6 октября 1986 года у берегов США затонула «К-219» — ракетный подводный крейсер стратегического назначения. 3 октября на атомной подводной лодке произошла авария. На глубине 45 метров в ракетной шахте произошел взрыв, сорвало крышку, ядерная голова и часть ракеты вылетели наружу, а часть осталась в шахте лодки, произошла разгерметизация корпуса и внутрь АПЛ прорвались ядовитые пары...
6 октября 1986 года в Саргассовом море, у берегов США затонула «К-219» — ракетный подводный крейсер стратегического назначения. 3 октября на атомной подводной лодке (АПЛ) произошла авария ракетного комплекса. На глубине 45 метров в ракетной шахте №6 произошел взрыв, сорвало крышку шахты, ядерная голова и часть ракеты вылетели наружу, а часть осталась в шахте лодки, произошла разгерметизация корпуса и внутрь АПЛ прорвались ядовитые пары компонентов ракетного топлива. Лодка сначала провалилась на глубину 150 метров, а потом продули главный балласт, всплыли…
После всплытия был введен в действие второй борт главной энергетической установки (ГЭУ), а из того, что раньше было ракетной шахтой №6, повалил оранжевый ядовитый дым.
Трое суток экипаж боролся за корабль. Сразу же после взрыва погибли — командир БЧ-2 капитан 3 ранга Александр Петрачков, матросы — Николай Смаглюк и Игорь Харченко. А спецтрюмный Сергей Преминин погиб, заглушая вручную реактор — при постановке компенсирующей решетки на концевики. Работы он выполнил, а вот выйти из реакторного отсека уже не смог — из-за повышения давления, высокой температуры заклинило люк, и он задохнулся, сварился заживо. В двух кратких сообщениях ТАСС, посвященных аварии на «К-219» , о гибели людей ничего не сообщалось.
Первыми на место аварии прибыли суда торгового флота (Министерства морского флота — ММФ СССР). Советские моряки опередили буксир «Паухэтэн» под военно-морским флагом США. Корабли встали в круг, заслоняя собой аварийную подводную лодку.
Потом командир американского буксира, давая интервью, скажет, что у него был приказ взять аварийную советскую подводную лодку на буксир.
Как и куда он намеревался ее буксировать — об этом он умолчал.
Вскоре появилась и американская атомная подводная лодка «Аугуста», а в небе над советскими судами и аварийной подводной лодкой забарражировал американский самолет-разведчик «Орион». Появляясь в прямой видимости, он сбрасывал буи десятками, чем затруднял помощь лодке, а выходя на боевой курс, он изображал атаку на надводную цель. Каждое такое появление «Ориона» держало моряков в напряжении — настоящая атака или ложная?
Но вот с Кубы прилетели советские истребители, а с территории Советского Союза — парочка Ту-95, и началась эта мало кому известная спасательная операция.
Опасаясь захвата подводной лодки американцами, ВМФ направил в точку трагедии атомный ракетный крейсер «Киров», большой противолодочный корабль (БПК) «Очаков», научно-исследовательское судно под военно-морским флагом СССР и даже дизельную подводную лодку. Ожидался подход еще одного БПК «Красный Кавказ».
Поначалу того, что на самом деле происходит с лодкой, никто не знал, поэтому когда моряки торгового флота получили шифровки с предписанием следовать в точку, где терпит бедствие советская атомная подводная лодка, первым вопросом был: «А ядерно она не шарахнет?» — и ответить на этот вопрос не мог никто.
Но все пошли без малейшего промедления. Суда: «Федор Бредихин» (Рига), «Бакарица» (Архангельск), «Галилео Галилей» (Новороссийск) и суда Балтийского морского пароходства — «Красногвардейск» и «Анатолий Васильев» — подошли и встали вокруг лодки.
