30.01.2013 01:20:13
Обстановка в отсеках была труднопереносимой. Во втором и четвёртом
отсеках температура достигала 45-50 градусов, а в дизельном до 65-ти.
Люди ходили в трусах с полотенцами на шее, некоторые падали в обморок.
Остро не хватало пресной воды, запас которой был рассчитан на 3 месяца,
но никто не знал, сколько нам предстояло ещё находиться в море, да ещё и
дизель выходил из строя, и возникла необходимость залить пресную воду в
систему охлаждения.источник см.
-http://flot.com/blog/historyofNVMU/?year=2013&month=1&day=30
В итоге уклониться от кораблей не удалось, и подводная лодка, полностью израсходовав электроэнергию, вынуждена была всплыть на поверхность. Когда лодка всплыла в позиционное положение, на мостик поднялись начальник штаба бригады, командир корабля и сигнальщик с прожектором. Несмотря на тёмную южную ночь, на мостике было светло как днём от света включённых самолётами авиации ПЛО прожекторов. Они низко пролетали вдоль корпуса подводной лодки и, освещая её прожекторами, стреляли впереди по курсу лодки трассирующими пулями.
Командир подводной лодки капитан 2-го ранга Савицкий скомандовал «Все вниз. Срочное погружение. Торпедные аппараты номер 1 и 2 приготовить к выстрелу». Сигнальщик, спускаясь за командиром, застрял с прожектором в верхней части шахты рубки. В это же время один из кораблей США начал вызывать на связь Б-59.
Начальник штаба капитан 2-го ранга Архипов дал команду отставить погружение, сигнальщику на мостик. С корабля США по международному своду сигналов прожектором передали запрос: «Чей корабль?». С Б-59 дали ответ: «Корабль принадлежит СССР. Прекратите провокации!» Первоначально американцы ответ не разобрали, и его пришлось повторить. После этого самолёты прекратили полёты и стрельбу над подводной лодкой.
Б-59 повернула на восток, начала зарядку аккумуляторной батареи и малым ходом продолжала движение. На наше радио, переданное в Москву, руководство ВМФ долго не реагировало, видимо, никто не мог принять решения по нашим дальнейшим действиям. С правого борта лодки и по корме шли 2 фрегата США, которым было трудно удерживать скорость Б-59, поэтому они периодически стопорили ход, а затем снова его давали. При необходимости фрегаты поочерёдно подходили к танкеру на заправку топливом.
Запомнился один эпизод. Корабельный кок запросил помощника командира, куда деть бочонок испорченной селёдки, на что капитан-лейтенант В.Савельев приказал выбросить его за борт. Когда кок выбросил бочку, фрегат, следовавший за лодкой прямо по корме, обнаружив что-то непонятное впереди по курсу, резко увеличил ход и отвернул от курса на 90 градусов. И долго ещё на фрегате рассматривали в бинокль, что это такое.
Закончив зарядку аккумуляторной батареи, пополнив запасы воздуха и провентилировав отсеки, мы были готовы к отрыву от американских кораблей. Получили указание оторваться от противолодочных сил США. Воспользовавшись тем, что один фрегат ушёл на дозаправку топливом, «Б-59» на полном ходу с включенными ходовыми огнями погрузилась на глубину 150 метров и начала уклонение в южном направлении. Через полчаса корабли США нас потеряли.
После отрыва подводная лодка выполняла задачу по охране транспортов, которые вывозили ракеты с острова Куба.
Возвращались в бухту Ягельная во второй половине декабря. При входе в Кольский залив, нас остановили и долго выясняли, кто мы такие. Только после вмешательства заместителя командующего флотом нам разрешили вход в базу.
Учитывая то, что мы уходили в тёплые края, кроме вахтенного офицера и сигнальщика, одетых в канадки и сапоги, больше никто тёплой одежды не имел. Поэтому весь экипаж добирался с лодки на плавбазу в сандалиях бегом по снегу, а теплые вещи давно были отправлены в контейнерах на Кубу. Контейнеры с вещами я разгружал с транспорта на баржу с 31-го декабря по 1-е января уже 1963 года. В Полярный они прибыли в 5 часов утра. Так закончилась наша эпопея с походом на Кубу.
Во время разбора похода в Москве заместитель министра обороны СССР тов. Гречко задал командирам вопросы: «Почему вы всплывали?» «Почему не забросали американцев гранатами?» Это говорит о том, что в министерстве обороны не было никакого представления об особенностях подводных лодок.
Поход 4-х лодок на Кубу выявил ряд просчётов в планировании и недостатков в техническом оснащении подводных лодок. Так, например, не предусматривалось взаимодействие между кораблями ВМФ, при назначении опорного сеанса связи не учитывалось фактическое время суток в районе действия подводных лодок, не было надёжного навигационного обеспечения. К техническим недостаткам следует отнести отсутствие кондиционеров и низкую производительность опреснительных установок.
Что касается личного состава кораблей, то, несмотря на трудные условия, он вёл себя мужественно и достойно. Командование ВМФ оценило действия экипажей подводных лодок так: «Никого не поощрять и никого не наказывать». На Б-59 было сделано исключение только для старшины команды мотористов, который был награждён медалью за то, что ввёл в строй второй дизель.
Оценивая минувшие события в настоящее время, понимаешь, что мир отделяла от ядерной войны «ниточка». Какие-то минуты отделяли нас от применения ядерной торпеды по кораблям США. Мы тогда были очень молодыми, и оценить в полном объёме обстановку, естественно, не могли.
