Маршал Советского Союза, Министр обороны (с 1957 по 1967 годы), Полководец Великой Отечественной войны, Дважды Герой Советского Союза
Малиновский молча выслушал и пообещал во всём разобраться. А самого Холостякова забрать к себе советником, что и сделал. Правда, забегая наперёд, скажу, что после смерти Малиновского, Георгий Никитич был сразу же отправлен на пенсию, и о нём власть вспомнила, только когда этого прославленного подводника с женой убили в 1990-х годах в Москве в его квартире за боевые награды. Так вот, после вмешательства Родиона Малиновского, Министра Обороны СССР, 02 марта 1966 года вышел Указ о награждении Золотой Звездой Героя командира АПЛ К-27 Гуляева Иван Ивановича и орденами и медалями его славного экипажа. Справедливость была восстановлена. В это время Гуляев И.И. служил уже начальником штаба соединения подводных кораблей в Ленинградской военно-морской базе.
Как-то командир соединения капитан 1-го ранга И.Колчин срочно вызвал к себе начальника штаба:
– Ты что же не говоришь о присвоении тебе звания Героя Советского Союза?
– Какого Героя? –удивился Гуляев. – Не знаю ничего.
– Как не знаешь? Ну, тогда погоди...
Колчин приказал построить весь личный состав соединения и объявил: "Товарищи, Указом Президиума Верховного Совета СССР нашему начальнику штаба, капитану 1-го ранга Гуляеву Ивану Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза". Кричали "Ура!", хлопали, поздравляли, обнимали. Но для полноты счастья Гуляеву всё-таки чуть-чуть не хватало тех его товарищей, сослуживцев, подчинённых, с которыми он прошёл самые трудные в жизни мили.
Не верится, что прошло уже 46 лет. Многих членов "гуляевского" экипажа нет в живых. Ушёл из жизни и сам командир корабля, Герой Советского Союза Иван Иванович Гуляев, трагически погиб Георгий Никитич Холостяков, который до конца своих дней поддерживал отношения с командиром и многими членами экипажа, всегда приходил им на выручку. Нет и Бориса Ивановича Ефремова, крепыша и доктора корабля, одного из первых офицеров, прибывших на строящуюся К-27.
С исторической справкой "О жизненном пути АПЛ пр. 645 зав. № 601" выступает председатель НТО судостроения СПМБМ "Малахит" Г.Д.Морозкин. В президиуме: А.П.Михайловский, Е.А.Томко, Б.Ф.Громов, И.И.Гуляев.(слева направо)
Ушёл из жизни и первый механик Нагорский О.Л., замполит Петухов М.А. (дядя Миша), старпом Окованцев Н.Д., старшины срочной службы Л.Тюкин, В.Лычагин, А.Хутченко, П.Волков, Д.Сирый, А.Димура, Н.Боровик, В.Гришин, контр-адмирал Дорофеев Н.А., гл. конструктор АПЛ А.Назаров, учёный Парнев Л.Х. и другие. Пусть эти эпизоды первого похода К-27 станут достоянием многих, напомнят первым советским подводникам-атомникам о событиях тех лет. Ну, а молодёжи помогут лучше понять моряков первых атомных лодок. Это сейчас, спустя десятилетия, кажется, что всё было легко. Но не зря тот поход, который совершила уникальная атомная подводная лодка К-27 в Атлантику, называли испытательным! Не так уж редко за опыт приходится платить жизнью.
Глава 9. ЗАБЫТЫЙ АДМИРАЛ И ЛЮБИМЕЦ ЭКИПАЖА
«Его уважали и любили за умение отвечать за свои слова и поступки, аналитический ум, умение поддержать в сложной ситуации члена экипажа, и самое главное – за умение уважать, любить своих подчинённых»
Старпом апл К-27 Умрихин Г.М.(1965) В октябре 1964 года личному составу первого экипажа атомной подводной лодки К-27 был представлен старший помощник командира корабля, 33-летний капитан 3-го ранга УМРИХИН ГЕННАДИЙ МИХАЙЛОВИЧ. Он заменил капитана 2-го ранга Окованцева Н.Д., который ушёл командиром второго экипажа корабля.
За годы поисков мне удалось узнать, что будущий контр-адмирал родился в 1931 году в Пензовской области, Белинского района, с. Каменка. После окончания школы поступил в ВВМУ им. М.В.Фрунзе. До прихода на АПЛ К-27 успел поплавать на дизельных подводных лодках Северного флота, в том числе и на лодке, которой командовал будущий командир К-27, Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Гуляев Иван Иванович. Больше никакими сведениями на сегодня, к великому сожалению, не располагаю, но очень надеюсь, что все эти "белые" пятна в биографии и жизненном пути офицера-подводника, контр-адмирала Геннадия Михайловича Умрихина будут устранены. Очень бы хотелось, чтобы отозвались его сослуживцы по АПЛ К-32, по Беломорской военно-морской базе, где он был начальником штаба до своей кончины.
За время короткой, но яркой службы на атомоходе новоназначенный старпом стал авторитетом и любимцем экипажа. Надо отметить, что это не всем нравилось, и в первую очередь командиру корабля Леонову П.Ф., ставшему командиром после ухода на повышение Гуляева И.И. Леонов П.Ф. частенько упрекал своего старпома в либерализме, демократичности к своим подчинённым. А по большому счёту, командир Леонов П.Ф., думаю, просто "ревновал" Умрихина Г.М. Ревновал к тому, что к старпому больше обращались, чем к нему. Многие личные вопросы решал не командир, а старпом. Как и следовало ожидать, отношения в дальнейшем между Леоновым П.Ф. и Умрихиным не сложились. Приведу один из примеров, отражающих эти отношения.