Первым к лодке подошел рефрижератор «Федор Бредихин». Установить радиосвязь с лодкой не удалось — она не отвечала. Вечером того же дня подошли «Красногвардейск» и «Бакарица». Капитан «Красногвардейска» Евгений Данилкин вызывал и вызывал лодку на канале УКВ. Сначала пробовали вызывать по спецсвязи «Акация», но лодка молчала, и поэтому все вздохнули с облегчением, когда наконец на УКВ услышали спокойный голос командира «К-219» Британова, который сообщил, что радиоактивности на лодке нет, но есть пострадавшие. Еще он предупреждал, что дым, идущий из ракетной шахты, очень токсичен.
Первым на воду спустил спасательную шлюпку теплоход «Красногвардейск». Над подводной лодкой тянулся шлейф оранжевого дыма. Когда моряки подошли ближе и увидели искореженное взрывом жерло ракетной шахты — в шлюпке установилась тишина — таких повреждений никто не ожидал.
На корме из люка выглядывали подводники, и командир шлюпки попросил передать ему на борт пострадавших моряков.
Но приказа покинуть лодку командир Британов еще не давал — борьба за живучесть продолжалась. Врач с «Красногвардейска» Дмитрий Гаврилов попросил принять его на борт лодки для оказания помощи пострадавшим. В ответ он услышал: «Нам нужны изолирующие дыхательные аппараты, плывите за ними!»
Моряки отдали подводникам все аппараты, какие у них были в наличии, но они не пригодились — на военном флоте были аппараты другого типа, и подводники просто не умели ими пользоваться.
Скоро ядовитые пары ракетного топлива распространились почти по всей лодке, и командир «К-219» принял решение об эвакуации экипажа.
Капитаны судов «Бакарица», «Федор Бредихин» и «Красногвардейск» спустили спасательные шлюпки. Они нагружались людьми так, что верх борта был почти вровень с водой.
Вспоминает первый помощник капитана «Красногвардейца» Михаил Владимирович Вяхирев: «Сначала подводники вылезали из кормового отсека. Они были полуголые, чуть ли не пираты, только без ножей в зубах; все растрепанные, глаза очумелые, но и какие-то проблески радости на лицах появились, когда они увидели наш пароход и другие суда, пришедшие на помощь. Конечно, радость была особенно заметна, когда они ступили на палубу «Красногвардейска» — здесь они полностью успокоились».
На «Красногвардейск» доставили 94 человека, «Бакарица» сняла шестерых моряков, наиболее пострадавших от газа, — сами они передвигаться не могли. Корабельного врача Игоря Кочергина перемещали, привязав к носилкам, — оказывая помощь своим ребятам, он надышался парами азотной кислоты больше всех. Он был почти в бессознательном состоянии. Его быстро отнесли в лазарет, и им занялся врач «Красногвардейска». У него был отек легких, но его удалось спасти.
Даже в ужасном состоянии, задыхаясь, Игорь Кочергин все говорил и говорил врачу с «Красногвардейска», что надо делать в первую очередь, чтоб спасти отравленных людей. Его рекомендации очень помогли — время шло на минуты. Отравившихся подводников было очень много. Их, как могли, спасали все — все вдруг стали санитарами. Гражданские моряки стали на это время не только санитарами, они были сиделками — каждый что-то пытался сделать, помочь — свои спальные места отдали экипажу подводной лодки.
Британов с аварийной партией все еще оставался на лодке. Так как лодка была обесточена, то связь с командованием командир «К-219» поддерживал через радистов «Красногвардейска». Капитан Евгений Данилкин, первый помощник Михаил Вяхирев и начальник радиостанции Александр Рыбаков работали, не разгибаясь: шифровки шли лавиной — ситуация была под контролем не только военных, но и Политбюро ЦК КПСС.
А американцы не дремали. Самолеты-разведчики постоянно барражировали над группой советских судов, в воде видели перископ «Аугусты», рыскавшей вокруг и мешавшей спасательным работам, а буксир-спасатель «Паухэтэн» все время крутился рядом, телеграфируя:
«…На борту есть мощные насосы, сильные прожекторы и шлюпки. Имею поручение оказывать вам помощь!» — на что наши отвечали: «В вашей помощи не нуждаемся. Вы мешаете нашим действиям, требуем покинуть район нашей операции!»
