ТРАГЕДИЯ РУССКОГО МОРЯКА (архив,2011 г)

© Коллаж "Голос России"

Эстонское правительство за допущенную дерзость внесло Николая Коля в список лиц, подлежащих уничтожению «в первую голову»

Село Богородицкое, что в Добринском районе, при царе-батюшке называлось Барятино по имени своих владельцев, князей Барятинских. В Барятино 20 апреля 1891 года в семье московского личного почётного гражданина Александра Коля родился мальчик, наречённый Николаем – Коля Коль. Он стал известным российским военным деятелем и педагогом. Но перед тем как сделать блестящую карьеру, отпрыск рода Колей изрядно попотел над учебниками. Так было заведено в те времена, дипломы и должности заслуживали, а не приобретали по наследству, как сейчас, или по принадлежности к тому или иному клану новоявленной элиты.

Николай Коль получил прекрасное домашнее образование. А в 1909 году он уже окончил 6-ю Санкт-Петербургскую гимназию. В 1912 году – Московский корпус гардемаринов. С 1918 года служил в Красной Армии: был командиром подводной лодки «Тур», крейсеров «Светлана», «Богатырь», начальником оперативного отдела штаба Балтийского флота (1918-1922), начальником штаба Каспийской флотилии, помощником начальника морских сил Кас­пийского моря по строевой части (1922). В 1923 году Николай Александрович Коль был слушателем Военно-морской академии, в 1924-1930 и 1932-1934 годах – преподавателем Военно-морского училища имени Фрунзе.

23 октября 1937 года был арестован. И… расстрелян 18 января 1938 года. Реабилитирован 19 сентября 1957 года.

Материал взят с источника-http://rus.ruvr.ru/_print/74672090.html

Семья

Когда родился сын, Александру Леонидовичу Колю было 28 лет. Он слыл в округе человеком высокообразованным и работящим – трудился в селе агрономом. Позднее, в советское время, служил в ветеринарной инспекции Смольянинского райсовета города Ленинграда делопроизводителем, состоял членом транспортной секции Ленсовета. Всю свою жизнь «со школьной скамьи» работал «по найму непрерывно...» В 1935 году его стаж трудовой исчислялся пятьюдесятью тремя годами.

Мать будущего моряка, Мария Харитоновна Коль, урождённая Егорова, была дочерью лекпома, происходила из крестьянской семьи. Она не имела даже законченного среднего образования и в тридцатые годы XX столетия работала медицинской сестрой в клинике имени Якова Свердлова в Ленинграде. В семье Колей была ещё дочь Ольга, которая родилась в 1895 году. В роковые тридцатые годы она работала стенографисткой-машинисткой в строительной конторе. Её муж Николай Георгиевич Чернов трудился инженером.

Зов моря

Николая Коля никогда не привлекали точные науки, его всегда манило море. Именно поэтому, откликаясь на зов своей мечты, однажды он принял решение оставить столичный университет и поступить в Московский корпус гардемаринов: един и парус, и душа. Судьба и Родина – едины.

Сохранился аттестат Морского корпуса, датированный 1912 годом: Николай Коль из числа 115 дипломированных гардемаринов состоит по списку старшинства 53-м. Он отправляется на Черноморский флот, на подводную лодку «Евстафий». Всего месяц служит он в тёплых краях. А уже в ноябре 1912 года его переводят на Балтику, вахтенным начальником на подлодку «Андрей Первозванный». На этой субмарине он служит до февраля 1914 года. С февраля 1914 года Коль – вахтенный начальник на подлодке «Бакан» в Северном море. Здесь его и застало известие о Первой мировой войне.

Основным противником русских моряков был кайзеровский флот. Николай Александрович ходатайствует о переводе на Балтийский флот. Офицера, имеющего уже солидный опыт службы на подводном флоте, в августе 1914 года переводят на субмарину «Полтава», вахтенным начальником и штурманом. Ему немало пришлось приложить усилий по обучению личного состава, прокладывать маршруты родной подлодки.

В 1915 году мичман Коль оканчивает штурманский офицерский класс. В это время подводный флот активно формируется как род сил ВМФ. В 1916 году Николай Александрович заканчивает подводный офицерский класс. Ему присваивают звание лейтенанта.

