ЛОБ В ЛОБ

К 50-летию Карибского ракетного кризиса

Николай Леонов

14.10.2012

Кризис разразился в октябре 1962 года. Конечно, большая часть живущих ныне сограждан или не помнит, или стала забывать жуткие конфликты времен холодной войны, когда мир на нашей хрупкой планете подвергался смертельной опасности, грозившей гибелью всему человечеству. Два военно-политических монстра, США и СССР, подпираемые созданными ими блоками союзных государств, уперлись рогами друг в друга в борьбе за мировое господство.

Этого не скрывала ни одна из сторон, каждая из которых имела свою идеологию, свою социально-экономическую систему, свои амбиции. Идти друг на друга в лобовую атаку противники не решались, поэтому перенесли наиболее острые формы своего противостояния в страны третьего мира. Постоянно бушевал Ближний Восток, горела вся Африка, трещала по швам Латинская Америка. И повсюду конфликты немедленно приобретали идеологическую окраску: кто-то выступал за социализм, кто-то отстаивал капитализм. Одни ориентировались на Запад, другие - на Восток, хотя в большинстве случаев каждый из участников конфликтов отстаивал свои национальные интересы с различной долей примеси социально-экономических требований. США и СССР активно участвовали во всех политических передрягах того времени, стараясь всемерно укрепить свои позиции в быстро менявшемся мире.

Материал подготовлен автором блога.  Источник-http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/lob_v_lob_159.htm

Таков был общий фон, на котором разразился страшный Карибский кризис 1962 года. Его первопричиной была победа в 1959-м кубинской революции под руководством Фиделя Кастро и, главное, категорическое неприятие этой победы Соединенными Штатами Америки. Революция на Кубе не была изначально социалистической по своему характеру. То было национально-освободительное движение за демократию и социально-экономические реформы в интересах большинства народа. Но эта программа оказалась абсолютно неприемлемой для США, которые были к тому времени практически полными хозяевами Кубы, держали в своих руках всю экономику страны, решали, кому поручить управление островом.

На повестке дня стоял даже вопрос о присоединении Кубы к США на правах либо очередного штата, либо так называемого «ассоциированного государства», вроде Пуэрто-Рико.

Фидель Кастро в качестве лидера победившей революции свой первый государственный визит нанес именно в США, но встретил там не просто холодный, а открыто враждебный прием. Президент Дуайт Эйзенхауэр отказался встретиться с Фиделем, предпочтя беседе с ним игру в гольф.

Когда, выполняя революционную программу, кубинское правительство национализировало американскую собственность на острове - гарантировав денежную компенсацию в соответствии с заявленной ее владельцами стоимостью - США порвали отношения с Кубой, отказались вести переговоры о компенсации и стали готовить вооруженную акцию по свержению Фиделя. Началась открытая агрессия против Кубы, включая введение экономической блокады, организацию бесчисленных диверсионно-террористических актов, планирование покушений на команданте. Только через год с лишним кубинцы поняли, что без помощи извне им не совладать с американским нажимом. Они обратились к СССР, и в феврале 1960-го в Гавану прибыл влиятельный член Политбюро, первый заместитель Председателя Совета министров СССР А.И. Микоян. Этот визит стал первым камнем в фундаменте советско-кубинской дружбы на последующие 20 лет.

Куба превратилась в нервный узел, где на время сплелись самым драматическим образом советско-американские противоречия.

СССР обещал оказать всестороннюю помощь Кубе в преодолении трудностей, вызванных экономической блокадой, поставить необходимое вооружение армии, поддержать политически революционное правительство Фиделя Кастро. США ответили на это форсированием своих военных планов, и в апреле 1961 года подготовленная ЦРУ бригада наемников, состоявшая в основном из кубинских эмигрантов, проживавших в США, высадилась на южном побережье Кубы в местечке под название Плайя-Хирон. Высадка обеспечивалась прикрытием с моря и воздуха силами и средствами, предоставленными США. Но операция окончилась полным провалом, потому что население Кубы и ее рождавшиеся вооруженные силы оказали решительное сопротивление. За 72 часа боевых действий бригада вторжения была разбита, большая часть наемников, более тысячи человек, попала в плен. Джон Кеннеди взял на себя ответственность за провал, напомнив, что у победы много родителей, а поражение всегда сирота. Было ясно, что вторжение - только прелюдия к другим, более масштабным военным операциям. Именно в дни апрельских событий 1961-го Фидель провозгласил социалистический характер кубинской революции. Рубикон был перейден, жребий брошен.

