проблемами на строящихся за границей судах, "бросать" опытного моряка "на прорыв". Не обходили мнение Ивана Ивановича и при кадровых перемещениях внутри ЭСМП.
Свои же основные обязанности Иван Иванович исполнял со свойственным ему педантизмом, добросовестностью и здоровой инициативой. Это благодаря его стараниям и настойчивости на голом энтузиазме, практически без каких-либо материальных затрат появился в Ленинградском отряде специально оборудованный кабинет военно-морской подготовки. В кабинете этом любой моряк Экспедиции мог не только заниматься ВМП, но и получать грамотную консультацию и от самого Ивана Ивановича, и от капитанов-наставников, от механиков-наставников по вопросам кораблевождения, эксплуатации механизмов и борьбы за живучесть судна. Стали регулярными сборы по ВМП экипажей и руководящего состава Экспедиции в межнавигационный период. Тут тоже возникали определённые трудности с оплатой для вызываемых из межнавигационных отпусков моряков, но и их преодолевал авторитет Ивана Ивановича: дни, проведённые на сборах, участникам оплачивали. А чего стоило проведение учений по совместному плаванию в составе импровизированных "конвоев" при групповых переходах судов вокруг Скандинавии и по трассе Севморпути? И тут Иван Иванович спокойно и методично доказывал начальству их необходимость. Проведение таких учений вошло в привычку настолько, что тренировки по совместному плаванию некоторые наиболее опытные капитаны проводили уже и без нашего с Иваном Ивановичем участия...
С началом перестройки, к сожалению, некоторые начальники морских и речных пароходств, ставшие фактически их владельцами, поддаваясь возобладавшим в нашем обществе пацифистским настроениям, должности капитанов-наставников по ВМП сократили. Неугомонный Иван Иванович продолжил трудовую деятельность в качестве инженера-диспетчера организации, занимающейся предупреждением и сбором разлитых на акваториях Санкт-Петербурга нефтепродуктов. Но долголетняя морская служба не могла не сказаться на здоровье –в связи с обострением тромбоза ног Иван Иванович прекратил официальную трудовую деятельность. Но даже ампутация ноги не остановила общественную деятельность ветерана. Он и член Совета ветеранов г. Пушкин, и заместитель его председателя, он и председатель Комитета содействия пушкинскому Райвоенкомату, член Совета Ветеранов-подводников ВМФ, член Совета Героев Советского Союза Санкт-Петербурга, председатель Оргкомитета однокашников по ВМУ (невзирая на трудности передвижения на протезе, летал во Владивосток на юбилей ТВВМУ им. С.О.Макарова), почётный член клуба "Юный моряк" при Дворце творчества юных в Санкт-Петербурге и, как говорится, прочее, прочее и прочее... Конечно же, везде он не просто числился, а активно работал, выступал в местной и центральной печати...
Но коварная болезнь продолжала мучить моряка. И если на К-27 подводники сумели справиться с тромбом в патрубке, то, несмотря на все усилия, современная медицина не смогла справиться с образованием многочисленных тромбов в сосудах героя. Один из таких тромбов перекрыл-таки доступ крови к сердцу. Промозглой ночью ранней петербургской весны 1998 года Ивана Ивановича не стало.
Среди провожавших его в последний поход доброй сотни бывших соратников и учеников были и военные, и гражданские моряки...
Жил ветеран в скромной, стандартной квартире в Пушкине со своей верной подругой – женой Валентиной Александровной. Дочь Светлана замужем за подводником – командиром знаменитого КУОППА им. С.М.Кирова, сын Александр – бывший подводник, ныне гражданский моряк, капитан дальнего плавания. Морские традиции продолжаются!
Завершить рассказ о прославленном подводнике-североморце, о первом командире АПЛ К-27 хочу воспоминаниями тех, кто его хорошо знал.
Чернавин, Владимир Николаевич. Атомный подводный... Флот в судьбе России: Размышления после штормов и походов. - М. : Андреевский флаг, 1997.