Осень 1965 года. Из Мурманска в Гремиху следовал теплоход "Вацлав Воровский". На нём находились моряки-подводники К-27, которые направлялись в отпуск после второго похода. На борту теплохода находились старпом, капитан 3-го ранга Умрихин Г.М. и замполит, капитан 2-го ранга Анисов В.В. Во время следования в базу произошла драка между одним из подводником К-27 с армейским сержантом. Капитан теплохода отказался "замять" драку, сообщил телефонограммой о случившемся коменданту Гремихи. С приходом в Гремиху старшина лодки Лушко был арестован, после этого началась разборка полётов. Как обычно, надо было определить "стрелочника". Старпом К-27 понял, что стрелки могут перевести на него. Умрихин Г.М. и Анисов В.В. обратились к командиру Леонову П.Ф. При этом Анисов В.В. предложил командиру фамилию старпома не упоминать, что он всё возьмёт на себя. Это было сделано по той причине, что у старпома выходил срок на получение очередного звания "капитана 2-го ранга". Леонов П.Ф. молча выслушал своих сослуживцев и проявил свою "принципиальность". Прямо в глаза заявил: "Старпом всегда несёт ответственность, и в любом случае". По требованию командира Леонова в документах расследования была указана фамилия его старшего помощника Умрихина Г.М. В итоге старпому объявили о неполном служебном соответствии, строгий выговор и задержали представление к очередному воинскому званию на полгода. Такова была благодарность командира своему старпому за то, что его любили, уважали в экипаже больше, чем его.
Этот случай стал достоянием членов двух экипажей атомной подводной лодки, и не принесло уважения со стороны моряков командиру Леонову П.Ф.
В марте 1966 года в Северодвинске в помещении Дома инженерно-технических работников Севмаша состоялось торжественное собрание по награждению подводников АПЛ К-27 Государственными наградами. На этом собрании присутствовали: Командующий Северным флотом, адмирал Лобов С.М., прославленный подводник времён Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Щедрин Г.И., секретарь ЦК ВЛКСМ Пастухов Б.Н. и многие другие.
Валентина Матвиенко (слева), Борис Пастухов (в центре).
После вручения был устроен банкет. И вот, после многократных речей-здравниц, как это было принято в то время, в адрес Партии, Правительства и Главкома, подвыпившие подводники стали выкрикивать: "Выпьем за нашего старпома!" Сначала это были одиночные пожелания, а потом уж десятки моряков, сидящих за столом, стали чуть ли не скандировать "За старпома!".
Леонов П.Ф. не нашёл ничего лучшего, чем при высоких гостях требовать от своего старпома Умрихина Г.М. "навести порядок".
Здесь в ситуацию вмешался сам Командующий Северным флотом Лобов Семён Михайлович. Он поднялся с чаркой в руках из-за стола и, похлопав старпома по плечу, сказал: "Ну, старпом, быть тебе адмиралом, из-за такого уважения к тебе личного состава". И призвал всех присутствующих выпить за Умрихина Геннадия Михайловича. Это был тяжёлый удар по авторитету Леонова П.Ф.И старпом это хорошо понимал. Понимал, что служить ему под началом Леонова П.Ф. будет крайне тяжело или просто невозможно. Вскоре Умрихин Г.М., по его личной просьбе, был переведён на равноценную должность стратегического подводного ракетоносца. Там он получил звание капитана 2-го ранга, а потом его назначили на строящуюся атомную подводную лодку проекта 667 К-32 командиром корабля. На атомной подводной лодке К-27 служил штурман, который впоследствии стал помощником командира корабля, командиром подводного ракетоносца. Речь идёт о Валентине Николаевиче Милованове, ныне капитане 1-го ранга. Когда на лодку пришёл Умрихин Г.М., Валентин Милованов был командиром БЧ-1. Сразу же они нашли взаимопонимание, и между ними сложились прекрасные не только служебные отношения, но и чисто человеческие. Так вот в жизни этого человека Умрихин Геннадий Михайлович сыграл значительную роль в дальнейшей его службе в подплаве.
Вот что в письме автору данной главы пишет Милованов В.Н.:
За годы своей службы на атомных подводных лодках Валентин Николаевич Милованов совершил десятки боевых служб в различные точки Мирового океана!
«От Умрихина никогда никто не слышал с его уст грубости или повышенных тонов. Чувствовалась школа Иван Ивановича Гуляева. В управлении кораблём всегда проявлял грамотность и мастерство.
После нашей аварии меня списали с флота, но я обратился к командованию с просьбой оставить меня в плавсоставе. Врачи отправили меня на командирские курсы с условием, по окончании учёбы опять на медкомиссию. Прошёл я её через год и опять – «не годен». Написал снова рапорт. Тогда меня решили направить на новостройку с расчётом, что учёба в центре, время при строительстве новой АПЛ даст мне возможность не плавать пару лет. С этим я и уехал в Брест в отпуск. А в это время Умрихина назначили командиром нового ракетного корабля К-32. Узнав в кадрах о моих мытарствах, он срочно дал мне телеграмму в Брест «немедленно прибыть к нему». Я срочно умотал на Север и стал у Геннадия Михайловича старпомом. Плавать с Геннадием Михайловичем было очень легко. Он во всём мне доверял, никогда не вмешивался в мою работу. Например, мне, старпому, он дал возможность полностью отработать задачу №2 в роли командира, что было отличной практикой. А в океане мы с ним поровну несли командирскую вахту.»