Встал вопрос: можно ли вообще защитить кубинскую революцию, которая в глазах советского руководства приобретала особое политическое и военно-стратегическое значение? Политическое - потому что это была первая в мире социалистическая революция, совершенная без какого-либо, прямого или косвенного, участия Советского Союза - что должно было свидетельствовать о всепобеждающей силе марксистско-ленинского учения. К тому же это была первая революция такого типа, победившая в Западном полушарии, всего в 90 милях от берегов США. Военно-стратегическое - потому что Куба занимает исключительно важное географическое положение в центре американского континента. Видимо, поэтому США до сих пор, уже более 100 лет, в нарушение норм международного права, упорно держатся за свою военную базу Гуантанамо, несмотря на ясно выраженное желание кубинцев ликвидировать этот пережиток политики неоколониализма.

После неоднократных обменов мнениями со своими коллегами по Политбюро Н.С. Хрущев пришел к убеждению, что кубинскую революцию можно защитить только радикальными средствами, в частности - установкой на Кубе советских ракет среднего радиуса действия с атомными боеголовками. Такой шаг был бы одновременно и некоторым выравниванием военных возможностей Москвы и Вашингтона.

США в то время имели не только большой перевес - порядка 10 к 1 - в количестве атомных зарядов и средств их доставки к целям на территории СССР, но и располагали ракетными базами в Турции и Италии, то есть в непосредственной близости от наших границ.

Этот вариант «сдерживания» американской агрессии был предложен весной 1962 года кубинскому руководству, которое согласилось с таким планом действий. В практических переговорах активное участие принимали с кубинской стороны Че Гевара, а с советской - кандидат в члены Президиума ЦК КПСС Шараф Рашидов. С июля 1962-го началась операция под кодовым названием «Анадырь» по переброске на Кубу ракетно-ядерной дивизии в составе пяти полков, вооруженных ракетами среднего радиуса действия Р-12 с дальностью полета 2,5 тысячи километров и Р-14 с радиусом действия 4,5 тысячи километров. Вся операция была засекречена самым жестким образом. Была запрещена даже шифрованная переписка, связанная с нею. Почти за три месяца было совершено полторы сотни рейсов торговых судов, которые возили из советских портов на Кубу вооружение и боевые части нашей армии: они должны были защитить, «в случае чего», наше ядерное оружие от атак вероятного противника.

От нападения с воздуха безопасность обеспечивали две дивизии противовоздушной обороны - 144 ракетных установки «земля-воздух» и полк истребителей Миг-21. С суши позиции наших ракет прикрывались четырьмя полками мотомеханизированных войск. Кстати, одним из этих полков в то время командовал полковник Дмитрий Язов, будущий Маршал Советского Союза и министр обороны.

Со стороны моря оставалось «окно уязвимости», так как СССР никогда не имел в своем распоряжении военно-морских сил, сопоставимых с флотом США. Но для отражения атак с моря предполагалось использовать отдельную эскадрилью бомбардировщиков Ил-26, способных нести ядерные бомбы, а также тактические ракеты «Луна» с дальностью стрельбы до 65 километров. Их также можно было оснащать ядерными боеголовками. Всего на Кубу было доставлено более сотни ядерных боеприпасов.

Весь этот мощный ракетно-ядерный потенциал обслуживали и охраняли более 40 тысяч советских военнослужащих. Даже сейчас трудно понять, как ЦРУ и все военные разведки США проморгали переброску через Атлантику такого крупного военного контингента.

Они чувствовали что-то неладное, американские самолеты на бреющем полете осматривали наши корабли, но их обманывали наши меры маскировки: на палубах стояли сельскохозяйственные машины, отдыхавшие на палубе солдаты одевали женские кофты и повязывали платки на голову...