«Экипаж любил своего командира. Он был грамотным, опытным моряком-подводником. Мне нравилась его уверенность и в управлении кораблём, и в руководстве экипажем. Иван Иванович был доступным командиром, справедлив и заботлив. Держался он всегда с достоинством знающего себе цену командира. Когда однажды при входе в губу Западной Лицы один из начальников, бывших тогда на мостике, пытался вмешаться в управление кораблём (нарушая Устав ВМФ), Иван Иванович быстро и резко поставил его на место. Я иногда думал о том, почему Иван Иванович не командует соединениями, флотом? И пришёл к выводу – много плавающие моряки неудобны для должностей. Слишком независимы.»
«Командиром такой лодки человек с такой фамилией и заурядным именем и отчеством был назначен не случайно. Военно-морской флот и его главком Сергей Горшков хорошо знали этого офицера и ценили его. К моменту назначения на К-27 он успел покомандовать и средней лодкой С-101, большей торпедной лодкой Б-73 и первой советской лодкой-ракетоносцем, вооруженной баллистическими ракетами Б-67. Командуя этими подводными кораблями, Иван Иванович неизменно проявлял не только высокие командирские качества, но и незаурядную пытливость и настойчивое стремление «выжать» из подвластной его экипажу техники максимум возможного. Именно такие качества позволили экипажу С-101 первому на Северном флоте освоить стрельбу маневрирующими торпедами, а экипажу Б-67 провести не только первые пробные пуски ракет, но и успешно провести Государственные испытания всего ракетного комплекса лодки в различных метеорологических и гидрологических условиях, при хранении полностью снаряжённых боевых ракет в её шахтах в течение трёх месяцев, с последующим их успешным пуском, глубоководное погружение с предварительным размагничиванием корпуса корабля и многие другие уникальные испытания.
Автору этих строк пришлось, а вернее повезло, поработать несколько лет бок о бок с человеком-легендой – Иваном Ивановичем Гуляевым. Незадолго до смерти Иван Иванович активно работал в ветеранской организации города Пушкин по месту своего жительства. И это, несмотря на тяжёлую болезнь, без ампутированной из-за неё ноги. Такой уж был характер у этого Моряка с большой буквы!
Умер Иван Иванович 27 марта 1998 года. Друзья, сослуживцы, просто люди, с которыми ему приходилось встречаться, помнят его и стараются строить свою жизнь так, как жил скромный, добросовестный, исключительно честный, порядочный человек, искренний патриот нашей Родины – Иван Иванович Гуляев!» ( Рыжиков Р.В., капитан 1-го ранга в отставке )
Одноклассница И.И. Гуляева –Зинаида Фёдоровна Павловских (Васильева) училась с И.И.Гуляевым с 1-го по 10-й классы. Она отмечает, что все годы учёбы он был первым в классе. Домашние задания всегда выполнял. В ответах был чёток, доказателен, с детства его отличали высокая дисциплина и организованность. Естественно, что именно он был старостой класса. "А когда Ваня самостоятельно освоил гармошку, –рассказывает Зинаида Фёдоровна, – то все мы бегали за ним в школе гурьбой и просили наиграть что-нибудь."
А Галина Васильевна, директор школьного музея в селе Кисловском, добавляет, что Гуляев был членом редколлегии, выпускал школьную стенгазету и был в школе заводилой всех интересных дел. Прекрасно бегал на лыжах и коньках, любил играть в волейбол. О его спортивных успехах свидетельствовали значки и . На здании школы, где учился И.И.Гуляев, есть памятная Доска, а школьный музей носит его имя. Неплохо бы и в столице Урала, Екатеринбурге, иметь улицу его имени...
Таков был первый командир АПЛ К-27 Иван Иванович Гуляев, не ставший адмиралом, но которого будут помнить очень многие и многие годы.
Глава 6. ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ
Он был своим среди чужих,
Чужим среди своих, бывало,
А разбери, попробуй их,
Своим не щёлкая забралом.
В 1964 году после ухода Гуляева И.И. командиром первого экипажа был назначен капитан 2-го ранга Леонов П.Ф. (до этого он командовал вторым экипажем нашего корабля).