Капитана 1-го ранга Умрихина Геннадия Михайловича после командования подводным ракетоносцем назначили Начальником Штаба БелВМБ (Северодвинск). На этой должности он получил звание контр-адмирала. Эта оказалась его последняя должность. 22 февраля 1980 года в возрасте 49 лет Умрихин Геннадий Михайлович умер от тяжёлой неизлечимой болезни.
Из письма вдовы командира АПЛ К-27 (второго и первого экипажей) капитана 1-го ранга Новицкого Геннадия Гелиодоровича – Лидии Владимировны:
«Знаю, что он родом из Средней полосы. Окончил Каспийское военно-морское училище. Женился на Вере Степановне году в 1954, значит, в это время он окончил училище. Сразу же после училища был назначен в г. Архангельск. Дочь Лариса, единственная, родилась в 1954 году. А так путь один, как у Гены (Новицкого), и места, и такие же лодки.
После ухода с лодки К-27 сильно болел, ушёл на новостроящуюся лодку в Прибалтику г. Палдиски. Потом стал старпомом у будущего командующего В.Н.Чернавина, когда тот был командиром лодки. Далее служил в г. Северодвинск, получил звание контр-адмирала, болел. Были они с Верой Степановной в санатории году в 1979, там при анализе крови был обнаружен рак. Потом выявлен рак желудка.
Чернавин Владимир Николаевич, контр-адмирал (1970), командир 19-й дивизии ПЛ, начальник штаба - зам. командующего и член Военного совета 3-й флотилии ПЛ КСФ (12.02.1972 - 09.1973), командующий 3-й флотилией ПЛ и член Военного Совета КСФ (09.1973 - 20.09.1974), начальник штаба - первый зам. командующего КСФ (20.09.1974 - 01.07.1977), вице-адмирал (1975), командующий КСФ (01.07.1977 - 16.12.1981), адмирал (1978 ), начальник Главного штаба ВМФ - первый заместитель Главнокомандующего, член Военного Совета ВМФ(16.12.1981 - 29.11.1985).
Мучительно болел и умер 22 февраля 1980 года. В.Н.Чернавин (будущий Главком ВМФ Советского Союза) помог Вере Степановне получить квартиру в Москве за 2 недели до смерти Гены, перевёл его в авиационную часть в Подмосковье. Геннадий Михайлович похоронен в Москве на Хованском кладбище.»
Вот и вся краткая биография и прожитая жизнь старшего помощника АПЛ К-27, командира АПЛ К-32, начальника штаба Беломорской военно-морской базы, контр-адмирала Умрихина Геннадия Михайловича, незаслуженно забытого адмирала. Пишу "краткая биография", ибо написал то, что собрал за эти годы поиска об этом замечательном офицере-подводнике, которого любили и уважали моряки.
P.S. Я допускаю, что в моём рассказе о контр-адмирале Умрихине Геннадии Михайловиче допущены, возможно, неточности, касающиеся его службы на Северном флоте. Это связано только с недостаточностью информации, которой я на момент написания книги располагаю. Надеюсь, что те, кто его знал, отзовутся, напишут о нём побольше и поподробнее.
Глава 10. ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ АТОМОХОД В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
Изящной походкой подводная лодка
Ложится из базы на курс в океан:
Любимые ждите, чуть-чуть потерпите,
Поверьте, живыми воротимся к вам.
Весна 1965 года. Москва. Главный штаб Военно-морского флота СССР.
В кабинете главкома ВМФ находятся заместитель командующего Северным флотом контр-адмирал Петелин А.И. и начальник штаба одной из дивизий атомных лодок в Западной Лице, капитан 1-го ранга Михайловский А.П.
Петелин Александр Иванович
Оба – прославленные моряки-подводники, прибыли к Главкому после торжественного приёма в Кремле по случаю их награждения Золотыми медалями Героев Советского Союза. Расспросив присутствующих об их впечатлениях, Сергей Георгиевич, обращаясь к Петелину и Михайловскому, сказал следующее: "Мне, уважаемые подводники, нет надобности объяснять Вам о том, какая сегодня политическая обстановка в мире. Создаваемый нашим государством атомный флот не уступает Американскому. Наши атомные лодки сегодня успешно выполняют задачи в различных точках Мирового океана. И выполняют их успешно. Сужу по вашим Золотым Звёздам Героев, которые вы недавно получили.
К сожалению, нашим атомным флотом пока недостаточно освоена боевая служба в Средиземном море. На сегодня ещё ни одна из наших лодок там не была. Господствует 6-й флот США, английские атомные субмарины.
Принято решение Военно-морскому флоту Советского Союза в противовес флоту НАТО создать в Средиземном море постоянно действующую группировку сил боевой службы. Нет возражений?"
Петелин и Михайловский промолчали, только кивнув в знак согласия головой. Они понимали, что решение уже окончательно принято и Главком спрашивая об их согласии, делает это из уважения к ним.
"Ну, вот и хорошо. Считаю, что командующему Северного флота необходимо в пределах июня-сентября месяца следующего года направить в Средиземное море на одну из атомных подводных лодок. Товарищ Петелин, какие будут ваши предложения?"
Поднявшись, Александр Иванович доложил Главкому, что сегодня выполнить приказ Главкома Советского правительства, убыть на боевую службу в Средиземное море готова каждая из атомных лодок, находившихся в составе Северного флота.