В ночь на 4 октября 1986 года подошел новейший ролкер (судно для перевозки грузов на колесной базе) БМП «Анатолий Васильев».
К этому времени всем уже стало ясно, что лодку придется буксировать. Москва возложила командование спасательными работами на капитана-наставника Льва Будылкина. Лев Яковлевич предложил план буксировки подлодки силами и средствами подошедшего танкера «Галилео Галилей», «Красногвардейска» и «Анатолия Васильева». «Бакарицу» и «Федора Бредихина» отпустили для продолжения рейсов.
Буксирным судном назначили теплоход «Красногвардейск». Стали готовиться.
При океанской буксировке существуют свои особенности: большая часть буксирного троса должна находиться в воде. Поэтому его длина должна быть достаточной для этого — в данном случае 500–600 метров. Решили «связать» два буксирных конца, утяжелив их посередине смычкой из звеньев якорной цепи. Тросы взяли с «Галилео Галилея» и «Анатолия Васильева» (надо пояснить, что обычный судовой буксирный трос представляет собой стальной канат диаметром 48 мм и длиной 280 м).
Из воспоминаний капитана «Анатолия Васильева» Константина Щиголева:«…Подвел свою махину к «Красногвардейску» на максимально близкую дистанцию — менее половины кабельтова (кабельтов — 185,2 метра. — Прим. ред.). Стали подавать проводник линеметом — все три линемета, даже импортный финский, не сработали. Стали кидать выброску-проводник с «Красногвардейска» — их третьему помощнику удалось его добросить до нас, за него они и вытащили трос». За тросом на «Галилео Галилей» пришлось «съездить» на шлюпке, но в итоге на «Красногвардейске» оказались оба буксирных конца. Дело оставалось за малым — соединить эти тросы и закрепить их на субмарине и на «Красногвардейске».
На «Красногвардейске» экипажу пришлось туго. Буксирный гак на судне отсутствовал, а крепить буксирный канат нужно было за что-то крепкое, что не сорвется при буксировке. Придумали соорудить дополнительное устройство — брагу. Для этого подняли левый якорь, отсоединили его и вытащили якорную цепь — где одно звено весит 20 кг, а длина всей якорь-цепи — около 150 м. Эту «цепочку» моряки и пришедшие в себя подводники, надрываясь, перетащили на корму, дважды опоясали ею комингс [1] пятого трюма и туда же присоединили буксирный трос.
Осталось только перетащить другой конец на подлодку, но и здесь все было не слава богу.
К лодке вышла шлюпка с «Анатолия Васильева» под командованием старпома Юрия Иванова, но вытащить специальный буксирный рым [2] из штатного хранилища на носу оказалось непросто — ветер усилился, волна пошла до трех метров. Попытались «рвануть» этот рым, резко набрав скорость, но оборвали трос, который тут же намотался на винт, мотор заглох, и шлюпку понесло к середине лодки — как раз туда, где клубился оранжевый дым. Старпом дал команду спустить весла на воду, и моряки, не державшие в руках весел лет по десять, гребли как одержимые, но все равно выйти из зоны задымления удалось с большим трудом, и команда шлюпки успела-таки нюхнуть токсичного газа.
Наконец лодку приготовили к буксировке, но дело пришлось отложить. Из СССР, с Большой земли на помощь морякам пришла авиация: самолеты доставили и скинули в контейнерах все, что затребовал командир Британов. Летчики сработали ювелирно — груз упал точно там, где надо, однако все как всегда — изолирующие аппараты доставили, а кислородные баллоны к ним забыли, прислали переговорные устройства, а батарейки промокли после сбрасывания контейнеров. Пользы никакой, моряки только потеряли время, выуживая контейнеры из воды.
Движение начали 5 октября в 18.20. Шли со скоростью не больше двух узлов, но лодку то и дело уводило в сторону. К тому же она стала медленно, но верно уходить в воду с дифферентом на нос. Тут и американцыактивизировались. «Аугуста» мешала как могла — она лезла везде: и под днища теплоходов и под буксирный канат. Начались опасные маневры. «Анатолий Васильев» и «Галилео Галилей» прикрывали линию буксирного троса, не позволяя американцам свободно маневрировать в этой зоне, но перископ «Аугусты» появлялся в самых неожиданных и опасных для целей буксировки местах.