Родился Леонов П.Ф. 05 февраля 1929 года в Тверской губернии. Семья была из крестьян, многодетная. Отец Павла Фёдоровича в 1941 году пошёл на фронт и в 1943 году пал смертью храбрых за свободу и независимость Родины, как потом было сообщено вдове Леоновой.
После 8-ми классов Павел пошёл , а после его окончания в 1947 году был зачислен курсантом Каспийского военно-морского училища.
Курсант Павел Леонов. 1950 г. Каспийское ВВМУ
Работа в новых, непривычных военному человеку условиях, была непростой. Одно дело командовать людьми, скованными воинской дисциплиной и присягой, службой в экстремальных подводных условиях, а совсем другое – работать с людьми, хотя и родственной профессии, но руководствующимися законами о труде и другими законами, о которых военные люди, в принципе, даже не слышали, как не слышали о строго определённых границах труда и отдыха. Приходилось в Экспедиции встречаться и с "морской вольницей" – с людьми, пришедшими в Экспедицию на один-два перегона. Далеко не у всех из них было безупречное прошлое, а для некоторых Экспедиция была, как они сами любили выражаться, "последним прибежищем моряка"... Многочисленные награды и даже Звезда Героя не очень-то действовали на "просоленных" и "просмоленных" морячил, но в конечном итоге и довольно скоро громадный жизненный и служебный опыт бывшего подводника брал своё.
Огромную роль играли при этом исходившая от Ивана Ивановича доброжелательность, ровное отношение к молодым и убелённым сединами "труженикам моря", весёлый, общительный характер –очевидная доля всякого профессионала, морская грамотность и врождённая склонность к так называемой общественной работе, о которой в нынешнее "прагматическое" время принято почему-то говорить с иронией. Люди потянулись к Ивану Ивановичу. За советами шли к нему капитаны и штурманы, "деды" механики, матросы и мотористы, а уж о первых помощниках капитанов (помполитах) и говорить не приходится. Очень скоро Ивана Ивановича избрали в партийное бюро Ленинградского отряда, а через пару лет он стал фактически бессменным секретарём партийной организации, к мнению которого по многим вопросам прислушивались и в Москве. Начальники экспедиции не считали для себя зазорным советоваться с ним, а в критических ситуациях, например, с проводкой судов в тяжёлых арктических льдах или с проблемами на строящихся за границей судах, "бросать" опытного моряка "на прорыв". Не обходили мнение Ивана Ивановича и при кадровых перемещениях внутри ЭСМП.
Свои же основные обязанности Иван Иванович исполнял со свойственным ему педантизмом, добросовестностью и здоровой инициативой. Это благодаря его стараниям и настойчивости на голом энтузиазме, практически без каких-либо материальных затрат появился в Ленинградском отряде специально оборудованный кабинет военно-морской подготовки. В кабинете этом любой моряк Экспедиции мог не только заниматься ВМП, но и получать грамотную консультацию и от самого Ивана Ивановича, и от капитанов-наставников, от механиков-наставников по вопросам кораблевождения, эксплуатации механизмов и борьбы за живучесть судна. Стали регулярными сборы по ВМП экипажей и руководящего состава Экспедиции в межнавигационный период. Тут тоже возникали определённые трудности с оплатой для вызываемых из межнавигационных отпусков моряков, но и их преодолевал авторитет Ивана Ивановича: дни, проведённые на сборах, участникам оплачивали. А чего стоило проведение учений по совместному плаванию в составе импровизированных "конвоев" при групповых переходах судов вокруг Скандинавии и по трассе Севморпути? И тут Иван Иванович спокойно и методично доказывал начальству их необходимость. Проведение таких учений вошло в привычку настолько, что тренировки по совместному плаванию некоторые наиболее опытные капитаны проводили уже и без нашего с Иваном Ивановичем участия...
