О командирах матершинниках .Они не только служать на доблестном флоте!

РАЗГОВОР НА ВЫ

Их было в Полярном несколько командиров матершинников, которые могли в течение нескольких минут, ни разу не повторяясь, отчитать своего нерадивого подчиненного матом так, что тому могло поплохеть. Это был своего рода флотский шик. Матерные слова придумывали, склоняли в несклоняемые падежи, спрягали и соединяли в немыслимые витиеватые предложения. Мой командир, Геннадий Семенович Щербаков был, по моему, одним из лучшим. Но славен он был не только за язык, а также за тяжелый (даже правильнее - тяжеленный) требовательнейший характер.
Многие считали его зверем и грозили своим подчиненным отправить их к нему на перевоспитание. Когда я выходил в море приписным офицером на подводных лодках бригады, то на все попытки командиров всех степеней «поиметь» меня, я мрачно отвечал, что я с экипажа Щербакова. После этих слов все махали рукой, знали, что его офицеры кроме командира своего, никого не боятся.
По службе, мало кто знал, что самое страшное состояние у Щербакова было тогда, когда он начинал обращаться к офицерам на ВЫ. С кем говорилось на ВЫ впервые, тому для ясности, этот разнос мог предваряться такими словами, как – «Я с вами буду говорить на Вы:  Выгоню, Вы…бу, Выбл…док».
«…Павел Петрович, будьте любезны подойдите ко мне. Объясните мне пожалуйста почему Вы опоздали на службу? » - обращался он к своему штурману суровым сиплым голосом, в котором было столько металла и злобы, что заставляло думать, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Паша, который знал своего командира уже не первый год, понимал, что еще несколько ласковых слов и потом он будет мальчиком для битья, на котором будут долго тупиться остроты и словесные разносы командира несколько недель. Он будет сниматься с вахты по причине и без причины. А самое главное он знал, что он виновен и острый приступ ужаса душил его. Надо было искать выход и… «Товарищ командир, не на надо на Вы. Лучше е… твою мать» - вырвалось у него с надрывом и дрожью в голосе.
Щербаков рассмеялся. Боятся его. И знают, чего надо бояться больше всего. Боятся, значит уважают…
Гроза, разразившаяся над Пашиной головой остановилась. Хотя молнии продолжали сверкать, но что-то в воздухе изменилось. Еще несколько минут об его голову продолжали разбивались нравоучения на ВЫ, но уже начали вкрапливаться в них, привычные для военного слуха, слова ненормативной лексики. Паше полегчало. Разговор на Вы заканчивался, началась повседневная служба с ее не предсказуемостью…
По страницам сайта Штурманские записки

 

November16