Сейчас я понимаю, что только благодаря выдержке начальника штаба 69-й бригады подводных лодок капитана 2 ранга (впоследствии вице-адмирала) Архипова Василия Александровича мир избежал ядерного конфликта.
Из воспоминаний бывшего командира группы ОСНАЗ подводной лодки Б-59 капитана 2 ранга в отставке Орлова Вадима Павловича об участии в Карибском кризисе.
Против Б-59 действовала авианосная поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Рэндолф». По данным гидроакустиков, лодку преследовали 14 надводных целей. Со штурманом мы стали вести двойную прокладку: он, как ему и положено, Б-59, а я, вспомнив свою первую флотскую специальность, - американских кораблей. Поначалу довольно успешно уклонялись. Однако и американцы - ребята не промах: по всем канонам военно-морского искусства сжимали нас в кольцо и выходили в атаки, бросали подводные гранаты. Разрывались они рядом с бортом. Казалось, будто сидишь в железной бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа - необычная, если не сказать, шокирующая.
Аккумуляторы на Б-59 разрядились до «воды», работало только аварийное освещение. Температура в отсеках - 45-50 градусов, а в электромоторном - и вовсе больше 60. Невыносимая духота. Содержание углекислого газа достигло критического, практически смертельного для людей уровня. Кто-то из вахтенных потерял сознание, упал. За ним второй, третий... Посыпались, как костяшки домино. Но мы еще держались, пытались уйти. Мучились так часа четыре. Американцы долбанули по нам чем-то посильнее гранат - очевидно, практической глубинной бомбой. Думали, все - финиш! После этой атаки вконец измотанный Савицкий, который к тому же не имел возможности выйти на связь с Главным штабом, рассвирепел. Вызвал он к себе офицера, приставленного к атомной торпеде, и приказал привести ее в боевое состояние. «Может, наверху уже война началась, а мы тут кувыркаемся, - возбужденно кричал Валентин Григорьевич, мотивируя свой приказ. - Мы сейчас по ним шарахнем! Сами погибнем, их потопим всех, но флот не опозорим». Но стрелять ядерной торпедой мы не стали – Савицкий сумел обуздать свой гнев. Посовещавшись с начальником штаба бригады капитаном 2 ранга Василием Александровичем Архиповым и замполитом Иваном Семеновичем Масленниковым, он принял решение всплывать. Дали сигнал эхолотом, что по международным правилам означает «всплывает подводная лодка». Наши преследователи сбросили ход.
Командир группы ОСНАЗ «Б-59» В.П.Орлов.
Около 4 часов утра выскочили на поверхность. Сразу же стали «бить зарядку» и вентилироваться. На мостик вышли Савицкий, Архипов, Масленников, вахтенный офицер, сигнальщик и я. Не успели вдохнуть полной грудью, как ослепли. Со всех сторон американцы навели на нас прожекторы, которые светили сильными голубоватыми лучами. Словно люстра, над Б-59 завис вертолет с прожектором. А вокруг, насколько хватало глаз, мигали сигнальные огни сотен авиационных гидроакустических буев, покачивавшихся на волнах. Ими обложили нас, как волка красными флажками. Красивая и одновременно жуткая картина.
Савицкий приказал поднять флаг, но не военно-морской, а государственный - красный, с серпом и молотом. Сразу же на ближайший эсминец, находившийся метрах в 40-50, дали семафор: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик. Прекратите ваши провокационные действия. Командир». Дали также в Главный штаб радио с сообщением о всплытии и наших координатах, о том, что преследуемся противолодочными кораблями американского флота.
Я спустился в лодку к своим ребятам-слухачам. От работавших одновременно радиостанций в эфире творилось что-то невообразимое. Перехватили мы депешу командира американской АПУГ. Тот докладывал, что поднял русскую подлодку.
Начало светать. С палубы «Рэндолфа» стали взлетать противолодочные самолеты «Треккер». Они делали круг, а затем на бреющем полете на высоте 20-30 метров проносились над Б-59, стреляя по курсу лодки из пулемета. Так повторилось несколько раз. Потом лодку взяли в тиски эсминцы. Они навели на нас орудия. А наши дизеля колотили зарядку, экипаж дышал и приходил в себя.
Из Главного штаба пришла радиограмма с сообщением, что Б-59 - вторая лодка, которую американцам удалось поднять. Нам предписывалось оторваться от противолодочных сил и следовать в запасную позицию в районе Бермудских островов. Принялись думать, как это сделать. Вскоре перехватили сообщение с «Рэндолфа» о том, что на авианосце прогорели трубки в одном из котлов. Ему приказали идти на ремонт в Норфолк. Самолетов поубавилось. Но эскорт из 11 эсминцев остался. После утренней «боевой подготовки» американцы решили передохнуть. На надстройке одного из эсминцев появился небольшой джаз-оркестр. Сыграл «Янки дудл», потом принялся наяривать буги-вуги. Американские моряки, выскочившие на палубу в касках, принялись лихо отплясывать. У нас атмосфера - совсем иная. Всем, кто нес вахту на мостике, Савицкий приказал побриться и вести себя достойно. Когда американцы устроили концерт джаз-оркестра, вахтенный офицер Б-59 стал ногой отбивать ритм. Савицкий тут же отправил его вниз.
Ближе к вечеру около нас остались четыре эсминца. Потом ушли еще два. Вероятно, американцы думали, что мы возвращаемся домой. На Б-59 тем временем искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда настала ночь, они примерно раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который облетал лодку, а затем возвращался. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали» Б-59 ГАС в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника, придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны. Достаточно еще чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готова камнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым еще придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов. Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная хитрость, но когда лодка в короткий «антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами, американцы явно этот момент прозевали. Минут шесть они вообще ничего не предпринимали.