А 6 октября в 6.25 на «Красногвардейске» зафиксировали обрыв буксирного конца. Из-за чего это произошло, не знает никто, но есть предположения, что не обошлось без «Аугусты», хотя впоследствии американская сторона решительно отрицала какие-либо враждебные действия.
После обрыва буксирного троса счет жизни «К-219» пошел на минуты.
В 9.45 командир лодки доложил, что лодка опасно погрузилась в воду. Аварийная партия в количестве девяти человек покинула субмарину на спасательном плотике, откуда их взяла шлюпка с «Анатолия Васильева».
На лодке остался только командир Британов. С ним вели переговоры, потому что он отказывался покидать корабль. Переговоры были долгими. В конце концов договорились, что он высадится и чтобы шлюпка была спущена.
Британов потом вспоминал, что совершенно четко тогда понимал: если он сейчас «уйдет» с лодкой, то «героя» посмертно, может и не дадут, но судить уж точно не будут.
Было оговорено, что он подаст одну красную и две зеленых ракеты перед тем, как покинет лодку. При этом он предупредил, что могут быть взрывы [3]. Шлюпка ждала неподалеку.
В 10.55 над Атлантикой одновременно с взмывшими в небо сигнальными ракетами по УКВ раздался отборнейший мат старшего помощника «К-219» Сергея Владимирова, ждавшего в шлюпке: «Все уе...те! Сейчас рванет!» Повторения не требовалось: набирая максимальную скорость, в северном направлении двинулись «Красногвардейск» и «Галилео Галилей». На американском буксире, кстати, тоже услышали и правильно поняли русскую команду и с большой скоростью ее выполнили, хотя позже, не дождавшись взрывов, вернулись обратно.
В 11.01 в координатах 31о28’2" N 54о39’8" W (Саргассово море, нейтральные воды) на глубине 5500 м лодка затонула.
В 11.15 старпом Иванов принял командира «К-219» , который находился на двухместном спасательном плотике, на борт шлюпки и доставил на «Красногвардейск» — привезли его, он поднялся на борт, а на палубе уже выстроился весь экипаж лодки — встречать своего командира.
Тут получили команду: «Срочно уходить! Иначе корпус судна может быть поврежден!» — и в самом деле через некоторое время в машинном отделении, например, слышали, как будто по корпусу ударили огромной кувалдой, а потом последовала очередь — до десяти ударов — это подводная лодка рвалась на глубине.
Экипаж «К-219» перешел на борт «Анатолия Васильева» — 115 моряков во главе с командиром Британовым. При передаче с судна на судно командира Британова с пакетом секретных документов американский буксир сделал попытку приблизиться. Заметив маневр, капитан «Красногвардейска» вышел в эфир, и предупредив буксир: «Мое судно неуправляемое!», направил сухогруз прямо на «Паухэтэн». Там поняли, что наши не шутят, и отошли.
«Анатолий Васильев» направился на Кубу, куда он должен был доставить экипаж «К-219» . «Красногвардейск» еще с неделю караулил место гибели лодки — вдруг чего всплывет — а потом пошел в Ленинград.
Жизнь подлодки закончилась, но экипаж продолжал свою службу — вели журнал, составляли разную документацию, выхаживали отравившихся — ими теперь занимался врач «Анатолия Васильева» Геннадий Новиков, и все это он делал вместе с едва очухавшимся от отека легких врачом АПЛ Игорем Кочергиным — его помощь невозможно недооценить.
А сколько было написано этих проклятых рапортов и объяснительных!
На одно это были потрачены килограммы бумаги.
И все это шифровалось, шифровалось, шифровалось.
Шифровальщики работали под вооруженной охраной в специально отведенном помещении. Подводники сохранили все, что нужно было сохранить, включая секретные бумаги. Героическое поведение подводников поразило моряков торгового флота. А моряки, в свою очередь, поразили военных: моряки делились с подводниками одеждой, обувью, а члены экипажа «Анатолия Васильева» потеснились в своих каютах.