Под Андреевским флагом

В октябре 1916 года его назначают штурманом на подлодку «Кугуар». Впоследствии будут субмарины «Тигр», «Единорог», «Тур». Весть о свержении самодержавия Коль встретил в Ревеле (Таллин).

Николай Александрович Коль был человеком гуманным и очень простым в общении. Много времени он проводил с матросами, учил их не только военному делу, но и грамоте. Его авторитет среди «нижних чинов» был достаточно высоким, поэтому в марте 1917 года лейтенанта Коля избирают в местный совет солдатских и рабочих депутатов от дивизиона подводных лодок. Он назначается комиссаром VI района Ревельской народной милиции, и эту должность он исполнял до апреля 1917 года. Сдав пост, Николай Александрович получает новое назначение – на «Единорог» старпомом, где он служит до сентября 1917 года. Затем его переводят на подлодку «Тур» старшим помощником. На «Туре» до него доходит весть о большевистском перевороте в России. Так закончилась его служба на субмаринах под Андреевским флагом.

17 февраля 1918 года лейтенант Коль участвовал в знаменитом ледовом походе. 236 кораблей Балтийского флота вышли из Ревеля и направились в Гельсингфорс (Хельсинки). Русские моряки и офицеры не захотели сдавать Балтийский флот, созданный Петром Великим, немцам и финнам, высадившимся в Финляндии. И хотя Коль в это время находился в отпуске, узнав о наступлении немцев на Ревель, он поспешил туда. Его назначили начальником первой группы эвакуированных в Гельсингфорс подводных лодок. Этот ледовый поход, проходивший в тяжёлых климатических условиях, он «выполнил с успехом», перевёл при помощи ледокола «Волынец» три подлодки. В Гельсингфорсе Николай Александрович заболел...

Под красным знаменем

30 марта 1918 года Николай Коль начал службу в Красной Армии. В начале апреля он работал штабе Балтийского флота. Но служба здесь была недолгой. Его как опытного моряка-подводника направили на флот – назначили командиром субмарины «Тур». 27 ноября 1918 года в десять часов утра подводная лодка «Тур» под командованием командира военмора Николая Александровича Коля и военкома военмора Яна Наполеоновича Гаевского вышла в первый в истории советского подвод­ного флота боевой поход к берегам противника. Задача – обследовать южную часть Финского залива до Ревеля. Цель – выявление мест дислокации английских кораблей. Николай Александрович в сложных осенне-зимних условиях прошёл по Финскому заливу южным фарватером и в подводном положении проник в Ревельскую бухту, где с рассвета 28 ноября с 8 до 11 часов утра, находясь под перископом, обошёл бухту, но ничего существенного из морских сил Юденича и англичан не обнаружил. 29 ноября в 16.00 «Тур» вернулся в Кронштадт. В ознаменование первого боевого похода советской подводной лодки «Тур» день 28 ноября был объявлен годовым праздником дивизии подводных лодок и ежегодно отмечался как День подводника. А эстонское правительство за допущенную дерзость внесло Николая Коля в список лиц, подлежащих уничтожению «в первую голову».

Арест за арестом

В 1920 году последовал первый арест Коля. Моряка-офицера обвинили в спекуляции. Но вскоре освободили. Однако чекистам стоило только «зацепиться» – новый арест последовал в марте 1921 года. В Кронштадте произошло восстание моряков Балтийского флота. Некий Сладкой проводил «фильтрацию» бывших офицеров. На допросах, по словам самого Коля, «...пытались меня уличить в том, что во время Кронштадтского восстания я был в Кронштадте! Явная небылица...» Чекисты вскоре убедились, что Коль никакого отношения к мятежным матросам не имеет, и он был освобождён. Уже в апреле 1921 года его назначают командиром крейсера «Светлана» («Профинтерн»). В марте 1922 года последовало новое назначение. Он командует 2-м дивизионом подводных лодок Балтийского флота.

Сохранилась аттестация на Коля за 1922 год: «Умный, способный, самостоятельный энергичный человек, с большим характером и инициативой. Умеет хорошо разбираться в людях и обстановке. Лично плавал, вырабатывал из себя хорошего специалиста штурмана-подводника. Командуя в 1918 году подводной лодкой «Тур», совершил смелый разведывательный поход на ревельский рейд, за что занесён на почётную доску. Безусловно, способен занять и более высокий пост. В политическом отношении против Советской власти ничего не замечалось».