Отделение радиоперехвата лейтенанта В. Орлова на «Б-59». Предоставлено В.Орловым.
Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение «вражьих» акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил, мы еще успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не «видели». Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию». «Б-59» оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. В Полярный вернулись в ночь на 5 декабря.
Из воспоминаний бывшего командира подводной лодки «Б-130» капитана 1-го ранга в отставке Шумкова Николая Александровича о Кубинском походе корабля. - Операция «Кама». - Розин Александр. Советский флот в «Карибском кризисе».
Бывший командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай Александрович Шумков вспоминает: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с "Эссексом" внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что "дело пахнет керосином". От ГК ВМФ получили радиограмму: "Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию". Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы…» В ночь на 25 октября во время нахождения лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей все проблемы, какие только могли, обрушились на экипаж".
Капитан 3 ранга Н.А.Шумков.
Снова слово Шумкову: «Когда капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это оказалось правдой. Треснули зубья шестерен приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!» Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва погрузились на 20 метров - над нашими головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус зазвенел. Впечатление такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война!
Уходим на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная вода видно «растопила» смазку и их заклинило. Резко начал расти дифферент на нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров, наконец, «отвалились» носовые рули.
И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из шестого отсека доклад: «Поступает вода!» Там в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. Вода в систему охлаждения поступает из-за борта. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением, образуя клубы густого пара. Еще 2-3 минуты - и вода попала бы на электромоторы. А там - замыкание, пожар и нам крышка. Слава Богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался находчивым и расторопным. К сожалению, фамилии его не помню. Он перекрыл клапан подачи забортной воды.
Пока мы бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Эсминцы выстроились над лодкой прямоугольником: по носу - один, два - по бортам, а четвертый - за кормой. Этот последний работает по нам гидроакустической станцией в активном режиме. Все четыре корабля отлично знали наше место.
Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы стали применять новинку: погружаемые гидроакустические станции. Эти ГАС противолодочные корабли могут опускать на большую глубину, под слой температурного скачка, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особо, если противник находится в таком жалком состоянии, как наша Б-130».
И все-таки «Б-130» удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать циркуляцию, то есть побежала по кругу. Во время этого маневра кильватерная струя «Б-130» как бы «смазала» эхосигналы ГАС американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к берегам США.
Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Такую зарядку можно сделать только бортовыми дизелями, которые из-за поломки передних фронтов ремонту в походных условиях не подлежали. Хочешь - не хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 сразу же обнаружат.
Памятуя о маневре американского эсминца, который в прошлый раз пронесся над самой рубкой лодки и явно пытался нас «случайно» таранить, я решил дотянуть до рассвета. И не потому, что на людях и смерть красна. Резон был совсем противоположным - хотелось жить: если война не началась, то на глазах своих моряков командиры американских кораблей не решатся нас таранить».
Восемь часов лодка ползла в глубине на электромоторах, и только на рассвете всплыла. Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца, во главе с эсминцем «Кеплер».
В Москве было около девятнадцати часов 26 октября, когда всплыла «Б-130», командир сразу дал радиограмму о бедственном положении лодки, дизеля неисправны, батареи разряжены. Радиограмму передавали 17 раз в течение шести часов. Наконец пришел ответ. Главный штаб ВМФ давал указания по организации борьбы за живучесть, передали что к «Б-130» идет спасательное судно «СС-20» - «Памир». С ним лодка встретилась в районе Азорских островов. По мере продвижения лодки на северо-восток американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой и так далее. Спасателя встретили в одиночестве и с его помощью пошли домой.
Вскормлённые с копья
31.01.2013 01:07:51
ЯДЕРНЫЙ ФОКСТРОТ. Ищенко Сергей. - Труд. № 187, 17 Октября 2002 г.
Только бдительность, проявленная советским офицером-подводником, спасла мир от разрушительного ядерного конфликта во время Карибского кризиса. Об этом, по сообщению британской газеты "Daily Telegraph", стало известно в минувшие выходные на беспрецедентной международной конференции, организованной на Кубе Фиделем Кастро в сороковую годовщину трагических событий, осенью 1962 года поставивших мир на грань всеобщей катастрофы.
По словам присутствовавшего на встрече бывшего министра обороны США Роберта Макнамары, мир в течение 13 дней стоял на пороге третьей мировой войны после того, как американские самолеты-разведчики подтвердили, что Москва разместила на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. Но главной сенсацией конференции стал рассказ бывшего члена экипажа советской дизельной подводной лодки Б-59 Вадима Орлова об опаснейшем инциденте, происшедшем 27 октября того, едва не ставшего роковым года.
По воспоминаниям Орлова, американский эсминец, пытаясь заставить всплыть прорывавшуюся к острову Свободы субмарину, атаковал ее глубинными бомбами. На борту Б-59 находилась торпеда с ядерной боеголовкой. Применить ее, приводит британская газета выступление бывшего советского подводника, можно было "в случае согласия трех старших на борту офицеров". Между этими командирами, по словам Орлова, и возник спор. Двое высказались "за", один - "против". В итоге "парень по фамилии Архипов спас мир", заявил газете один из организаторов конференции Томас Блэнтон из университета Джорджа Вашингтона.
