По страницам архива журнала "Совершенно Секретно"

Подземная гавань советских субмарин

01 августа 2001

"Совершенно секретно", No.8/147

Николай ЧЕРКАШИН

Фото автора

Главный портал подземного завода

Секретные бумаги сдают в архив или сжигают по акту. А что у нас делают с секретными объектами, ставшими вдруг ненужными и ничьими? Такими, например, как подземный завод по ремонту подводных лодок. Их просто бросают – на произвол судьбы, на радость бомжам и добытчикам цветного металла...

Все наши дела ниспровергнутся, ежели флот истратится.

Петр Великий

Подводная лодка развернулась носом к берегу и самым малым пошла на скалы.
А скалы – расступились, и субмарина спрятала в черном зеве бетонного грота сначала нос, потом черный скошенный «плавник» рубки и, наконец, исчезла вся под нависающей над морем горой. Лишь кормовой огонь тускло мигнул на прощание, едва отразившись в темной ночной воде.
Такой виделась эта картина тем, кто случайно оказывался на балаклавской набережной в глухую полночь. Человек приезжий вовсе бы не понял, что произошло, местный же старожил быстренько бы смекнул, что очередную подводную лодку ввели в подскальное противоатомное укрытие, где таился подземный судоремонтный завод-арсенал.
С мостика субмарины вся эта ночная мистерия выглядела так: вот перед носом лодки буксирчик разводит боны-поплавки, открывая подводные сетевые ворота, затем с протяжным шелестом, словно занавес в театре, поднимается обширная маскировочная сеть и при свете прожекторов из темноты возникает огромный бетонный портал, куда уходит бетонное же русло морского канала. Но путь в убежище перекрывают пока железный разводной мост и железобетонные ворота батопорта. Пролеты моста быстро поднимаются, задвижка батопорта уходит в сторону – путь в горное подземелье открыт!
Черное рыбоящерное тело субмарины осторожно втягивается под усеченные своды подземного коридора, проходит между дозорных вышек с автоматчиками в стальных касках и оранжевых жилетах – посты противодиверсионной вахты зорко следят, чтобы в приоткрытые на время подводные ворота секретного объекта не проплыл боевой пловец или дельфин-камикадзе.
Так было до недавнего времени. В официальных бумагах это место именовалось «Объект № 825 ГТС», хотя никакого отношения к городской телефонной сети (ГТС) Балаклавы он не имел...
* * *
В мае 1994-го из Балаклавы под прощальные гудки и клаксоны местных водителей была выведена последняя российская подводная лодка. И город, и порт, и подземная гавань субмарин полностью перешли под юрисдикцию Украины. Какое-то время наисекретнейший объект Крыма находился под охраной национальной гвардии. Но потом караул сняли, и массивные противоатомные гермодвери распахнулись навстречу добытчикам лома цветных и черных металлов. Первым делом из подземелья похитили все чугунные крышки, закрывавшие всевозможные коммуникационные колодцы, смотровые люки и технологические шахты, отчего тоннели, потерны и прочие переходы укрытия превратились в опасные тропы с коварными «ловчими ямами» на каждом неосторожном шагу. В них уже не раз проваливались беспечные экскурсанты. Надо полагать, трое погибших, увы, устаревшее число жертв «Черной дыры». А она действительно черная, потому что осветительная сеть в цехах, хранилищах и тоннелях давно раскурочена, провода и кабели с выдранными медными жилами торчат из вскрытых трасс, электроагрегаты демонтированы. Разбиты мощные ртутные лампы, и в некоторых отсеках концентрация ртутных паров превышает жизнеопасные дозы.
* * *
Провести меня по «Черной дыре» (еще это место в Балаклаве называют «Трубой») согласился бывший главный инженер объекта капитан 2-го ранга запаса Владимир Стефановский. Отправилась с нами и Ирина Карачинцева, инженер севастопольского Военморстроя.
Мы въехали в «Черную дыру» на «Волге» через главный портал. Фары высвечивали асфальтовую дорогу, заключенную в предлинную бетонную трубу – потерну. Здесь запросто мог бы пройти метропоезд, будь узкоколейка пошире. Из темноты возникали огромные залы-перекрестки, где на поворотных крестовинах вагонеточные составы направлялись в боковые штреки-коридоры.
Это была самая настоящая Зона – загадочная, мрачная, коварная... Здесь разыгрывались полуфантастические мистерии «холодной войны». Легко было представить, как под эти своды тихо – на электромоторах – вплывает при свете прожекторов подводная лодка, как закрывается за ней батопорт и мощные насосы откачивают воду, обнажая корабль глубин до киля... Лодки загонялись сюда, как снаряды в канал орудия, а потом бесшумно «выстреливались» в море.