Адмирал Океана. - Русский Обозреватель. 27.02.2010.
Поблагодарив Петелина, Горшков сообщил, что на днях у него состоялся разговор с наукой, в лице академиков Александрова и Лейпунского. "Так вот, они рекомендовали для похода в Средиземное море атомную подводную лодку К-27 с ядерным реактором на жидкометаллическом теплоносителе. Этот корабль, как вы знаете, совершил поход без всплытия на поверхность в Южную Атлантику. И по их отзывам, сам корабль и экипаж, которым командовал Гуляев Иван Иванович, отлично себя зарекомендовали.
В настоящее время, как мне известно, лодка находится в Северодвинске, её обслуживает второй экипаж, да и командир сменился. Опыта океанского плавания этот экипаж и сам командир не имеет. На это следует обратить особое внимание командированию бригады. Подготовку к выходу в поход К-27 в Средиземное море поручено 11 дивизии. А вот старшим в походе назначить капитана 1-го ранга Михайловского Аркадия Петровича", –повернувшись к нему, сказал Главком.
"А вам, Александр Иванович, после прибытия к месту службы, передать мои указания командующему Северным флотом Лобову. Подготовьте все документы по этому делу. Вопросы есть? Нет? Вы свободны, товарищи подводники. Успехов вам."
Поблагодарив Главкома, адмирал Петелин и капитан 1-го ранга Михайловский покинули кабинет.
Так был решён вопрос о направлении впервые в Средиземное море атомной подводной лодки Военно-морского флота Советского Союза. И чести этой удостоилась опытовая уникальная атомная подводная лодка Северного флота К-27 под командованием капитана 2-го ранга Леонова Павла Фёдоровича.
Этот второй поход К-27, который проложил путь остальным атомным субмаринам СССР в указанный район, поставил точку на монопольном господстве 6-го флота США и атомных лодок НАТО в Средиземном море. Закончена тяжёлая подготовка к походу, учения и учёба, выходы в море для сдачи задач и проверки работы узлов и механизмов корабля.
апл К-27 у пирса в Гремихе.1973год.
Наступило 16 июля 1965 года. В 19.00. начальник штаба флота Георгий Михайлович Егоров дал окончательный инструктаж, и атомная лодка К-27 без шума и проводов отошла от пирса в Западной Лице, взяла курс на свой длительный 60-суточный поход. Знал ли командир и экипаж, что второй поход АПЛ К-27 должна пройти, когда ядерное горючее было на исходе? Не знаю. Об этом нигде и никто не говорил. Но об этом в одном из своих писем пишет контр-адмирал Наумов В.В. «Были недостатки у экипажа К-27 при подготовке его ко второму походу. Экипаж Леонова варился в собственном соку, так как бригада дизельных лодок в Гремихе была не в состоянии полноценно осуществить контроль за подготовкой экипажа и состоянием корабля в целом, я уже не говорю об ядерных установках. Именно отсутствие компетентных, грамотных начальников на К-27 объясняет факт выхода на боевую службу в Средиземное море в 1965 году, когда было на исходе реакторное топливо. На 1-й флотилии электромеханическая служба такого не допускала.»
Корабль вывели в море: Михайловский А.П. – старший похода, капитан 1-го ранга, Герой Советского Союза, Леонов П.Ф. – капитан 2-го ранга, командир; Умрихин Г.М. – капитан 3-го ранга, старпом; Фытов Г.А. – капитан-лейтенант, помощник командира корабля; Анисов В.В. – капитан 3-го ранга, замполит; Иванов А.А. – капитан 3-го ранга, командир БЧ-5; Гужеленко А.И. – командир БЧ-4 РТС; Придатко В.И., Нечипуренко И. – командиры дивизионов; Милованов В.Н. – командир БЧ-1. Первый день АПЛ шла на глубине 60 метров. Периодически всплывала и выходила на связь. В отсеках корабля среди офицеров и матросов витало эмоционально приподнятое настроение. Ведь для многих из них длительный поход – это штука неизведанная. Первый в их службе. Но потихоньку жизнь на корабле вошла в привычное русло. Вахта, отдых, занятия, просмотр взятых на борт кинофильмов. Техника атомной лодки работала без замечаний, не считая мелких поломок. Конечно, привести полностью в данном рассказе описание жизни экипажа во время похода в Средиземное море просто невозможно. Но из воспоминаний участников читатель поймёт, что пришлось испытать морякам-подводникам. Это и боевые тревоги, это сутки, когда морякам приходилось спать по 2 часа, это и три серьёзных пожара, которые случились во время автономного похода. Это и серьёзная поломка в реакторном отсеке парогенератора, которая могла привести к плачевным последствиям. Хочу привести записи с дневника адмирала Аркадия Петровича Михайловского, Героя Советского Союза, который тогда на борту АПЛ был за старшего. Записи, которые он вёл в походе, были им опубликованы в книге "Вертикальное всплытие".
капитан 1- го ранга А.П.Михайловский,старший похода в Средиземное море (1965г) апл К-27, в будущем полный адмирал.
«Через неделю после выхода возникла первая неисправность: поломался золотник – переключатель кормовых горизонтальных рулей. Но это невеликая беда. Перешли на резервное управление от судовой системы гидравлики, стали менять золотник. Работа муторная, но справились довольно уверенно.
Я лежал на узком диванчике своей каюты и читал. Мерно жужжал вентилятор системы кондиционирования воздуха. В отсеке тихо, спокойно.