Неужто решение о применении ядерного оружия нашими подводными лодками в те годы могло быть принято столь простым, почти партизанским способом? Увы, если подобный спор в Саргассовом море под килями американских эсминцев действительно имел место, его участников уже не расспросить. Старшим на борту Б-59, шедшей из Заполярья к Кубе, действительно был капитан 2 ранга Василий Архипов, начальник штаба 69-й бригады подводных лодок, что базировалась в Полярном. К сожалению, его уже нет в живых. Как и командира той подлодки капитана 2 ранга Валентина Савицкого. Тогда "Труд" обратился к участнику того похода - капитану 1 ранга в отставке Николаю ШУМКОВУ, бывшему командиру такой же подводной лодки - Б-130, которая осенью 1962 года прорывала американскую блокаду параллельным курсом.
- Николай Александрович, на борту наших подлодок в те дни было ядерное оружие?
- Да. Всего на Кубу было приказано скрытно перейти четырем подводным лодкам нашей бригады - Б-4, Б-36, Б-59 и моей Б-130. Все корабли - проекта 641, по натовской классификации "фокстрот". Мы на флоте для краткости называли их "букашками". На каждую перед переходом погрузили по 22 торпеды, из них по одной с ядерным боевым зарядным отделением. Были они обычного калибра, поэтому заряжались в те же торпедные аппараты, что и прочие. Единственная дополнительная мера предосторожности: в первом отсеке на задней крышке аппарата с ядерной торпедой висел наборной замок.
- Такой, каким сейчас закрывают гаражи?
- Примерно. Код знал лишь командир лодки. Поэтому только он и имел право открывать аппарат перед залпом, остальные свободно открывали торпедисты. А что вы удивляетесь? У нас в те годы и на атомных подлодках ключики, которыми включалась "Туча" - аппаратура управления стрельбой баллистическими ракетами в ядерном снаряжении, - командиры на веревочках носили на шее. Как нательные крестики.
- В море командир захотел долбануть ядерной торпедой, снял замочек - и пожалуйста?
Адмирал Океана. - Русский Обозреватель. 27.02.2010.
- Конечно, нет. Приказ на применение даже обычных торпед мог дать только главнокомандующий Военно-морским флотом. А ядерных - лишь Министр обороны. Если ожидалось начало боевых действий - по радио из Москвы мы обязаны были получить распоряжение перейти на непрерывный сеанс связи. Лодка всплывала под перископ с выставленными над водой антеннами. Расшифрованную радиограмму после шифровальщика положено было еще раз проверить замполиту. Если все правильно, тогда залп. Хоть простой торпедой, хоть ядерной. Самостоятельно принять такое решение командир не мог. И ничего подобного в том походе ни на одной лодке не было. Что касается Вадима Орлова, то был он в ту пору лейтенантом, командиром группы ОСНАЗ (разведки) на Б-59. Даже если предположить невероятное: что командир Б-59 с Архиповым что-то подобное и обсуждали, рядом Орлов оказаться никак не мог.
- Но вам же тогда тяжко пришлось?
- Не то слово. На Кубу в рамках стратегической операции "Анадырь", прорывались скрытно, каждая лодка в своей полосе, и связи между собой не имели. Когда время от времени всплывали для зарядки аккумуляторных батарей, то попадали в девятибалльный шторм. Вахтенные офицеры и сигнальщики наверху, в ограждении рубок, стояли пристегнутые пожарными поясами, чтобы не смыло в океан.
Неизвестно: знали ли американцы, что у нас на борту ядерное оружие? Тем не менее, нам навстречу вышли сразу несколько противолодочных авианосных группировок. Конкретно против моей Б-130 действовал авианосец "Эссекс" с 8-10 кораблями охранения. До 100 вылетов в день совершала искавшая нас базовая патрульная авиация. Стояла задача - гонять нас до изнеможения, заставить всплыть и не позволить пройти на Кубу.
Первыми за сотни километров от побережья США нас засекли проложенные по океанскому дну подводные гидрофоны американской системы целеуказания СОСУС. И началось... Не то, что всплыть для подзарядки батарей - свежего воздуха вдохнуть не давали. А без зарядки нельзя. Поэтому едва немного оторвались от американцев, ночью в Саргассовом море я решил всплывать. Только начали подзаряжать вконец обесточенную батарею (а на это дело надо было порядка 12 часов), акустики докладывают: один пеленг! Другой! Третий! Дистанция около 8 миль. Это и вышел на меня "Эссекс" с десятком эсминцев. Оружие сразу они вряд ли бы применили, а вот ночной таран - это вполне могло быть. Потом выдали бы за простое навигационное происшествие. Ведь ходовых огней ни они, ни мы не включали. Я тогда: "Стоп зарядка! Срочное погружение!"
Едва нырнули метров на 17, как над головой - шум винтов эсминца. До его киля метров шесть было, не больше. Сразу - взрыв. С интервалами в минуту - еще два, это были гранаты. На международном своде сигналов это означало приказание всплывать. Но первая граната рванула прямо над лодкой, и было полное впечатление, что нас атакуют глубинными бомбами.
Я решил до рассвета ни за что не всплывать, корабли ведь над нами, и ночью запросто может произойти столкновение. Начал уклонение. Так до утра и бегал самым малым - 1,5-2 узла. Энергию экономил. А в 8 утра батарея окончательно "села". Даже лампочки в отсеках едва светились. Или наверх - или тонуть. Дал "пузырь", чтобы обозначить свое место, - и рули на всплытие. Спереди, сзади, слева, по корме - эсминцы. Ближайший - в 50 метрах. С одного - "Бэрри" - снимают нас кинокамерой.
Эсминец ВМС США "Берри".