Короче: абсолютно достоверные данные о наличии на Кубе советских ядерных ракет американцы получили только в середине октября 1962-го, когда их самолеты-разведчики «У-2» сфотографировали уже развернутые на боевых позициях ракеты.

В своем обращении к американскому народу 22 октября президент Дж. Кеннеди потребовал от СССР вывода ракет и объявил об установлении вокруг Кубы кольца морской блокады. К этому времени на острове уже находилось 42 ракеты Р-12 и одна неполная батарея Р-14. Началась самая острая фаза Карибского ракетного кризиса. Ни одно судно теперь не могло попасть в кубинские порты без досмотра американскими инспекторами, находившимися на кораблях ВМС США. Находившиеся в море советские корабли получили приказ остановиться и лечь в дрейф в ожидании дополнительных указаний.

В Вашингтоне шли непрерывные совещания относительно дальнейших действий. Генералы, адмиралы и часть политиков из окружения президента настаивали на нанесении сокрушительного удара по Кубе всеми имевшимися в распоряжении силами. Джон Кеннеди остудил пыл военных, спросив их, гарантируют ли они, что ни один атомный заряд в этом случае не упадет на территорию США. Все промолчали.

По признанию министра обороны Роберта Макнамары, тем не менее, три четверти вашингтонского истеблишмента были твердыми сторонниками военного удара по Кубе, но ответственность за принятие такого решения мог взять на себя только президент.

Вооруженные силы Кубы были приведены в полную боевую готовность. Остров разделили на три военные зоны: командование в центре взял на себя Фидель, западную часть было поручено защищать Че Геваре, а Рауль Кастро был командирован на восток, где находятся основные горные массивы, с задачей готовить партизанские базы для возможной длительной войны с интервентами. Тогда-то и родился лозунг «Родина или смерть!»

Москва была в смятении. Вся группировка войск на Кубе оказалась отрезанной от СССР, управление войсками зависело только от прохождения радиоволн, снабжение и пополнение частей стало фактически невозможным в условиях морской блокады а, тем более, в случае начала боевых действий .

Создалась реальная опасность выхода ситуации из-под контроля.

По приказу советских командиров 27 октября над Кубой был сбит зенитной ракетой американский разведывательный самолет У-2. Во всем мире был слышен скрип зубов взбешенных от ярости американских генералов.

У берегов острова замаячили силуэты военных кораблей США. Советские части готовились принять бой с американцами, было совершенно очевидно, что наша военная группировка для самозащиты может применить ядерное оружие в случае нападения. Времени для консультаций с Москвой не было...

Особо опасная ситуация сложилась в море. Дело в том, что с началом кризиса к берегам Кубы были направлены четыре подводных лодки из состава Северного флота. На каждой из них имелось по одной торпеде с атомным зарядом, и командир имел право применить это оружие в случае угрозы захвата лодки предполагаемым противником. По рассказу одного из офицеров экипажей этих лодок - он выступал на трехсторонней конференции по Карибскому кризису в 2004 году в Гаване в присутствии Ф. Кастро и Р. Макнамары - американцы засекли три наших подлодки на подходе к территориальным водам Кубы и начали забрасывать их шумовыми глубинными бомбами. Эти бомбы не разрушали корпуса субмарины, но оглушали экипаж, деморализовывали его. Наконец, лодки всплыли, готовые погибнуть вместе с противником, но, к счастью, это произошло уже после достижения часами раньше политического компромисса. Наших ошалевших от грохота подводников встретили восторженно приветствовавшие их американские моряки…

Все стороны отчаянно искали пути выхода из создавшегося положения. Наибольшую активность проявили советские дипломаты и разведчики в Вашингтоне, которые напрямую работали с людьми из близкого окружения Дж. Кеннеди. В этих контактах и была найдена основа формулы компромисса: СССР выводит под контролем США все свои наступательные вооружения с Кубы, а США обещают не использовать свои вооруженные силы для нападения на Остров Свободы. До сих пор в одном из вашингтонских ресторанов над уединенным столиком висит мемориальная табличка, надпись на которой гласит, что здесь известный тележурналист Джон Скали, вхожий в семью Джона Кеннеди, и советский разведчик Александр Феклисов вели переговоры о путях выхода из Карибского кризиса.