С началом перестройки, к сожалению, некоторые начальники морских и речных пароходств, ставшие фактически их владельцами, поддаваясь возобладавшим в нашем обществе пацифистским настроениям, должности капитанов-наставников по ВМП сократили. Неугомонный Иван Иванович продолжил трудовую деятельность в качестве инженера-диспетчера организации, занимающейся предупреждением и сбором разлитых на акваториях Санкт-Петербурга нефтепродуктов. Но долголетняя морская служба не могла не сказаться на здоровье –в связи с обострением тромбоза ног Иван Иванович прекратил официальную трудовую деятельность. Но даже ампутация ноги не остановила общественную деятельность ветерана. Он и член Совета ветеранов г. Пушкин, и заместитель его председателя, он и председатель Комитета содействия пушкинскому Райвоенкомату, член Совета Ветеранов-подводников ВМФ, член Совета Героев Советского Союза Санкт-Петербурга, председатель Оргкомитета однокашников по ВМУ (невзирая на трудности передвижения на протезе, летал во Владивосток на юбилей ТВВМУ им. С.О.Макарова), почётный член клуба "Юный моряк" при Дворце творчества юных в Санкт-Петербурге и, как говорится, прочее, прочее и прочее... Конечно же, везде он не просто числился, а активно работал, выступал в местной и центральной печати...
Но коварная болезнь продолжала мучить моряка. И если на К-27 подводники сумели справиться с тромбом в патрубке, то, несмотря на все усилия, современная медицина не смогла справиться с образованием многочисленных тромбов в сосудах героя. Один из таких тромбов перекрыл-таки доступ крови к сердцу. Промозглой ночью ранней петербургской весны 1998 года Ивана Ивановича не стало.
Среди провожавших его в последний поход доброй сотни бывших соратников и учеников были и военные, и гражданские моряки...
Жил ветеран в скромной, стандартной квартире в Пушкине со своей верной подругой – женой Валентиной Александровной. Дочь Светлана замужем за подводником – командиром знаменитого КУОППА им. С.М.Кирова, сын Александр – бывший подводник, ныне гражданский моряк, капитан дальнего плавания. Морские традиции продолжаются!
Завершить рассказ о прославленном подводнике-североморце, о первом командире АПЛ К-27 хочу воспоминаниями тех, кто его хорошо знал.
Чернавин, Владимир Николаевич. Атомный подводный... Флот в судьбе России: Размышления после штормов и походов. - М. : Андреевский флаг, 1997.
«Экипаж любил своего командира. Он был грамотным, опытным моряком-подводником. Мне нравилась его уверенность и в управлении кораблём, и в руководстве экипажем. Иван Иванович был доступным командиром, справедлив и заботлив. Держался он всегда с достоинством знающего себе цену командира. Когда однажды при входе в губу Западной Лицы один из начальников, бывших тогда на мостике, пытался вмешаться в управление кораблём (нарушая Устав ВМФ), Иван Иванович быстро и резко поставил его на место. Я иногда думал о том, почему Иван Иванович не командует соединениями, флотом? И пришёл к выводу – много плавающие моряки неудобны для должностей. Слишком независимы.»
«Командиром такой лодки человек с такой фамилией и заурядным именем и отчеством был назначен не случайно. Военно-морской флот и его главком Сергей Горшков хорошо знали этого офицера и ценили его. К моменту назначения на К-27 он успел покомандовать и средней лодкой С-101, большей торпедной лодкой Б-73 и первой советской лодкой-ракетоносцем, вооруженной баллистическими ракетами Б-67. Командуя этими подводными кораблями, Иван Иванович неизменно проявлял не только высокие командирские качества, но и незаурядную пытливость и настойчивое стремление «выжать» из подвластной его экипажу техники максимум возможного. Именно такие качества позволили экипажу С-101 первому на Северном флоте освоить стрельбу маневрирующими торпедами, а экипажу Б-67 провести не только первые пробные пуски ракет, но и успешно провести Государственные испытания всего ракетного комплекса лодки в различных метеорологических и гидрологических условиях, при хранении полностью снаряжённых боевых ракет в её шахтах в течение трёх месяцев, с последующим их успешным пуском, глубоководное погружение с предварительным размагничиванием корпуса корабля и многие другие уникальные испытания.