Это было настоящее морское братство, когда один за всех и все за одного, когда никого не бросают в волнах, когда никто не имеет права пройти мимо и не оказать помощь терпящим бедствие.
В Гаване «Анатолия Васильева» встретил министр обороны Кубы Рауль Кастро, который дал экипажу «К-219» возможность несколько дней отдохнуть в одном из санаториев Кубы, переодел в новенькую кубинскую форму. Вдоль улиц, по которым двигались автобусы, стояли толпы ликующих кубинцев. Подводников привезли в военный санаторий, где предоставили все условия для реабилитации и отдыха. Затем спецрейсом на самолете экипаж «К-219» доставили в Москву.
А вот на Родине подводников ждал совсем другой прием.
На «самом верху» решали, кем считать экипаж субмарины — героями или преступниками. Было заведено уголовное дело, и не дожидаясь его результатов, Коммунистическая партия поспешила исключить из своих рядов подводников с «К-219» — на всякий случай.
Командира Британова отдали под суд. Так бывает всегда: остался жив — на скамью подсудимых. В 1987 году, при новом министре обороны, дело закрыли и обвинения с экипажа сняли.
Потом командование Северного флота пыталось отметить правительственными наградами экипаж «К-219», но в Министерстве обороны на наградных листах поставили крест — сами виновны в гибели лодки.
Спецтрюмный матрос Сергей Преминин — тот самый, что сумел вручную заглушить реактор энергетической установки и для кого реакторный отсек стал вечной могилой на дне океана, — удостоился звания Героя России посмертно, но только под давлением ряда общественных организаций, товарищей по оружию. Без широкой огласки, оно ему было присвоено только в 1997 году. Поначалу же, в 1987 году, поскупившись, его посмертно наградили орденом Красной Звезды. Из экипажа наград потом удостоились еще только два человека — начальник химической службы и офицер КГБ.
Гражданские моряки тоже не стали героями: в ленинградском порту их встречали, как обычно. Только таможенники проявили особую «теплоту» чувств и что-то упорно искали, видимо, ядерные боеголовки. Не найдя ничего, ограничились изъятием фотокарточек и пилоток, которые подводники оставили на память морякам.
Об аварии на атомной подводной лодке и о сосредоточении в точке трагедии военно-морских сил двух противоборствующих сторон экипажам было приказано не говорить даже родным и близким. Вот почему в приказе начальника Балтийского морского пароходства моряки сухогруза «Красногвардейск» и ролкера «Анатолий Васильев» спасли некий «экипаж» какого-то «объекта». За «проявленное мужество» взамен правительственных наград всем членам экипажей была объявлена благодарность, особо отличившимся выдали премию — по двухнедельному должностному окладу
(от 50 до 75 рублей) и почетные грамоты каждому коллективу.
Позже руководство пароходства обратилось в Министерство морского флота, чтобы моряков наградили ведомственными и правительственными наградами. Но наград так никто и не получил.
С той поры прошло уже двадцать пять лет.
Недавно Балтийская территориальная организация Российского профсоюза моряков и Совета ветеранов Балтийского морского пароходства направила в адрес президента Медведева обращение с просьбой наградить наиболее отличившихся в октябре 1986 года моряков бывшего Балтийского морского пароходства (БМП).
К списку на награждение моряков-балтийцев к этому обращению был приложен список моряков-подводников. Ведь с 3 по 6 октября 1986 года моряки балтийцы и моряки-подводники, рискуя жизнью, действовали вместе и их заслуги перед Отечеством неразделимы.
Однако из Управления наград президента РФ по телефону заявителей уведомили, что Морской профсоюз и Совет ветеранов не имеют полномочий кого-либо представлять к награждению, а Балтийское морское пароходство кануло в Лету вместе с государством.
Тогда в администрацию президента РФ были направлены запросы от частных лиц. Заявители получили письменные ответы, согласно которым экипаж «К-219» безоговорочно виноват в трагедии и не достоин правительственных наград.