Балаклавская штольня

Проехав по подземному шоссе-потерне с полкилометра, Стефановский угодил передним левым колесом в распахнутый люк. Застряли. Пришлось выбираться из машины и идти пешком. Фары оставили включенными, чтобы потом можно было отыскать в этом лабиринте покинутое авто. ...Под ногами мерзко хрустит битое стекло. Лучи фонарей прыгают от одной дыры в асфальте к другой. Чтобы не угодить в распахнутые колодцы, мы шагаем точно по середине высокосводного тоннеля-шоссе между рельсов узкоколейки.
Мои спутники бывали здесь в лучшие времена, когда подземный судоремонтный завод был залит ярким светом, а вокруг кипела работа: сновали автомашины и вагонетки, спешили корабелы, гремели цепи подъемников, визжали сверла и фрезы станков...
Мы выбираемся на подземный причал, к чугунным палам которого швартовались субмарины. Тускло поблескивает вода в канале под высокими бетонными сводами. Плавный изгиб канала-тоннеля уходит далеко в глубь горы, туда, где бетонный гидрозатвор перекрывает выход в открытое море. Шум прибоя доносится сюда, будто из прижатой к уху раковины. И еще ветерок гуляет по гигантской трубе от входа к выходу.
К причалу прибился ржавый понтон. Мы спускаемся на него по вертикальному трапу и, отталкиваясь руками от стенок, медленно плывем навстречу выходу. Это какая-то подземная Венеция. Впрочем, более точное ощущение: мы плывем под массивом фараоновой пирамиды. Ведь древние египтяне доставляли тела умерших царей к усыпальницам на погребальных лодках по специально прорытым каналам...
Вспоминается и приключенческий роман Льва Платова «Секретный фарватер». Речь в нем шла о подобном подземном убежище для немецкой подводной лодки: «С началом второй мировой войны недра острова наполнились странной, бесшумной, полуфантастической жизнью. В гроте обосновался «Летучий Голландец». Здесь подводная лодка имела все необходимое для ремонта механизмов, пополнения запасов и отдыха команды. Приближаясь к острову, «Летучий Голландец» давал какой-то сигнал, по которому служба Винеты включала световую дорожку, а также ведущий кабель, проложенный на дне. Ориентируясь по вешкам, лодка входила в зону действия кабеля, погружалась и, двигаясь строго вдоль него, медленно втягивалась в пасть огромного грота. Там всплывала и пришвартовывалась у пирса».
«Летучий Голландец» предназначался для скрытой эвакуации фюрера в случае военного поражения Германии. Кстати, в Балаклавской гавани всегда базировались быстроходные правительственные яхты – для генсеков и предсовминов – в самом тесном соседстве с порталом «Объекта № 825 ГТС». Наверное, был в том какой-то резон. Во всяком случае, во время августовского путча 1991 года правительственная яхта «Крым» вдруг срочно покинула Балаклавскую гавань и двинулась на всех парах к Форосу. Возможно, это простое совпадение, но именно в Форосе в 1943–1944 годах базировалось диверсионное подразделение итальянского флота «Большая Медведица»...
Направляю луч фонаря в воду. Она чистейшая, но дно канала не просматривается – глубина его около десяти метров. Зато тут же появляется стайка юркой кефали.
Как странно плыть под землей! Разве что спелеологи в пещерных озерах наблюдают такую игру света, темени и водяных бликов. Нечто подобное испытывал, когда плыл на плотике по загнанной в трубы московской речке Неглинке. Только здесь обширнейшее пространство, оно совершенно не давит, напротив, вводит в азарт – а дальше что, за тем поворотом, в том рукаве, за той дверью, в тех проемах?
* * *
В середине пятидесятых годов США и СССР стали раскручивать витки атомной истерии. Несколько раньше Сталин утвердил комплексный план защиты от ядерного оружия основных промышленных и оборонных объектов страны. Проект балаклавского подземного завода по ремонту подводных лодок вождь рассматривал и визировал лично. Это был единственный в мире – таким он остается и по сю пору – подземный завод по ремонту подводных лодок.
Если бы у трансурановых элементов был запах, то можно было бы сказать, что в мире запахло оружейным плутонием. На полигонах Невады и Новой Земли вздымались ядерные грибы. Вызревал карибский кризис, как запал третьей мировой – термоядерной – и потому последней на планете войны. Обе сверхдержавы поспешно наращивали арсеналы атомных бомб, атомных боеголовок для ракет и торпед, угрожая друг другу превентивными ударами и ударами возмездия. В Америке и Советском Союзе, в Швеции и Германии, Франции и Китае развернулось бешеное подземное строительство. Под скалы и в шахты прятали командные пункты и баллистические ракеты, ангары и военные заводы... Целые города уходили в земные недра, ветвясь там, как кротовые норы.