Октябрь 1922 года. Николая Александровича переводят на Каспий и назначают начальником штаба Каспийской флотилии, а затем – помощником начальника морских сил Каспийского моря по строевой части. Служба его на Каспии продолжалась чуть меньше года. Красному флоту были нужны толковые офицеры. И Николай Александрович в сентябре 1923 года становится слушателем Военно-Морской академии. Учился он недолго, ибо сразу же выделился среди «курсантов» блестящими знаниями, стратегическим мышлением. Командование академии рекомендовало Коля преподавателем в знаменитое военно-морское училище имени Фрунзе. Среди его учеников были будущий нарком ВМФ СССР Николай Герасимович Кузнецов, командующий КБФ, адмирал Владимир Филиппович Трибун, наш земляк-данковчанин, будущий командующий Днепровской военной флотилии Виссарион Виссарионович Григорьев и десятки других флотоводцев-моряков.

Должности соответствует, но…

Сохранилась ещё одна аттестация на Коля, датируемая уже 1929-1930 годами: «Военно-морская тактика и военно-морская игра. Прекрасный преподаватель, очень энергичный, живой, умеет хорошо подойти к слушателям, организовать их работу, пользуется среди них авторитетом. Военно-морскую игру ведёт чрезвычайно оживлённо, интересно и увлекает слушателей. Вполне дисциплинирован, характера очень самостоятельного, с большой инициативой, энергичен. К слушателям достаточно требователен и дисциплину поддерживает хорошо. Здоровье хорошее. Общая политподготовка хорошая, но недостаточная для преподавания оперативного цикла. В общественной работе активность средняя».

Заключение начальника военно-морского училища имени Фрунзе Николая Николаевича Матусевича (бывший полярник и вице-адмирал) гласило: «Должности соответствует. Необходима дальнейшая работа по овладению марксистским методом в преподавании тактики». Не правда ли, смешно звучит: «марксистский метод» и тактика. Николай Александрович был боевым офицером, тактиком, педагогом. Он был далёк от политики. Его цель – подготовка грамотных, мыслящих офицеров, потому что как кадровый военный он понимал: война неизбежна.

…Тучи сгущались над Колем. Его арестовывают в третий раз. Холопское начальство училища 1 октября 1930 года поспешно исключает его из штата преподавателей. Чекисты, арестовавшие старшего преподавателя тактики ВМКУ имени Фрунзе, «копали» недолго. Ещё до первого допроса его обвинили, что он «состоял в контрреволюционной организации, занимался шпионажем, преподавал секретные сведения, переходил границы СССР, имел связи с белоэмиграцией, посещал нелегальные квартиры, вредил по службе...» По словам Коля, это «...было как в сказке! Ничего конкретного не предъявили, а 10 лет дали...» Время массовых репрессий ещё не наступило. Николай Александрович пишет протесты, которые, в конце концов, были услышаны. Одну из таких челобитных получил флагман 1-го ранга, начальник Морских Сил РКА В.М. Орлов. К чести Владимира Митрофановича, который был на четыре года младше Коля, дело под его нажимом пересмотрели. К этому времени Николай Александрович уже отсидел в тюрьме полтора года. Его освободили, восстановили в правах, но при этом заявили, что «...этот арест тоже считается...»

Уже 19 января 1932 года Николай Александрович работает в училище вольнонаёмным преподавателем, а в 1933-1934 годах – на должности штатного преподавателя. Приказом наркома обороны Климента Ворошилова от 16 марта 1936 года ему присваивается звание «капитан 2-го ранга», а затем «за особо выдающуюся работу по подготовке кадров» объявляется благодарность.

29 августа 1937 года Николаю Александровичу вручили приказ об увольнении в запас «по служебному несоответствию». 5 сентября он писал начальнику училища: «...С такой статьёй я никак согласиться не могу, потому что она не соответствует действительности. Если Наркому Обороны я был представлен к демобилизации по этой именно (в тексте эта фраза подчёркнута Колем. – Прим. автора) статье, то – обманут Нарком Обороны. Если это только повод, а я политически считаюсь негодным для службы, то прошу не отказать доложить Наморси (Народный комиссар по морским делам. – Прим. автора) о том, что я утверждаю и гарантирую и ручаюсь собственной головой и жизнью семьи (семья согласна), что это политическое недоверие ни на чём не основано. Никогда никаких преступлений не совершал и в будущем не сделаю против Советской власти, ибо она для меня Родная власть. Живу в Советской стране, имея глубокие корни, и никакой другой жизни не желаю... Всегда говорил и сейчас подтверждаю, что любую просьбу, не говоря о приказании партии и правительства, выполню и буду выполнять наравне с ответственными парт­работниками (хотя я беспартийный). Нет такого дела, которое я не сделал бы для партии и правительства. Жизнь отдать с удовольствием готов в любой момент. Я не вру и не врал. Меня укорить во лжи нельзя...»