Мы тогда головы в ограждении рубки попрятали, осматриваемся через иллюминаторы. Авианосец держался на горизонте, опасался наших торпед. В этаком эскорте малым ходом, форсировано заряжая батарею, все же идем к Кубе. Тогда один из эсминцев разворачивается, дает полный ход - и на таран. В нескольких десятках метров от нашего борта круто отворачивает, и отбойная волна окатывает нашу "букашку". Нервы испытывал. Дергаться мне было бесполезно, поэтому лишь приказал сигнальщику дать американцу семафор: "Прошу прекратить хулиганские действия!" Подумал еще, что могут пойти на абордаж. Поэтому приказал нижней вахте вооружиться автоматами и пистолетами. В случае если бы не отбились, то был готов даже затопить лодку.
- Но давайте вернемся к ядерному оружию. Не только ваш экипаж в те дни оказывался в критической ситуации. Вы исключаете, что на краю гибели какой-нибудь командир, допустим тот же Савицкий, мог бы, не дожидаясь приказа из Москвы, решиться снять замочек с того самого торпедного аппарата?..
- С технической точки зрения, мог. А практически... Наши ядерные торпеды предназначены только для поражения береговых объектов или крупных целей. Например, авианосцев. Дальность стрельбы при этом не превышала 15 километров. Но я уже говорил: свои авианосцы американцы на всякий случай держали от нас намного дальше. Так что смысла снимать замочек не было.
ЗАЩИЩАЯ ОТЕЧЕСТВО, ВЫПОЛНЯЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОЛГ. Воспоминания бывшего начальника РТС — командира БЧ-4 подводной лодки «Б-130» капитана 1-го ранга в отставке Чепрасова Альберта Григорьевича об участии корабля в Карибском кризисе.
В 1960-е годы был самый разгар «холодной войны» между США, во главе блока НАТО, и СССР во главе Варшавского Договора. США тратили колоссальные средства на гонку вооружений, на создание новых, всё более эффективных сил и средств наступательного характера. На территории США в постоянной боевой готовности к пуску находились межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) «Минитмэн» с разделяющимися головками самонаведения и ядерными зарядами. В морях и океанах патрулировали атомные ракетные подводные лодки (ПЛАРБ), вооружённые ядерными баллистическими ракетами «Поларис», затем «Посейдон». У северных границ СССР патрулировали стратегические бомбардировщики «Б-52» с атомными бомбами на борту. Все эти силы и средства были нацелены на города, промышленные и административные центры Советского Союза.
В США принимались планы превентивного ракетно-ядерного удара по выбранным целям на территории СССР. С каждым годом число этих целей росло. СССР был окружён цепью военных баз и разведывательных центров США и их союзников. Размещение ракетно-ядерных комплексов средней дальности действия «Першинг» в Западной Германии со временем подлёта до наших границ 12 минут, планы размещения таких комплексов в Италии и размещение ядерного оружия в Турции, под боком у наших границ, резко обострили ситуацию, и переполнило чашу терпения нашего правительства. В этих условиях руководство СССР в начале 1962 года решило показать американцам, что значит жить под постоянным страхом внезапного ракетно-ядерного удара, отвести эту угрозу от нашей страны и заодно защитить, вставшее на социалистический путь развития, молодое независимое государство Куба во главе с Фиделем Кастро от готовившейся военной агрессии США. Было решено разместить на Кубе часть советских баллистических ракет с дальностью действия, покрывавшей всю южную часть территории США вместе с их столицей Вашингтоном. Дальнейшее развитие событий получило в истории название «Карибский кризис» или «Кубинский кризис», а действия наших сил - операция «Анадырь». К операции «Анадырь» был привлечён и ВМФ СССР, который действовал в рамках своей операции - «Кама».
К осени 1962 года наша большая многоцелевая дизель-электрическая подводная лодка (ПЛ) «Б-130» проекта 641, входившая в состав 211 бригады подводных лодок (ПЛ) 4-й Краснознамённой ордена Ушакова 1-й степени эскадры ПЛ, выполнив все задачи боевой подготовки, включая торпедные стрельбы, и находясь в составе 1-й линии боеготовности, была полностью готова к выполнению любого задания командования, как и другие аналогичные лодки нашей бригады: «Б-4», «Б-36» и «Б-59». Командиром нашей ПЛ «Б-130» был капитан 2 ранга Шумков Николай Александрович - опытный офицер-подводник, плававший и на Тихом океане, и на Северном флоте, стрелявший атомными торпедами на полигоне Новая Земля.
Первая ядерная торпеда Т-5, калибр 533 мм. Испытана 21 сентября 1955 года на полигоне "Новая земля". Мощность при первом испытании 3,5 килотонны тротилового эквивалента. На вооружении с 1957 года.
О надвигавшихся событиях, которые впоследствии захватят нас вплотную, мы узнали летом 1962 года. Нашу 211 бригаду почему-то переименовали в 69-ю. Затем поступила команда проверить материальную часть и пополнить все запасы на лодках. Руководил этими работами на лодке старший помощник командира капитан 3 ранга Фролов Виктор. Испросив разрешение у старпома, я как командир боевой части связи БЧ-4-начальник радиотехнической службы (РТС) в звании инженер-капитан-лейтенант, взяв с собой командира отделения радиометристов старшину 2 статьи Лысцева Геннадия Петровича, поехал на радиотехнические склады в Росляково пополнить корабельные ЗИПы. Дали нам не только положенное, но и сверх того, то есть всё, что мы просили. А это: часто выходившие из строя приёмники для радиолокационной пеленгаторной станции «Накат», магнетрон для радиолокационной станции (РЛС) «Флаг», приёмники для шумопеленгаторной станции МГ-10 и некоторые другие запчасти. Командир минно-торпедной БЧ-3 капитан-лейтенант Воронов Владимир Алексеевич вместе с командиром группы старшим лейтенантом Беззубцем Валентином загрузили на лодку 21 боевую торпеду.