Выход из транзитного канала

Летом 1957 года в Балаклаве появились маркшейдеры Министерства специальных монтажных работ. Трудились круглосуточно, как шахтеры, в четыре смены. Шаг за шагом, кубометр за кубометром, день за днем и год за годом. Общая выработка скального грунта превышала 25 тысяч кубометров. В скальной толще западного утеса возникали рукотворные расщелины и пещеры, которые превращались в подземные дороги, шлюзовые камеры, цеха, арсеналы, хранилища, кабинеты, причалы, в глубоководный канал и сухой док, в который могла войти подводная лодка. В случае ядерной угрозы в подземной гавани укрылась бы целая бригада субмарин, а также несколько тысяч человек. – О ходе строительства Хрущеву докладывали особо, – рассказывает Владимир Стефановский. – И, конечно же, торопились отрапортовать о досрочной сдаче объекта. Док решили не удлинять, чтобы не затягивать сроки. Поэтому подземный завод смог принимать только средние подводные лодки – 613-го и 633-го проектов, а с приходом на Черноморский флот больших субмарин укрытие стало терять свое оборонное значение. Неразумно было строить такую махину всего лишь под один проект... Говорят, когда Хрущев осмотрел сооружение, махнул рукой и сказал: «Надо отдать все это виноделам!» Дорогое было бы это винцо...
– И отдали бы! – продолжил рассказ Стефановского бывший вице-мэр Севастополя Валерий Иванов. Мы встретились с ним после путешествия по «Черной дыре». – Вспомните, ведь в те годы шла бурная кампания «Перекуем мечи на орала!», резко сокращались Вооруженные Силы, по живому резали флот. Но за судьбу балаклавского укрытия вступился адмирал Николай Герасимович Кузнецов, который хоть и пребывал в опале, но отчаянно бомбардировал ЦК КПСС своими спецдокладами и письмами. Он и отстоял подземный завод. Строили его пять лет: с 1957 по 1961 год. А эксплуатировали на полную мощность почти треть века вплоть до 1993 года, когда его передали Украине.
* * *
...Впереди забрезжил слабый свет. Потом дуга подземного канала вспыхнула ярким овалом выхода в море. Мы причалили к массивной железобетонной перемычке, скорее, обрушенной, чем опущенной в воду. Взойдя на нее, увидели скопище медуз, кишевших в конце канала. Они прятались тут от надвигающегося шторма.
Да, в создание этого шедевра военно-морской фортификации были вложены грандиозный человеческий труд и многие миллионы рублей. Бросить «Черную дыру» на дальнейшее разграбление или попытаться извлечь хотя бы часть тех средств, которые она поглотила? Эту проблему решают сегодня отцы города во главе с Александром Кунцевичем. Севастопольское «Морское собрание» предложило балаклавской мэрии создать в противоатомном укрытии историко-заповедную зону. В нее бы вошли тематические экспозиционные залы, размещенные в бывших цехах и арсеналах, подводная лодка, стоящая у подземного причала, туристский центр, кинозал с хроникой времен активного военного противостояния двух политических систем, наконец, подземный мемориал, где была бы увековечена память подводников, погибших на той – без выстрелов – «холодной войне» в океанских глубинах.
Бывший вице-мэр Севастополя и бывший начальник штаба гражданской обороны Валерий Борисович Иванов утверждает со знанием дела:
– Весь подземный комплекс с системой шлюзования, штреками и потернами, системами жизнеобеспечения – единственный в СНГ исторический памятник военно-инженерного искусства времен «холодной войны». Его надо не только сохранить, но и с толком использовать. «Труба», в которую улетели миллионы рублей, должна вернуть их сторицей. Смотрите, ведь своды и канал укрытия позволяют крейсерским яхтам заходить в подземную гавань со всем своим стоячим такелажем. Наш культурно-исторический центр «Севастополь» предлагает создать там международную яхтенную марину, спортивно-экскурсионную базу подводного плавания, музейно-туристические маршруты... Правда, есть и более приземленный проект – выращивать в штольне шампиньоны. Но в любом случае необходима полная демилитаризация бухты. Только тогда можно будет надеяться на серьезные инвестиции в проект, в том числе и зарубежные. На конверсионном объекте уже побывали торговые атташе из сорока трех стран мира...
А пока в «Черной дыре» глухо ухает кувалда очередного добытчика...