Но вот делать только экипаж «К-219» виновным в трагедии, наверное, нельзя. Все известно, что у этой АПЛ и раньше были проблемы с ракетным вооружением, и точно такая же авария случилась с ней и ранее по шахте №15. А в поход перед трагедией «К-219» отправилась срочно, в спешке: половина экипажа состояла из прикомандированных в последний момент людей, и в гибели лодки повинен не только экипаж, но и руководство Военно-морского флота.
По отношению к спасателям, морякам Балтийского морского пароходства, в письмах сквозит издевка.
В письме от 05.06.2012 Управление президента РФ предлагает заявителям изучить набор статей из Конституции РФ в части Федеративного устройства РФ, предметам ведения РФ и более конкретно — статью 71 в) «регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина; гражданство в РФ; регулирование и защита прав национальных меньшинств».
А ответ Министерства обороны и вовсе удивил.
О каких наградах вообще можно говорить, если в ответе из Главного управления кадров Министерства обороны РФ черным по белому написано: «Главное командование ВМФ сведениями о действиях (отличиях) экипажей судов Балтийского морского пароходства «Красногвардейск» и «Анатолий Васильев» по спасению моряков АПЛ «К-219» не располагает»!
Обескураживает и ответ Главного командования ВМФ (от 03.05.2012), которое информирует, что в 1999 году было отклонено ходатайство Северного флота о награждении 54 членов экипажа «К-219» «из-за отсутствия полной и документально подтвержденной информации по факту ее гибели». Выходит, «К-219» до сих пор, как «Летучий голландец», числится пропавшей без вести?
Министерство транспорта РФ как преемник Министерства морского флота СССР сообщает, что не против награждения и сделало запрос в Министерство обороны по существу поднятого вопроса, но рекомендует обратиться в один из Санкт-Петербургских архивов в поисках пропавших документов Балтийского морского пароходства. И при этом всем известно, что архивы Министерства морского флота сгорели, а Балтийского морского пароходства уже не существует.
Но живы еще люди, подписавшие когда-то списки на награждение: капитан ролкера «Анатолий Васильев» Константин Щиголев, его первый помощник Забурдаев и первый помощник капитана сухогруза «Красногвардейск» Михаил Вяхирев.
А вот капитан «Красногвардейска» Евгений Данилкин недавно скончался.
Но есть приказ начальника Балтийского морского пароходства, подтверждающий, что экипажи этих судов «проявили мужество при проведении спасательной операции».
И список моряков в нем.
Вот он, этот самый список.
Теплоход «Анатолий Васильев»:
Щиголев К.В. — капитан
Иванов Ю.Н. — старший помощник капитана
Набатов А.Ю. — второй помощник капитана
Гаккель А.А. — четвертый помощник капитана
Блинов К.Э. — старший механик
Теплоход «Красногвардейск»:
Вяхирев М.В. — первый помощник капитана
Гузь В.П. — второй помощник капитана
Гаврилов Д.С. — судовой врач
Рыбаков А.В. — начальник радиостанции
Захаров Д.Ю. — второй радист
Петухов А.А. — и.о. боцмана
Рощин Ю.С. — электрик
Замигулов Р.Ш. — третий помощник капитана
Глухарев А.Л. — электромеханик
Выходит, их подвиг имеет срок давности? Или он даже не подвиг вовсе?
А палуба, уходящая из-под ног, люди, задыхающиеся в дыму, разорванные на куски, сваренные заживо, — все это не геройство…
[1] Морское ограждение высотой до 60 см по периметру выреза (люка, шахты) в палубе судна. Люки верхней палубы обрамляют комингсами и снабжают непроницаемыми закрытиями.
[2] Металлическое кольцо, вбиваемое где-либо на судне для закрепления за него снастей.
[3] Когда лодка тонет, на глубине начинают рваться баллоны ВВД — воздуха высокого давления, кроме того, давятся ракеты — там их было 14, и взрывается окислитель, соединившийся с горючим, лодка рвется на несколько частей.
Постоянный адрес страницы: http://www.novayagazeta.ru/society/54224.html
Немає коментарів:
Дописати коментар