Автору этих строк пришлось, а вернее повезло, поработать несколько лет бок о бок с человеком-легендой – Иваном Ивановичем Гуляевым. Незадолго до смерти Иван Иванович активно работал в ветеранской организации города Пушкин по месту своего жительства. И это, несмотря на тяжёлую болезнь, без ампутированной из-за неё ноги. Такой уж был характер у этого Моряка с большой буквы!
Умер Иван Иванович 27 марта 1998 года. Друзья, сослуживцы, просто люди, с которыми ему приходилось встречаться, помнят его и стараются строить свою жизнь так, как жил скромный, добросовестный, исключительно честный, порядочный человек, искренний патриот нашей Родины – Иван Иванович Гуляев!» ( Рыжиков Р.В., капитан 1-го ранга в отставке )
Одноклассница И.И. Гуляева –Зинаида Фёдоровна Павловских (Васильева) училась с И.И.Гуляевым с 1-го по 10-й классы. Она отмечает, что все годы учёбы он был первым в классе. Домашние задания всегда выполнял. В ответах был чёток, доказателен, с детства его отличали высокая дисциплина и организованность. Естественно, что именно он был старостой класса. "А когда Ваня самостоятельно освоил гармошку, –рассказывает Зинаида Фёдоровна, – то все мы бегали за ним в школе гурьбой и просили наиграть что-нибудь."
А Галина Васильевна, директор школьного музея в селе Кисловском, добавляет, что Гуляев был членом редколлегии, выпускал школьную стенгазету и был в школе заводилой всех интересных дел. Прекрасно бегал на лыжах и коньках, любил играть в волейбол. О его спортивных успехах свидетельствовали значки и . На здании школы, где учился И.И.Гуляев, есть памятная Доска, а школьный музей носит его имя. Неплохо бы и в столице Урала, Екатеринбурге, иметь улицу его имени...
Таков был первый командир АПЛ К-27 Иван Иванович Гуляев, не ставший адмиралом, но которого будут помнить очень многие и многие годы.
Глава 6. ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ
Он был своим среди чужих,
Чужим среди своих, бывало,
А разбери, попробуй их,
Своим не щёлкая забралом.
В 1964 году после ухода Гуляева И.И. командиром первого экипажа был назначен капитан 2-го ранга Леонов П.Ф. (до этого он командовал вторым экипажем нашего корабля).
Родился Леонов П.Ф. 05 февраля 1929 года в Тверской губернии. Семья была из крестьян, многодетная. Отец Павла Фёдоровича в 1941 году пошёл на фронт и в 1943 году пал смертью храбрых за свободу и независимость Родины, как потом было сообщено вдове Леоновой.
После 8-ми классов Павел пошёл , а после его окончания в 1947 году был зачислен курсантом Каспийского военно-морского училища.
Курсант Павел Леонов. 1950 г. Каспийское ВВМУ
Хочу отметить, что тогда в далёкие шестидесятые годы, в частности на АПЛ К-27 (с 1961 по 1964 год) второй экипаж был, но как бы "символически". Де-юре –да, де-факто –нет. Был единый экипаж, который выполнял всё, чтобы атомная подводная лодка быстрее стала в строй. А вот, после ухода Гуляева И.И. и прихода командиром первого экипажа Леонова П.Ф. разделение на первый и второй экипажи стало проявляться чётко. В чём? В том, что Леонов, к сожалению, превратил второй экипаж в "отстойник", куда переводил неугодных ему офицеров, мичманов и матросов. Одних из-за нарушения дисциплины, вторых из-за того, что его эти люди не устраивали. А ведь среди них были высокие профессионалы, за плечами у которых был поход в Атлантику, годы службы на АПЛ. Это была одна из ошибок Леонова Павла Фёдоровича, и это очень отражалось в целом на всех, составе как первого, так и второго экипажа.
Писать об этом командире тяжело, ибо под его командованием мне пришлось прослужить около 3-х лет. Видеть его в действии как в море, так и на суше... глазами моряка срочной службы. Уже в последние годы, собирая материал о командире, мне приходилось много слышать негативного о нём от тех, кто прослужил с Леоновым не один год, знали его хорошо как офицера, и как человека.