Когда президент США озвучил этот вариант, то Н. Хрущев в восторге от представившейся возможности выкарабкаться из западни немедленно ответил согласием по открытому радио. Начались двусторонние проработки технических деталей компромисса. Фидель и кубинское руководство были раздражены таким поведением СССР, который вел переговоры с США, не консультируясь с кубинцами и не учитывая их интересов. По мнению команданте, у американцев за вывод ракет можно было получить больше уступок, в частности, потребовать возвращения базы в Гуантанамо, снятия блокады. На улицах Гаваны в те дни можно было наблюдать стихийные демонстрации протеста против действий Н. Хрущева. Фидель категорически отказался допускать на территорию Кубы какие-либо инспекционные группы - даже под флагом ООН. Для него суверенитет Кубы был и остается высшей ценностью на протяжении всего времени после победы революции.

Советскому Союзу пришлось принести немалые моральные и материальные жертвы, чтобы выйти из Карибского кризиса. Внешне отступление с Кубы выглядело унизительно. Эвакуируемые ракеты и иную подлежащую выводу военную технику грузили на верхние палубы кораблей и выставляли напоказ американским самолетам, которые фотографировали их с малой высоты.

В ходе переговоров США согласились вывести свои ракеты с территории Турции и Италии, но добились того, что это обязательство не будет предано гласности и его представят как жест доброй воли в ближайшем времени.

Они отказались фиксировать свои гарантии военного невмешательства в дела Кубы в виде договора, сославшись на то, что выраженного в письмах Дж. Кеннеди к Н. Хрущеву обещания не вторгаться на Кубу достаточно. В результате очень долго кубинские и советские эксперты гадали: сохранятся ли в силе эти гарантии, после того как окончится президентский мандат Джона Кеннеди.

Очень много Н. Хрущев сделал, чтобы успокоить Фиделя Кастро и наладить добрые отношения с оскорбленной и обиженной Кубой. Во-первых, советское правительство передало на безвозмездной основе Кубе все оборонительное вооружение, которое было доставлено туда для защиты ракетной группировки. СССР согласился оставить на Кубе одну мотомеханизированную бригаду - в качестве своеобразного залога боевой дружбы между двумя странами. Бригада оставалась там до восьмидесятых годов прошлого века.

Фиделя Кастро пригласили прибыть с официальным визитом в СССР в апреле-июне 1963 года, и мне тогда довелось работать переводчиком на всех переговорах. Н. Хрущев постарался убедить своего гостя, что СССР может защитить Кубу даже со своей территории. Фиделю показали позиции межконтинентальных баллистических ракет, он осмотрел в Североморске подводные лодки и надводные корабли с ракетно-ядерным оружием на борту, побывал на учениях в Таманской дивизии. Такого уровня доверительности в отношениях с другими главами государств Н. Хрущев не проявлял. Команданте присвоили звание Героя Советского Союза, удовлетворили все заявки Кубы на поставки вооружений.

Запомнилось, как в Пицунде, на веранде дачи Н. Хрущева в присутствии Маршала Советского Союза Сергея Бирюзова шло согласование военных поставок на Кубу.

После каждой оговоренной позиции Никита Сергеевич непременно говорил: «Прибавьте еще один танк (или одну гаубицу, или бронетранспортер) от меня лично!». Эксперты потом ломали голову, не понимая, в какие бумаги следует вписывать эти экстраординарные дары.

Все вроде бы наладилось. Но зловещее эхо Карибского ракетного кризиса еще долго давало о себе знать. В ноябре 1963-го Джон Кеннеди был убит. Хотя американцы пытались свалить вину на козла отпущения в лице некоего Ли Харви Освальда, время показало, что эта ложь ходит на очень коротких ножках. Своей жизнью Дж. Кеннеди, очевидно, заплатил за позицию во время Карибского кризиса. Его непримиримыми врагами в США стали все «ястребы», к услугам которых были антикастровские эмигранты, окопавшиеся в Майами. Но в этих кругах американское следствие никогда не искало заказчиков и исполнителей убийства президента.