Воронов Владимир Алексеевич окончил Ленинградское нахимовское училище в 1952 году.
Командир электромеханической БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Паршин Виктор Ильич вместе с командиром группы движения инженер-лейтенантом Назаренко Евгением проверили своё большое и самое ответственное на лодке хозяйство и пополнили запасы топлива, пресной воды, регенерационных патронов и ЗИПа. После осмотра материальной части, Паршин вновь напомнил командиру о том, что аккумуляторная батарея уже старая, плохо держит зарядку и её следует менять. Лодка проплавала на ней уже три года. Было у Паршина беспокойство и за дизеля. Но командование спешило отправить нас на задание и именно в таком составе лодок, как было решено сверху. Поэтому только что-то из ряда вон выходившее могло нарушить планы командования. На борт был взят запас продуктов на полное автономное плавание. Впервые мы получили тогда проспиртованные батоны в целлофановых пакетах. Необходимо отметить, что питание у подводников было хорошее, но продукты были, в основном, консервированные. Для аппетита всему экипажу в море выдавалось сухое молдавское вино «Эль Десерт» по 50 граммов в сутки, а для поддержания тонуса - по маленькой 25 граммовой шоколадке. Но больше всего нас удивило то, что командир штурманской БЧ-1 старший лейтенант Тронза Виктор вместе с командиром группы лейтенантом Булгаковым Владимиром Тихоновичем на предстоящий выход в море получили карты на весь Мировой океан! Это означало, что командование могло отправить нас в любую точку Мирового океана. Такого ещё никогда не было.
КОМАНДИР ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ СЕВЕРНОГО ФЛОТА КАПИТАН 1 РАНГА БУЛГАКОВ ВЛАДИМИР ТИХОНОВИЧ
Продолжение следует.
Только бдительность, проявленная советским офицером-подводником, спасла мир от разрушительного ядерного конфликта во время Карибского кризиса. Об этом, по сообщению британской газеты "Daily Telegraph", стало известно в минувшие выходные на беспрецедентной международной конференции, организованной на Кубе Фиделем Кастро в сороковую годовщину трагических событий, осенью 1962 года поставивших мир на грань всеобщей катастрофы.
По словам присутствовавшего на встрече бывшего министра обороны США Роберта Макнамары, мир в течение 13 дней стоял на пороге третьей мировой войны после того, как американские самолеты-разведчики подтвердили, что Москва разместила на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. Но главной сенсацией конференции стал рассказ бывшего члена экипажа советской дизельной подводной лодки Б-59 Вадима Орлова об опаснейшем инциденте, происшедшем 27 октября того, едва не ставшего роковым года.
По воспоминаниям Орлова, американский эсминец, пытаясь заставить всплыть прорывавшуюся к острову Свободы субмарину, атаковал ее глубинными бомбами. На борту Б-59 находилась торпеда с ядерной боеголовкой. Применить ее, приводит британская газета выступление бывшего советского подводника, можно было "в случае согласия трех старших на борту офицеров". Между этими командирами, по словам Орлова, и возник спор. Двое высказались "за", один - "против". В итоге "парень по фамилии Архипов спас мир", заявил газете один из организаторов конференции Томас Блэнтон из университета Джорджа Вашингтона.
Неужто решение о применении ядерного оружия нашими подводными лодками в те годы могло быть принято столь простым, почти партизанским способом? Увы, если подобный спор в Саргассовом море под килями американских эсминцев действительно имел место, его участников уже не расспросить. Старшим на борту Б-59, шедшей из Заполярья к Кубе, действительно был капитан 2 ранга Василий Архипов, начальник штаба 69-й бригады подводных лодок, что базировалась в Полярном. К сожалению, его уже нет в живых. Как и командира той подлодки капитана 2 ранга Валентина Савицкого. Тогда "Труд" обратился к участнику того похода - капитану 1 ранга в отставке Николаю ШУМКОВУ, бывшему командиру такой же подводной лодки - Б-130, которая осенью 1962 года прорывала американскую блокаду параллельным курсом.
- Николай Александрович, на борту наших подлодок в те дни было ядерное оружие?
- Да. Всего на Кубу было приказано скрытно перейти четырем подводным лодкам нашей бригады - Б-4, Б-36, Б-59 и моей Б-130. Все корабли - проекта 641, по натовской классификации "фокстрот". Мы на флоте для краткости называли их "букашками". На каждую перед переходом погрузили по 22 торпеды, из них по одной с ядерным боевым зарядным отделением. Были они обычного калибра, поэтому заряжались в те же торпедные аппараты, что и прочие. Единственная дополнительная мера предосторожности: в первом отсеке на задней крышке аппарата с ядерной торпедой висел наборной замок.
- Такой, каким сейчас закрывают гаражи?
- Примерно. Код знал лишь командир лодки. Поэтому только он и имел право открывать аппарат перед залпом, остальные свободно открывали торпедисты. А что вы удивляетесь? У нас в те годы и на атомных подлодках ключики, которыми включалась "Туча" - аппаратура управления стрельбой баллистическими ракетами в ядерном снаряжении, - командиры на веревочках носили на шее. Как нательные крестики.
- В море командир захотел долбануть ядерной торпедой, снял замочек - и пожалуйста?
Адмирал Океана. - Русский Обозреватель. 27.02.2010.