Леонова П.Ф. я нашёл уже спустя 30 лет в Калининграде. Он был смертельно болен, но ещё в здравом уме. Мы часто с ним говорили по телефону, вспоминали прошлое. Несмотря на болезнь, всё четко помнил, помнил людей, и те далёкие события. Правда, разговор длился недолго, потом у командира начинались сильные головные боли, и он уже не мог внятно и ясно говорить. За него говорила его жена, Ольга Михайловна, прожившая с ним много лет.
.
Из всего этого могу сделать вывод: Павел Фёдорович всю свою жизнь до самой кончины нёс крест вины за гибель моряков. Его никто не обвинял официально в этом, не было суда, но он сам себя обвинял... и его можно только понять. Он был Командиром. Он отвечал за Всё и Всех! Так почему же его одни уважали и любили, другие боялись, а некоторые просто ненавидели (были и такие)? Почему один из его помощников, спустя десятилетия, издаст книгу под названием "Глазами подчинённого" в Санкт-Петербурге, где будет называть своего командира, с которым прослужил несколько лет, "убийцей", "негодяем" и "неудачником", обращаясь в книге только по имени "Пашка"?! При этом автор книги знал, что Леонов П.Ф. уже был практически смертельно неизлечим и не смог ему ответить достойно.
Когда я рассказал о книге бывшего помощника командира корабля жене Павла Фёдоровича, Ольге Михайловне, она ответила: "Нет, мы просто не хотим знать об этом мерзком человеке, пусть ему Бог будет судья". Я ещё вернусь к некоторым эпизодам книги помощника, ныне капитана 1-го ранга Фытова Г.А., а сейчас вернёмся в 1964 год, когда капитан 2-го ранга Леонов Павел Фёдорович был назначен командиром первого экипажа АПЛ К-27.
Северодвинск
Обстановка в экипаже была серьёзная. Дисциплина не на должном уровне, состояние подготовки экипажа желало быть лучше. Экипаж продолжал жить эйфорией удачного похода в Атлантику. Более того, осенью ушли в запас моряки-подводники, отслужившие свой срок, прибыло новое пополнение. Не за горами время, когда предстояло снова уйти в море, в боевой поход. Экипаж продолжали "терзать" проверки, комиссии от разных инстанций, начиная с высшего командования ВМФ СССР. Одна из причин была банальна –уж очень "не любил" экипаж АПЛ К-27 тогдашний Главком ВМФ С.Г.Горшков. Не любил, потому что этому кораблю покровительствовал вице-адмирал Г.Н.Холостяков, с которым у главкома были большие трения ещё с Великой Отечественной войны. Вот в такой непростой обстановке Павлу Фёдоровичу Леонову пришлось стать командиром атомной лодки К-27.
В начале 1965 года Леонов П.Ф. впервые в качестве командира АПЛ К-27 вывел её в море, в полигон боевой подготовки для отработки задач. После успешного выполнения задач лодка возвращалась в Гремиху. В заданном районе корабль всплыл в надводное положение в Святоносском заливе. В это время море очень штормило, лодку бросало словно щепку. Досталось молодым матросам, которые вышли в море. Некоторые просто не могли нести вахту –их мутило, рвало. Старослужащие помогали им как могли, стояли за них вахту, делились таранькой, чтобы как-то облегчить состояние. Волнение доходило до 6 баллов. И вот в это время командир БЧ-5 (в то время командиром БЧ-5 был капитан 3-го ранга Соколовский В.Э.) решил провентилировать отсеки в атмосферу, попросив разрешения у Леонова П.Ф. Когда начали вентиляцию, случилось непредсказуемое –забортная вода из карманов шахты вентиляции потоком устремилась (а это более полтонны воды) по системе вентилирования. В пятом отсеке вода залила турбогенераторы. Произошло замыкание сразу двух генераторов. Вся энергетика корабля была посажена на аккумуляторы. Энергии хватало только для того, чтобы поддерживать температуру сплава в ядерных реакторах в пределах 125 градусов. Лодка осталась без движения, и её понесло на скалы... Энергии не хватало даже на то, чтобы бросить якорь. Вся надежда была только на команду турбогенераторщиков, электриков. И когда оставалось до скал всего ничего, когда уже все понимали, что трагедии не избежать, заработали турбогенераторы. Лодка обрела управление.