Вдруг слышу странное шипение и бульканье. Такое впечатление, как будто где-то в отсеке открыли забортный клапан, и вода сильной струёй бьёт в палубу. Слышу несколько возбуждённых голосов за переборкой и беготню.
Встаю с диванчика, включаю верхний свет и вдруг вижу, что через все щели в двери и переборке в каюту лезет густой белый дым.
Бросаюсь к двери, распахиваю её, и тут же отскакиваю назад. В глаза мне бьёт яркое белое пламя. Весь отсек заполнен пламенем!
Инстинктивно захлопываю дверь, но каюта уже заполнилась дымом. Режет в груди, дышать всё труднее.
Понимаю, что в отсеке пожар. «Стоп! – сам себе думаю. – Не хватало ещё сгореть в собственной каюте!» И снова распахиваю дверь и выскакиваю в отсек.
Всё, мною только что описанное, занимает считанные доли секунды.
В этот же момент струя пены ВПЛ-52 хлещет меня по ногам и мимо меня, по косяку горящей уже двери моей каюты. Огонь быстро захлёбывается. С трудом различаю в дыму ещё два-три уже угасающих очага пожара вдоль коридора отсека.
Откуда-то из дыма вдруг появляется рука и суёт мне в физиономию изолирующий противогаз.
Огонь сбили быстро, но в отсеке много дыма, ничего не видно. Надо немедленно выяснить причину пожара, осмотреть трюмы, закоулки, каюты. Не завалился ли кто-нибудь без противогаза и не задохнулся ли в дыму.
Пластины регенерации – белый налет и шероховатости образуются после небольшого срока нахождения на открытом воздухе
Постепенно обстановка проясняется. Пожар возник от самовозгорания регенеративной пластины, которую старшина отсека, главный старшина Гунченко в нарушение всех инструкций решил использовать для помывки палубы, извлёк из гермоупаковки и случайно коснулся ею промасленной ветоши. Всё это безобразие совершилось в коридоре отсека, в 30 сантиметрах от двери моей каюты.
Регенеративное вещество в контакте с промасленной ветошью горит лучше любого бензина. Естественно, что немедленно вспыхнула краска на переборке и деревянная облицовка двери моей каюты. Хутченко попытался было затоптать огонь ногами, но только разбил пластину на мелкие кусочки и создал ещё три-четыре небольших очага огня вдоль отсечного коридора.
Подоспевшие командир БЧ-5 инженер-капитан 3-го ранга А.Иванов и командир отсека инженер-лейтенант В.Резник включили систему пожаротушения ВПЛ-52 и сбили пламя.
Конечно, пожар под водой – вещь неприятная. Но это можно отнести к лёгким происшествиям, не связанным с техническим состоянием корабля.
Ещё через две недели начали подтекать сальники забортной арматуры. То есть в прочный корпус стала поступать морская вода. Но и это для подводников дело привычное, хотя хлопотное. Так сказать, рабочие неприятности. И всё-таки таких «мелких» неприятностей на лодке хватало.
19 августа 1965 года. После ужина мы с командиром, сидя у него в каюте, мирно перекидывались костяшками, играя в кошу, как вдруг спокойную тишину отсека прорезали отрывистые звонки аварийной тревоги: «Пожар в седьмом отсеке! Горит станция правого гребного электродвигателя!»
Нарды - военно-морская игра
Разумеется, мы тут же пулей выскочили в центральный пост. Обычные команды, доклады, первичные мероприятия по борьбе с пожаром. Видим, как разряжаются баллоны системы пожаротушения. Поступают доклады: «Пламя сбито!» «Задымлённость небольшая». «Пожар потушен. Пострадавших нет».
Командир тигром ходит по центральному посту. Вижу, как ему хочется разразиться тирадой отборнейших военно-морских «терминов». Однако при мне не решается.
Убежал в седьмой отсек командир БЧ-5 – разбираться.
Через пяток минут из седьмого последовал его доклад о том, что повреждения на станции правого гребного небольшие. Два сгоревших контакта могут быть восстановлены за 3–4 часа.
Три длинных звонка и команда «Отбой аварийной тревоги!» снимают всеобщее напряжение.
Через полчаса командир БЧ-5 с понурой головой уже докладывает о причинах и последствиях пожара. Главная причина – плохая выучка, разгильдяйство и растерянность электриков, стоявщих на станциях управления гребными электродвигателями.
У Гуляева такого быть просто не могло. Экипаж был отработан во всех отношениях безупречно.»
Здесь мне придётся прервать записи уважаемого адмирала и обратиться к письму другого адмирала, командира подводного ракетного крейсера, бывшего штурмана АПЛ К-27 Владлена Васильевича Наумова. Вот что он написал в одном из писем автору по этому поводу:
«У Гуляева И.И. такого быть просто не могло. Экипаж был отработан во всех отношениях безупречно.»
С чего он это взял? Мне говорили ещё в 1964 году, что офицеры 1-го экипажа корифеи в своей специальности, но слабы в общей подготовке.
Приведу примеры…
Первый слева капитан 1-го ранга, командир 2-го дивизиона В.Зубков.
Заступил дублёром дежурного по кораблю. Дежурным был командир 2-го дивизиона 1-го экипажа Зубков Валентин. Я попросил показать мне корабль, начиная с 1-го отсека (а он был почти как на 641 пр.). Задал ему 5–6 вопросов по содержанию матчасти в неходовом состоянии с формулировкой: «А разве у вас…?» Зубков рассердился, бросил меня и стал разбираться с допущенным лицами дежурно-вахтенной службы бардаком. Помню ещё, как участники первого похода с живостью рассказывали, как здорово мыть палубу регенерацией и как она интересно хлопает, шипит и вспыхивает (масляных тряпок тогда не полагалось).