- Конечно, нет. Приказ на применение даже обычных торпед мог дать только главнокомандующий Военно-морским флотом. А ядерных - лишь Министр обороны. Если ожидалось начало боевых действий - по радио из Москвы мы обязаны были получить распоряжение перейти на непрерывный сеанс связи. Лодка всплывала под перископ с выставленными над водой антеннами. Расшифрованную радиограмму после шифровальщика положено было еще раз проверить замполиту. Если все правильно, тогда залп. Хоть простой торпедой, хоть ядерной. Самостоятельно принять такое решение командир не мог. И ничего подобного в том походе ни на одной лодке не было. Что касается Вадима Орлова, то был он в ту пору лейтенантом, командиром группы ОСНАЗ (разведки) на Б-59. Даже если предположить невероятное: что командир Б-59 с Архиповым что-то подобное и обсуждали, рядом Орлов оказаться никак не мог.
- Но вам же тогда тяжко пришлось?
- Не то слово. На Кубу в рамках стратегической операции "Анадырь", прорывались скрытно, каждая лодка в своей полосе, и связи между собой не имели. Когда время от времени всплывали для зарядки аккумуляторных батарей, то попадали в девятибалльный шторм. Вахтенные офицеры и сигнальщики наверху, в ограждении рубок, стояли пристегнутые пожарными поясами, чтобы не смыло в океан.
Неизвестно: знали ли американцы, что у нас на борту ядерное оружие? Тем не менее, нам навстречу вышли сразу несколько противолодочных авианосных группировок. Конкретно против моей Б-130 действовал авианосец "Эссекс" с 8-10 кораблями охранения. До 100 вылетов в день совершала искавшая нас базовая патрульная авиация. Стояла задача - гонять нас до изнеможения, заставить всплыть и не позволить пройти на Кубу.
Первыми за сотни километров от побережья США нас засекли проложенные по океанскому дну подводные гидрофоны американской системы целеуказания СОСУС. И началось... Не то, что всплыть для подзарядки батарей - свежего воздуха вдохнуть не давали. А без зарядки нельзя. Поэтому едва немного оторвались от американцев, ночью в Саргассовом море я решил всплывать. Только начали подзаряжать вконец обесточенную батарею (а на это дело надо было порядка 12 часов), акустики докладывают: один пеленг! Другой! Третий! Дистанция около 8 миль. Это и вышел на меня "Эссекс" с десятком эсминцев. Оружие сразу они вряд ли бы применили, а вот ночной таран - это вполне могло быть. Потом выдали бы за простое навигационное происшествие. Ведь ходовых огней ни они, ни мы не включали. Я тогда: "Стоп зарядка! Срочное погружение!"
Едва нырнули метров на 17, как над головой - шум винтов эсминца. До его киля метров шесть было, не больше. Сразу - взрыв. С интервалами в минуту - еще два, это были гранаты. На международном своде сигналов это означало приказание всплывать. Но первая граната рванула прямо над лодкой, и было полное впечатление, что нас атакуют глубинными бомбами.
Я решил до рассвета ни за что не всплывать, корабли ведь над нами, и ночью запросто может произойти столкновение. Начал уклонение. Так до утра и бегал самым малым - 1,5-2 узла. Энергию экономил. А в 8 утра батарея окончательно "села". Даже лампочки в отсеках едва светились. Или наверх - или тонуть. Дал "пузырь", чтобы обозначить свое место, - и рули на всплытие. Спереди, сзади, слева, по корме - эсминцы. Ближайший - в 50 метрах. С одного - "Бэрри" - снимают нас кинокамерой.
Эсминец ВМС США "Берри".
Мы тогда головы в ограждении рубки попрятали, осматриваемся через иллюминаторы. Авианосец держался на горизонте, опасался наших торпед. В этаком эскорте малым ходом, форсировано заряжая батарею, все же идем к Кубе. Тогда один из эсминцев разворачивается, дает полный ход - и на таран. В нескольких десятках метров от нашего борта круто отворачивает, и отбойная волна окатывает нашу "букашку". Нервы испытывал. Дергаться мне было бесполезно, поэтому лишь приказал сигнальщику дать американцу семафор: "Прошу прекратить хулиганские действия!" Подумал еще, что могут пойти на абордаж. Поэтому приказал нижней вахте вооружиться автоматами и пистолетами. В случае если бы не отбились, то был готов даже затопить лодку.
- Но давайте вернемся к ядерному оружию. Не только ваш экипаж в те дни оказывался в критической ситуации. Вы исключаете, что на краю гибели какой-нибудь командир, допустим тот же Савицкий, мог бы, не дожидаясь приказа из Москвы, решиться снять замочек с того самого торпедного аппарата?..
- С технической точки зрения, мог. А практически... Наши ядерные торпеды предназначены только для поражения береговых объектов или крупных целей. Например, авианосцев. Дальность стрельбы при этом не превышала 15 километров. Но я уже говорил: свои авианосцы американцы на всякий случай держали от нас намного дальше. Так что смысла снимать замочек не было.
ЗАЩИЩАЯ ОТЕЧЕСТВО, ВЫПОЛНЯЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОЛГ. Воспоминания бывшего начальника РТС — командира БЧ-4 подводной лодки «Б-130» капитана 1-го ранга в отставке Чепрасова Альберта Григорьевича об участии корабля в Карибском кризисе.
В 1960-е годы был самый разгар «холодной войны» между США, во главе блока НАТО, и СССР во главе Варшавского Договора. США тратили колоссальные средства на гонку вооружений, на создание новых, всё более эффективных сил и средств наступательного характера. На территории США в постоянной боевой готовности к пуску находились межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) «Минитмэн» с разделяющимися головками самонаведения и ядерными зарядами. В морях и океанах патрулировали атомные ракетные подводные лодки (ПЛАРБ), вооружённые ядерными баллистическими ракетами «Поларис», затем «Посейдон». У северных границ СССР патрулировали стратегические бомбардировщики «Б-52» с атомными бомбами на борту. Все эти силы и средства были нацелены на города, промышленные и административные центры Советского Союза.