Хочу назвать тех, кто тогда в далёком январе 1965 года спас не только экипаж, но и атомную подводную лодку от возможной гибели. Это старшины Тюкин, Лямцов, Димура, Чернышук, Брехунец, Залетов, Сманцер, офицеры Полубояринов, Нечипуренко, Спиридонов, мичманы Головко, Голубков, Ивченко и другие, те, кто тогда находился в пятом турбогенераторном отсеке.
После прихода в базу состоялся "разбор полётов"... Леонов получил выговор по партийной линии, командира БЧ-5 Соколовского сняли с должности, а на его место был назначен Иванов А.А., командир БЧ-5 второго экипажа. Человек доброй широкой души, знающий специалист. Пройдут годы, и вот что скажет об этом случае бывший штурман К-27 (1963–968 гг.), ныне контр-адмирал Наумов В.В.
«На контрольном выходе перед походом (из Гремихи) лодка вернулась в базу через 3–4 часа. Ибо перед дифферентировкой в Иоканском заливе при свежей волне всплыв в позиционное положение и сравнивая давления через шахты вентиляции, на корабле были залиты через венттрубы сразу два электромеханизма и в 2-х отсеках. Лодка вернулась в базу для ремонта. Такое происшествие возможно только при низкой практике командования и непредусмотрительности командира БЧ-5.»
16 июля Леонов П.Ф. повел свой корабль в Средиземное море. Экипаж под его командованием, несмотря на все сложности в походе, успешно выполнил задания командования ВМФ Советского Союза. Леонову было трудно работать с экипажем. Его сравнивали с ушедшим Гуляевым, и сравнение это было не в его пользу.
Вот одно из воспоминаний члена экипажа, прослужившего при двух командирах не один год:
«При любой сложной ситуации на корабле Иван Иванович мгновенно бы начал мозговой штурм решения проблемы, тут же были выданы рекомендации на оптимальный вариант действий, обстановка постоянно выяснялась и корректировалась. Я более чем уверен, что Гуляев сам выступил бы по корабельной трансляции – обрисовал обстановку, рассказал о принимаемых мерах, дал указания и командирам отсеков, и всему экипажу. Леонов этого не делал. А что ему мешало поступать так?
Правление Леонова разрушило тонкий чувствительный организм по имени ЭКИПАЖ. Одни боялись командира, другие не желали идти к нему и выслушивать нарекания. Нарушалась система отлаженных взаимоотношений, когда достаточно было кивка, взгляда, полуслова, чтобы понять, что и как делать. Леонов, к сожалению, не любил свой экипаж, не был отцом родным, это подводники чувствовали.»
Что добавить к сказанному? Когда случилась большая трагедия на АПЛ (май 1968 года), и участником которой мне пришлось быть как члену экипажа, мы действительно за всё время пребывания в море, в той сложной непростой ситуации не чувствовали своего командира корабля. Не знали, что он думает, что готов предпринять. И вот, по истечении десятилетий, приходит сама мысль, а чтобы с нами произошло, если бы ядерная авария произошла не вблизи родной базы, а где-то в далёкой точке мирового океана? Ответ сам напрашивается…
А сейчас завершаю свой рассказ о командире АПЛ К-27 Леонове П.Ф. В последующих главах мне ещё не раз придётся вернуться к личности Павла Фёдоровича Леонова, моего командира. В 1969 году П.Ф.Леонов был направлен для службы в Калининградское высшее военное морское училище на должность заместителя начальника артиллерийского факультета. В этой должности П.Ф.Леонов прослужил до 1972 года. В 1972–1973 годы – офицер оперативного отдела Штаба Балтийского флота г. Калининград. С 1973 по 1985 год – старший офицер оперативного управления штаба Балтийского флота г. Калининград. В 1986 году ушёл на пенсию.