И, наконец, ремонтная работа в 1-ом контуре, которая выполнялась под руководством А.В.Шпакова в Атлантике. По моему глубокому убеждению, она была вызвана не необходимостью, а желанием руководителей похода и науки показать возможности сложных ремонтных работ на ядерной установке даже в условиях похода. О здоровье подводников никто не думал.»
Оставляю всё это без комментариев, продолжим читать далее записи А.П.Михайловского.
«... А вот уже пошли более серьёзные и специфические для этого корабля неприятности.
Сегодня утром подскочила газовая и аэрозольная активность в реакторном и смежных отсеках. Концентрация радиоактивных газов в воздухе в реакторном отсеке в пять раз превышает предельно допустимый уровень. Это не очень опасно, но вывести людей, запретить сообщение с кормовыми отсеками (проход через реакторный отсек) всё же пришлось.
Самое неприятное это то, что причина появления активности не найдена и не устранена. Хорошо, если это случайный выброс газов в результате нарушения вакуумирования рабочих помещений реакторного отсека.
Если причиной является неплотность контура сплава – это гораздо хуже. Борьбу с активностью вели общим вакуумированием реакторного отсека с периодическим добавлением туда чистого воздуха из баллонов высокого давления.
Подводники 2-го дивизиона БЧ-5 АПЛ К-27. 1964 г.
Продолжение следует
Изящной походкой подводная лодка
Ложится из базы на курс в океан:
Любимые ждите, чуть-чуть потерпите,
Поверьте, живыми воротимся к вам.
Весна 1965 года. Москва. Главный штаб Военно-морского флота СССР.
В кабинете главкома ВМФ находятся заместитель командующего Северным флотом контр-адмирал Петелин А.И. и начальник штаба одной из дивизий атомных лодок в Западной Лице, капитан 1-го ранга Михайловский А.П.
Петелин Александр Иванович
Оба – прославленные моряки-подводники, прибыли к Главкому после торжественного приёма в Кремле по случаю их награждения Золотыми медалями Героев Советского Союза. Расспросив присутствующих об их впечатлениях, Сергей Георгиевич, обращаясь к Петелину и Михайловскому, сказал следующее: "Мне, уважаемые подводники, нет надобности объяснять Вам о том, какая сегодня политическая обстановка в мире. Создаваемый нашим государством атомный флот не уступает Американскому. Наши атомные лодки сегодня успешно выполняют задачи в различных точках Мирового океана. И выполняют их успешно. Сужу по вашим Золотым Звёздам Героев, которые вы недавно получили.
К сожалению, нашим атомным флотом пока недостаточно освоена боевая служба в Средиземном море. На сегодня ещё ни одна из наших лодок там не была. Господствует 6-й флот США, английские атомные субмарины.
Принято решение Военно-морскому флоту Советского Союза в противовес флоту НАТО создать в Средиземном море постоянно действующую группировку сил боевой службы. Нет возражений?"
Петелин и Михайловский промолчали, только кивнув в знак согласия головой. Они понимали, что решение уже окончательно принято и Главком спрашивая об их согласии, делает это из уважения к ним.
"Ну, вот и хорошо. Считаю, что командующему Северного флота необходимо в пределах июня-сентября месяца следующего года направить в Средиземное море на одну из атомных подводных лодок. Товарищ Петелин, какие будут ваши предложения?"
Поднявшись, Александр Иванович доложил Главкому, что сегодня выполнить приказ Главкома Советского правительства, убыть на боевую службу в Средиземное море готова каждая из атомных лодок, находившихся в составе Северного флота.
Адмирал Океана. - Русский Обозреватель. 27.02.2010.
Поблагодарив Петелина, Горшков сообщил, что на днях у него состоялся разговор с наукой, в лице академиков Александрова и Лейпунского. "Так вот, они рекомендовали для похода в Средиземное море атомную подводную лодку К-27 с ядерным реактором на жидкометаллическом теплоносителе. Этот корабль, как вы знаете, совершил поход без всплытия на поверхность в Южную Атлантику. И по их отзывам, сам корабль и экипаж, которым командовал Гуляев Иван Иванович, отлично себя зарекомендовали.
В настоящее время, как мне известно, лодка находится в Северодвинске, её обслуживает второй экипаж, да и командир сменился. Опыта океанского плавания этот экипаж и сам командир не имеет. На это следует обратить особое внимание командированию бригады. Подготовку к выходу в поход К-27 в Средиземное море поручено 11 дивизии. А вот старшим в походе назначить капитана 1-го ранга Михайловского Аркадия Петровича", –повернувшись к нему, сказал Главком.
"А вам, Александр Иванович, после прибытия к месту службы, передать мои указания командующему Северным флотом Лобову. Подготовьте все документы по этому делу. Вопросы есть? Нет? Вы свободны, товарищи подводники. Успехов вам."
Поблагодарив Главкома, адмирал Петелин и капитан 1-го ранга Михайловский покинули кабинет.
Так был решён вопрос о направлении впервые в Средиземное море атомной подводной лодки Военно-морского флота Советского Союза. И чести этой удостоилась опытовая уникальная атомная подводная лодка Северного флота К-27 под командованием капитана 2-го ранга Леонова Павла Фёдоровича.