6 сентября 1937 года Николай Александрович был вынужден обратиться с «рапортом» к начальнику Морских Сил страны. Он писал, что последние 14 лет «...работаю старшим преподавателем тактики ВМКУ имени Фрунзе. С июня по сентябрь 1937 года откомандирован на Балтийский флот флагманским руководителем ВМУзов...» А 4 сентября, отозвав Коля из штаба Балтийского флота, руководство училища объявило о «демобилизации» и «несоответствии занимаемой должности». В рапорте слышится отчаянный крик человека, которого нагло и бессовестно травили!

«Меч расправы»

28 сентября 1937 года Коль получил из Реввоенсовета Морских Сил уведомление. На него была наложена резолюция: «В жалобе отказать, увольнение произведено правильно». На этот раз Колю не мог помочь даже Владимир Митрофанович Орлов, над которым также навис «меч расправы». Затравленный Коль ждал самого страшного, и оно случилось 23 октября 1937 года. Капитана 2-го ранга арестовали.

Обвинение на первый взгляд было смехотворным и «шито белыми нитками»: его обвинили в участии в офицерской монархической фашистской организации, которая якобы существовала на Балтийском флоте. Допрашивали его дважды – 26 октября и 3 ноября. 26 октября он заявил: «...я пытался отрицать своё участие в монархической организации бывшего офицерства на флоте. Я не был уверен, что следствие может доказать мою виновность. Сейчас я убедился, что Вы располагаете вескими материалами, вскрывающими проведённую мною подрывную работу против совласти».

Однако протоколов первых двух допросов (о них упоминает Коль на допросе 26 октября) и «веских» материалов, на которые есть ссылка в этих показаниях, в следственном деле нет. Далее записано признание Коля в контрреволюционной деятельности как участника «монархического заговора», в который он был «завербован» в 1919 году бывшим офицером царского флота Хвощинским.

На допросе 3 ноября Николай Александрович вновь подтвердил свои прежние показания, что он находился в составе действующей на Балтийском флоте монархической организации, и показал, что эта организация была связана с заграничным монархическим центром – «Русским общевоинским союзом» (РОВС), чего в предыдущих показаниях не было. В новую организацию он был якобы завербован в 1933 году.

В предъявленном Колю в январе 1938 года обвинительном заключении записано, что он обвиняется в том, что, будучи врагом советской власти, как участник монархической организации вёл контрреволюционную работу, направленную на насильственное свержение советской власти, и по заданию руководителей этой организации проводил подрывную и вредительскую работу:

1. Вовлёк в организацию новых лиц.

2. Вёл подрывную вредительскую работу по срыву подготовки советских командиров для флота.

3. Готовился для диверсионных актов на подводных лодках Балтфлота, чтобы обеспечить переход их на сторону противника.

Постановлением НКВД СССР и прокуратуры СССР от 12 января 1938 года Н.А. Коль был приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. Расстреляли Николая Александровича 18 января.

…После смерти

Мать Николая Александровича в 1940 году обратилась к властям: «Товарищу начальнику Главного управления лагерями. Вас умоляет престарелая, исстрадавшаяся душою мать за сына. Спрашивать: где он? – мы на то право не имеем, а ответьте хоть одним словом – жив ли он? Он такой прямолинейный, правдивый, кристальной дисциплины и честный работник».

Но не получила ответа Мария Харитоновна, которой в это время было 70 лет.

Так прервалась на земле жизнь нашего земляка. Сейчас трудно сказать, как бы сложилась его карьера, каких чинов и званий он бы достиг, но хочется верить, что наша страна, Флот потеряли талантливого тактика, флотоводца, которых нам так не хватало в годы Великой Отечественной войны.

Виктор Елисеев, краевед Союза журналистов РФ, лауреат областной премии имени И.А. Бунина

("Липецкая газета", Липецк)