В 1957 году в семье Леоновых родился сын Олег, который стал офицером-подводником, служил на атомных лодках второго поколения. В звании капитана 3-го ранга вынужден был уйти с флота по состоянию здоровья (ракетчик). В 1960 году родился второй сын –Игорь, к сожалению, в 1997 году он трагически погиб. Такова краткая биография Павла Фёдоровича Леонова, второго командира атомной подводной лодки К-27. Второго и последнего командира действующей лодки.
Трагедию 24 мая 1968 года на атомоходе, гибель моряков командир Леонов воспринял, как личное горе. Вот что спустя 34 года в одном из своих писем пишет жена Павла Фёдоровича – Ольга Михайловна:
«Павел Фёдорович очень переживал за тех, кто находился в госпиталях, он не знал что с его подводниками, живы ли (никакой информации тогда не было (сов. секретно)). В связи с этим он послал меня в Питер, чтобы хоть немного приподнять занавесу таинственности и запрета, прояснить, как чувствуют себя ребята. Я съездила в Питер, сходила в госпиталь, узнала обстановку и обо всём рассказала П.Ф.Леонову. Павел Фёдорович сильно переживал, и сейчас 24 мая – это чёрный день в нашей семье, всегда помнит тех, кто ушёл.»
Приезд жены Леонова совпал с уходом из жизни спецтрюмных. Её, помню, встречали старшие офицеры из двух экипажей. Запомнилось мне и моим сослуживцам срочной службы, что после её отъезда среди лечившихся членов экипажа поползли слухи о командире. Что его разжаловали до капитана 2-го ранга, что он был на ковре у руководства ВМФ СССР в Москве, что его ждал суд и тюрьма. И самое главное, что никто этого не отрицал. Все эти "страшилки" в отношении Леонова П.Ф. так вошли в мозги практически всего экипажа, что даже сегодня при встрече или переписке с некоторыми моряками становится ясно, что они почти ничего не знают о судьбе своего командира после аварии и в основном начинают рассказывать и писать то, что слышали "якобы в госпитале, потом в Гремихе перед своей демобилизацией". А ведь кто-то распространял эти недостоверные сведения? Можно только строить догадки и предположения.
05 августа 2004 года капитан 1-го ранга, командир атомной подводной лодки К-27 скончался от длительной тяжёлой и продолжительной болезни. Похоронен в Калининграде.
Глава 7. НЕСТАНДАРТНЫЙ КОМАНДИР, ЛИКВИДАТОР, ПОЭТ
Он чувствовал и горе, и радости людей,
Которые смеялись и рыдали.
Он мог всё это описать в стихах –
Мечты и трудности,
Которые при жизни у подводников бывали.
Ранней весной 1930 года в г. Винница приехала к своим родителям из Севастополя мама будущего офицера-подводника Геннадия Новицкого, где его и родила 06 мая с.г. Вернувшись в Севастополь, семья прожила там до 1937 года, а потом мужа и отца Геннадия, морского офицера, направили служить на Камчатку. За несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны Новицкие возвратились в Севастополь, а когда началась война – выехали в Среднюю Азию. В 1946 году родители Геннадия Гелиодоровича окончательно вернулись в Крым, где долгое время и проживали с братом Геннадия –Станиславом, 1942 г.р., который в возрасте 37 лет умер от сердечного приступа.
В августе 1946 года Геннадий отправился поступать в г. Ленинград в подготовительное училище, которое закончил в 1950 году. И сразу же поступил в ВВМУ подводного плавания им. Ленинского Комсомола. Учёба в ВВМУ Геннадию давалась легко, но его характер и молодость во время учёбы сыграли с ним злую шутку. За драку (курсант Новицкий защищал честь своего сокурсника) он был отчислен с училища и направлен для прохождения срочной службы на Каспийскую флотилию. Но не прослужив и полгода, был восстановлен в училище за проявленное мужество в спасении Флага корабля.
Курсант Геннадий Новицкий. 1952 год.
Продолжение следует)
Немає коментарів:
Дописати коментар