Этот второй поход К-27, который проложил путь остальным атомным субмаринам СССР в указанный район, поставил точку на монопольном господстве 6-го флота США и атомных лодок НАТО в Средиземном море. Закончена тяжёлая подготовка к походу, учения и учёба, выходы в море для сдачи задач и проверки работы узлов и механизмов корабля.
апл К-27 у пирса в Гремихе.1973год.Наступило 16 июля 1965 года. В 19.00. начальник штаба флота Георгий Михайлович Егоров дал окончательный инструктаж, и атомная лодка К-27 без шума и проводов отошла от пирса в Западной Лице, взяла курс на свой длительный 60-суточный поход. Знал ли командир и экипаж, что второй поход АПЛ К-27 должна пройти, когда ядерное горючее было на исходе? Не знаю. Об этом нигде и никто не говорил. Но об этом в одном из своих писем пишет контр-адмирал Наумов В.В. «Были недостатки у экипажа К-27 при подготовке его ко второму походу. Экипаж Леонова варился в собственном соку, так как бригада дизельных лодок в Гремихе была не в состоянии полноценно осуществить контроль за подготовкой экипажа и состоянием корабля в целом, я уже не говорю об ядерных установках. Именно отсутствие компетентных, грамотных начальников на К-27 объясняет факт выхода на боевую службу в Средиземное море в 1965 году, когда было на исходе реакторное топливо. На 1-й флотилии электромеханическая служба такого не допускала.»
Корабль вывели в море: Михайловский А.П. – старший похода, капитан 1-го ранга, Герой Советского Союза, Леонов П.Ф. – капитан 2-го ранга, командир; Умрихин Г.М. – капитан 3-го ранга, старпом; Фытов Г.А. – капитан-лейтенант, помощник командира корабля; Анисов В.В. – капитан 3-го ранга, замполит; Иванов А.А. – капитан 3-го ранга, командир БЧ-5; Гужеленко А.И. – командир БЧ-4 РТС; Придатко В.И., Нечипуренко И. – командиры дивизионов; Милованов В.Н. – командир БЧ-1. Первый день АПЛ шла на глубине 60 метров. Периодически всплывала и выходила на связь. В отсеках корабля среди офицеров и матросов витало эмоционально приподнятое настроение. Ведь для многих из них длительный поход – это штука неизведанная. Первый в их службе. Но потихоньку жизнь на корабле вошла в привычное русло. Вахта, отдых, занятия, просмотр взятых на борт кинофильмов. Техника атомной лодки работала без замечаний, не считая мелких поломок. Конечно, привести полностью в данном рассказе описание жизни экипажа во время похода в Средиземное море просто невозможно. Но из воспоминаний участников читатель поймёт, что пришлось испытать морякам-подводникам. Это и боевые тревоги, это сутки, когда морякам приходилось спать по 2 часа, это и три серьёзных пожара, которые случились во время автономного похода. Это и серьёзная поломка в реакторном отсеке парогенератора, которая могла привести к плачевным последствиям. Хочу привести записи с дневника адмирала Аркадия Петровича Михайловского, Героя Советского Союза, который тогда на борту АПЛ был за старшего. Записи, которые он вёл в походе, были им опубликованы в книге "Вертикальное всплытие".
капитан 1- го ранга А.П.Михайловский,старший похода в Средиземное море (1965г) апл К-27, в будущем полный адмирал.
«Через неделю после выхода возникла первая неисправность: поломался золотник – переключатель кормовых горизонтальных рулей. Но это невеликая беда. Перешли на резервное управление от судовой системы гидравлики, стали менять золотник. Работа муторная, но справились довольно уверенно.
Я лежал на узком диванчике своей каюты и читал. Мерно жужжал вентилятор системы кондиционирования воздуха. В отсеке тихо, спокойно.
Вдруг слышу странное шипение и бульканье. Такое впечатление, как будто где-то в отсеке открыли забортный клапан, и вода сильной струёй бьёт в палубу. Слышу несколько возбуждённых голосов за переборкой и беготню.
Встаю с диванчика, включаю верхний свет и вдруг вижу, что через все щели в двери и переборке в каюту лезет густой белый дым.
Бросаюсь к двери, распахиваю её, и тут же отскакиваю назад. В глаза мне бьёт яркое белое пламя. Весь отсек заполнен пламенем!
Инстинктивно захлопываю дверь, но каюта уже заполнилась дымом. Режет в груди, дышать всё труднее.
Понимаю, что в отсеке пожар. «Стоп! – сам себе думаю. – Не хватало ещё сгореть в собственной каюте!» И снова распахиваю дверь и выскакиваю в отсек.
Всё, мною только что описанное, занимает считанные доли секунды.
В этот же момент струя пены ВПЛ-52 хлещет меня по ногам и мимо меня, по косяку горящей уже двери моей каюты. Огонь быстро захлёбывается. С трудом различаю в дыму ещё два-три уже угасающих очага пожара вдоль коридора отсека.
Откуда-то из дыма вдруг появляется рука и суёт мне в физиономию изолирующий противогаз.
Огонь сбили быстро, но в отсеке много дыма, ничего не видно. Надо немедленно выяснить причину пожара, осмотреть трюмы, закоулки, каюты. Не завалился ли кто-нибудь без противогаза и не задохнулся ли в дыму.