Н. Хрущева устранили с политической арены осенью 1964 года его же собственные сподвижники, которым стало неуютно и страшновато жить в условиях непредсказуемой, волюнтаристской и зачастую авантюристической политики своего руководителя. Карибский кризис был далеко не последней причиной, толкнувшей тогдашнее Политбюро ЦК на отчаянный шаг - принудительное отстранение от власти партийного и государственного вождя. При Леониде Брежневе сменилась сама тональность советской внешней политики, на смену хрущевским угрозам в адрес Запада вроде «Мы вас закопаем!» пришла пора «мирного сосуществования».

Один Фидель Кастро благополучно пережил ту роковую пору, чуть было не стоившую человечеству ядерного катаклизма...

Часто и теперь возникает вопрос: кто же несет основную ответственность за возникновение Карибского кризиса? Найти ответ помогают наши элементарные Правила дорожного движения, в которых говорится, что в любом ДТП виноват, в первую очередь, не тот, кто первым ударил чужую машину, а тот, кто создал аварийную обстановку.

По моему глубокому убеждению, «аварийную обстановку» в Карибском бассейне создали тогда Соединенные Штаты, которые всегда вели себя, как паханы, не считаясь с нормами международного права.

Но вина СССР, и в первую очередь Н. Хрущева состоит в том, что они действовали очень авантюрно и, что важно, секретно, не учитывая возможной реакции противника. Да, мы, тогдашние советские люди, привыкли жить в условиях постоянной ядерной угрозы со стороны США и их союзников. Но американцы ни тогда, ни сейчас не могут психологически примириться с мыслью об уязвимости их собственной страны. Поэтому их реакция всегда носит неадекватный, порой истерический характер. Эту свою психическую неполноценность они стараются заглушить непрекращающимися поисками таких военно-стратегических преимуществ, которые бы позволили им обрести спокойствие. Этим объясняются их нынешние попытки создать на других континентах, далеко от США, оборонительные заслоны для чужих - невесть чьих - ракет. Они сушат мозги и тратят миллиарды долларов, чтобы обеспечить себе господство в космосе. Им мерещатся опасности, крадущиеся к их берегам по дну океанов. Но это, как говорится, уже надолго. С этим приходится считаться. Принципа «равной безопасности» с другими партнерами США никогда не принимали, они еще не созрели до этого. Пока они живут по принципу «Америка превыше всего!».

Значение Карибского кризиса для политического взросления всего человечества огромно, его уроки бесценны.

В годы перестройки и реформ были проведены четыре научно-практических конференции с участием представителей США, Кубы и России по изучению Карибского кризиса. В двух из них автор принимал участие. Особенно запомнилась последняя, проходившая в Гаване в 2004-м. На ней присутствовали и выступали Фидель Кастро и Роберт Макнамара. В полный голос прозвучало осуждение всех попыток навязывать свою волю и свои порядки другим народам, была выражена безусловная поддержка политическим, а не военным методам решения международных конфликтов, высказана признательность тем политикам, которые не потеряли голову под давлением второстепенных факторов, а нашли путь к достойному выходу из самой сложной ситуации. После Карибского кризиса число стран, которые обзавелись атомным оружием, значительно возросло, но, слава Богу, никто не решился не только применить его для решения своих проблем, но даже опасается угрожать этим оружием.

На последний вопрос, кто же вышел победителем из Карибского кризиса, можно твердо ответить, что победил здравый смысл. Куба, разумеется, в конечном итоге выиграла: она ни в чем никому не уступила, и вот уже полвека никто не ставит под сомнение ее международную безопасность.

Послесловие. В те годы я был офицером советской внешней разведки и находился в Мексике для сбора информации о действительных планах и намерениях США в зоне Карибского бассейна. И лично видел, как в самые «горячие» дни кризиса из США через мексиканскую границу хлынули огромные массы беженцев, которые хотели спастись от, казалось бы, неминуемого ядерного удара. Страдания впавших в панику людей были безмерны. Самому автору и тогда было понятно, что во всем Карибском кризисе не было причин для того, чтобы ввергнуть человечество в ядерную катастрофу. Таких причин не было и не может быть в мировой политике, ибо ничто не может сравниться с гибелью земной цивилизации, неминуемой в случае ядерной войны.

Специально для Столетия