В США принимались планы превентивного ракетно-ядерного удара по выбранным целям на территории СССР. С каждым годом число этих целей росло. СССР был окружён цепью военных баз и разведывательных центров США и их союзников. Размещение ракетно-ядерных комплексов средней дальности действия «Першинг» в Западной Германии со временем подлёта до наших границ 12 минут, планы размещения таких комплексов в Италии и размещение ядерного оружия в Турции, под боком у наших границ, резко обострили ситуацию, и переполнило чашу терпения нашего правительства. В этих условиях руководство СССР в начале 1962 года решило показать американцам, что значит жить под постоянным страхом внезапного ракетно-ядерного удара, отвести эту угрозу от нашей страны и заодно защитить, вставшее на социалистический путь развития, молодое независимое государство Куба во главе с Фиделем Кастро от готовившейся военной агрессии США. Было решено разместить на Кубе часть советских баллистических ракет с дальностью действия, покрывавшей всю южную часть территории США вместе с их столицей Вашингтоном. Дальнейшее развитие событий получило в истории название «Карибский кризис» или «Кубинский кризис», а действия наших сил - операция «Анадырь». К операции «Анадырь» был привлечён и ВМФ СССР, который действовал в рамках своей операции - «Кама».
К осени 1962 года наша большая многоцелевая дизель-электрическая подводная лодка (ПЛ) «Б-130» проекта 641, входившая в состав 211 бригады подводных лодок (ПЛ) 4-й Краснознамённой ордена Ушакова 1-й степени эскадры ПЛ, выполнив все задачи боевой подготовки, включая торпедные стрельбы, и находясь в составе 1-й линии боеготовности, была полностью готова к выполнению любого задания командования, как и другие аналогичные лодки нашей бригады: «Б-4», «Б-36» и «Б-59». Командиром нашей ПЛ «Б-130» был капитан 2 ранга Шумков Николай Александрович - опытный офицер-подводник, плававший и на Тихом океане, и на Северном флоте, стрелявший атомными торпедами на полигоне Новая Земля.
Первая ядерная торпеда Т-5, калибр 533 мм. Испытана 21 сентября 1955 года на полигоне "Новая земля". Мощность при первом испытании 3,5 килотонны тротилового эквивалента. На вооружении с 1957 года.
О надвигавшихся событиях, которые впоследствии захватят нас вплотную, мы узнали летом 1962 года. Нашу 211 бригаду почему-то переименовали в 69-ю. Затем поступила команда проверить материальную часть и пополнить все запасы на лодках. Руководил этими работами на лодке старший помощник командира капитан 3 ранга Фролов Виктор. Испросив разрешение у старпома, я как командир боевой части связи БЧ-4-начальник радиотехнической службы (РТС) в звании инженер-капитан-лейтенант, взяв с собой командира отделения радиометристов старшину 2 статьи Лысцева Геннадия Петровича, поехал на радиотехнические склады в Росляково пополнить корабельные ЗИПы. Дали нам не только положенное, но и сверх того, то есть всё, что мы просили. А это: часто выходившие из строя приёмники для радиолокационной пеленгаторной станции «Накат», магнетрон для радиолокационной станции (РЛС) «Флаг», приёмники для шумопеленгаторной станции МГ-10 и некоторые другие запчасти. Командир минно-торпедной БЧ-3 капитан-лейтенант Воронов Владимир Алексеевич вместе с командиром группы старшим лейтенантом Беззубцем Валентином загрузили на лодку 21 боевую торпеду.
Воронов Владимир Алексеевич окончил Ленинградское нахимовское училище в 1952 году.
Командир электромеханической БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Паршин Виктор Ильич вместе с командиром группы движения инженер-лейтенантом Назаренко Евгением проверили своё большое и самое ответственное на лодке хозяйство и пополнили запасы топлива, пресной воды, регенерационных патронов и ЗИПа. После осмотра материальной части, Паршин вновь напомнил командиру о том, что аккумуляторная батарея уже старая, плохо держит зарядку и её следует менять. Лодка проплавала на ней уже три года. Было у Паршина беспокойство и за дизеля. Но командование спешило отправить нас на задание и именно в таком составе лодок, как было решено сверху. Поэтому только что-то из ряда вон выходившее могло нарушить планы командования. На борт был взят запас продуктов на полное автономное плавание. Впервые мы получили тогда проспиртованные батоны в целлофановых пакетах. Необходимо отметить, что питание у подводников было хорошее, но продукты были, в основном, консервированные. Для аппетита всему экипажу в море выдавалось сухое молдавское вино «Эль Десерт» по 50 граммов в сутки, а для поддержания тонуса - по маленькой 25 граммовой шоколадке. Но больше всего нас удивило то, что командир штурманской БЧ-1 старший лейтенант Тронза Виктор вместе с командиром группы лейтенантом Булгаковым Владимиром Тихоновичем на предстоящий выход в море получили карты на весь Мировой океан! Это означало, что командование могло отправить нас в любую точку Мирового океана. Такого ещё никогда не было.
КОМАНДИР ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ СЕВЕРНОГО ФЛОТА КАПИТАН 1 РАНГА БУЛГАКОВ ВЛАДИМИР ТИХОНОВИЧ
Продолжение следует.
Немає коментарів:
Дописати коментар