Пластины регенерации – белый налет и шероховатости образуются после небольшого срока нахождения на открытом воздухе
Постепенно обстановка проясняется. Пожар возник от самовозгорания регенеративной пластины, которую старшина отсека, главный старшина Гунченко в нарушение всех инструкций решил использовать для помывки палубы, извлёк из гермоупаковки и случайно коснулся ею промасленной ветоши. Всё это безобразие совершилось в коридоре отсека, в 30 сантиметрах от двери моей каюты.
Регенеративное вещество в контакте с промасленной ветошью горит лучше любого бензина. Естественно, что немедленно вспыхнула краска на переборке и деревянная облицовка двери моей каюты. Хутченко попытался было затоптать огонь ногами, но только разбил пластину на мелкие кусочки и создал ещё три-четыре небольших очага огня вдоль отсечного коридора.
Подоспевшие командир БЧ-5 инженер-капитан 3-го ранга А.Иванов и командир отсека инженер-лейтенант В.Резник включили систему пожаротушения ВПЛ-52 и сбили пламя.
Конечно, пожар под водой – вещь неприятная. Но это можно отнести к лёгким происшествиям, не связанным с техническим состоянием корабля.
Ещё через две недели начали подтекать сальники забортной арматуры. То есть в прочный корпус стала поступать морская вода. Но и это для подводников дело привычное, хотя хлопотное. Так сказать, рабочие неприятности. И всё-таки таких «мелких» неприятностей на лодке хватало.
19 августа 1965 года. После ужина мы с командиром, сидя у него в каюте, мирно перекидывались костяшками, играя в кошу, как вдруг спокойную тишину отсека прорезали отрывистые звонки аварийной тревоги: «Пожар в седьмом отсеке! Горит станция правого гребного электродвигателя!»
Нарды - военно-морская игра
Разумеется, мы тут же пулей выскочили в центральный пост. Обычные команды, доклады, первичные мероприятия по борьбе с пожаром. Видим, как разряжаются баллоны системы пожаротушения. Поступают доклады: «Пламя сбито!» «Задымлённость небольшая». «Пожар потушен. Пострадавших нет».
Командир тигром ходит по центральному посту. Вижу, как ему хочется разразиться тирадой отборнейших военно-морских «терминов». Однако при мне не решается.
Убежал в седьмой отсек командир БЧ-5 – разбираться.
Через пяток минут из седьмого последовал его доклад о том, что повреждения на станции правого гребного небольшие. Два сгоревших контакта могут быть восстановлены за 3–4 часа.
Три длинных звонка и команда «Отбой аварийной тревоги!» снимают всеобщее напряжение.
Через полчаса командир БЧ-5 с понурой головой уже докладывает о причинах и последствиях пожара. Главная причина – плохая выучка, разгильдяйство и растерянность электриков, стоявщих на станциях управления гребными электродвигателями.
У Гуляева такого быть просто не могло. Экипаж был отработан во всех отношениях безупречно.»
Здесь мне придётся прервать записи уважаемого адмирала и обратиться к письму другого адмирала, командира подводного ракетного крейсера, бывшего штурмана АПЛ К-27 Владлена Васильевича Наумова. Вот что он написал в одном из писем автору по этому поводу:
«У Гуляева И.И. такого быть просто не могло. Экипаж был отработан во всех отношениях безупречно.»
С чего он это взял? Мне говорили ещё в 1964 году, что офицеры 1-го экипажа корифеи в своей специальности, но слабы в общей подготовке.
Приведу примеры…
Первый слева капитан 1-го ранга, командир 2-го дивизиона В.Зубков.
Заступил дублёром дежурного по кораблю. Дежурным был командир 2-го дивизиона 1-го экипажа Зубков Валентин. Я попросил показать мне корабль, начиная с 1-го отсека (а он был почти как на 641 пр.). Задал ему 5–6 вопросов по содержанию матчасти в неходовом состоянии с формулировкой: «А разве у вас…?» Зубков рассердился, бросил меня и стал разбираться с допущенным лицами дежурно-вахтенной службы бардаком. Помню ещё, как участники первого похода с живостью рассказывали, как здорово мыть палубу регенерацией и как она интересно хлопает, шипит и вспыхивает (масляных тряпок тогда не полагалось).
И, наконец, ремонтная работа в 1-ом контуре, которая выполнялась под руководством А.В.Шпакова в Атлантике. По моему глубокому убеждению, она была вызвана не необходимостью, а желанием руководителей похода и науки показать возможности сложных ремонтных работ на ядерной установке даже в условиях похода. О здоровье подводников никто не думал.»
Оставляю всё это без комментариев, продолжим читать далее записи А.П.Михайловского.
«... А вот уже пошли более серьёзные и специфические для этого корабля неприятности.
Сегодня утром подскочила газовая и аэрозольная активность в реакторном и смежных отсеках. Концентрация радиоактивных газов в воздухе в реакторном отсеке в пять раз превышает предельно допустимый уровень. Это не очень опасно, но вывести людей, запретить сообщение с кормовыми отсеками (проход через реакторный отсек) всё же пришлось.
Самое неприятное это то, что причина появления активности не найдена и не устранена. Хорошо, если это случайный выброс газов в результате нарушения вакуумирования рабочих помещений реакторного отсека.
Если причиной является неплотность контура сплава – это гораздо хуже. Борьбу с активностью вели общим вакуумированием реакторного отсека с периодическим добавлением туда чистого воздуха из баллонов высокого давления.
Подводники 2-го дивизиона БЧ-5 АПЛ К-27. 1964 г.
Продолжение следует
Немає коментарів:
Дописати коментар