ВОЕННО-МОРСКИЕ ГОСПИТАЛИ В XVIII ВЕКЕ
Появление отечественных военно-морских лечебно-профилактических
учреждений тесно связано с деятельностью Петра Первого. Так, за годы его
единоличного правления (1689—1725 гг.) в России были открыты 10
госпиталей и 500 лазаретов1.
Сперва флотские лечебницы строились в Санкт-Петербурге, Ревеле,
Кронштадте, Казани, Таврове, Астрахани и Архангельске, а затем во всех
крупных портовых городах, где имелись военные корабли и суда. С
созданием флота на Чёрном море госпитали возвели в Севастополе и
Херсоне2. Примечательно, что при каждом таком заведении обязательно
должен был находиться огород, поскольку для скорого выздоровления
больных и раненых требовались помимо чистого воздуха свежие овощи. Таким
образом, госпитали располагали «на здоровом и отчасти высоком положении
места при реке и на плодородной земле».
Строили лечебницы по общему плану, стремясь разместить как можно больше
больных в одном более или менее крупном, чаще одноэтажном здании.
Естественно, что для таких целей подходили палаты значительных размеров.
Вместе с тем ориентация на максимальную плотность неизбежно означала
ухудшение условий содержания4.
Используя один из методов расчёта соответствующей статистики,
предложенный С.А. Новосельским5, автор данной статьи сумел установить,
что в военно-морских госпиталях в XVIII веке наблюдалась медленная
сменяемость больных. Происходило это вследствие довольно
продолжительного времени нахождения их на излечении в стационарных
лечебно-профилактических учреждениях. О том свидетельствуют и
документальные источники. Так, в одной из ведомостей Ревельского
госпиталя зафиксирована смерть матроса 1-й статьи Андрея Соколова,
который поступил сюда с ранением и после долгой болезни скончался,
пробыв здесь 1570 дней6. Приведённый случай не был единичным. Имелись в
Ревельском госпитале и такие больные, которые умерли от поноса, горячки,
«французской болезни», ломоты соответственно после 151, 207, 779 и 868
дней безуспешного лечения7.
На первый взгляд может показаться, что длительное пребывание заболевших и
раненых в стационарных лечебно-профилактических учреждениях
свидетельствует о неэффективной работе медиков. В какой-то степени это
так, поскольку нехватка медицинских служителей действительно негативно
отражалась на качестве лечения. Дефицит медперсонала покрывали за счёт
старых, немощных матросов и солдат, а также тех, кто начал
выздоравливать, что оказывало отрицательное влияние на самочувствие
госпитальных пациентов. «Сии от опасного пребывания в госпитале, — можно
прочитать в архивном документе, — впадают опять в болезни, другие же по
причине старости и слабости имеют сами нужду в присмотре, от чего
больные остаются без помощи, без питья и без присмотру целый день, а ещё
более ночью»8.
Время от времени доходившие до сведения Адмиралтейств-коллегии известия о
высоких показателях заболеваемости и летальности в морских госпиталях
бросали тень сомнения на добросовестное исполнение медиками своих прямых
обязанностей. Подобного рода сообщения не раз инициировали официальные
разбирательства по выяснению истинных причин происходившего.
В июне 1740 года по поручению императрицы Анны Иоанновны был созван
врачебный консилиум, от которого требовалось установить: «1. Какие
болезни в Кронштадте в апреле и мае месяцах имелись и ныне имеются. 2.
Оные болезни едино ли между морскими служителями, или между и
обывателями имеются. 3. Освидетельствовать число умерших. 4. Сколько
времени оные прежде до смерти больны лежали. 5. Каким образом в
пользовании больных те доктора поступали, и каких лекарств
употребляли»9. Аналогичная процедура расследования проводилась в
Кронштадтском госпитале значительно раньше (1727 г.)10, но в обоих
случаях подозрения в халатности медицинских чинов не подтвердились.
Итоги расследований показали, что «оные больные померли не от лекарского
несмотрения, но от таких тяжёлых болезней в самое тёплое время, того
ради оные лекари и прочие служители никакой винности и штрафу понести не
могут»11.
Изучение ведомостей Кронштадтского госпиталя за 1741 год, извещающих о
состоянии больных за текущий период, выявило ещё один любопытный факт.
Здесь происходили случаи, причём не единожды, когда пациенты поступали
на лечение с одними болезнями, а по истечении некоторого времени все до
одного заболевали цингой12, что косвенно указывало на
неудовлетворительные условия их содержания. Результаты осмотра госпиталя
лейб-хирургом И.З. Кельхеном (лето 1788 г.) подтвердили подобное
предположение. «Кронштадтская гошпиталь выстроена деревянная, в один
этаж, и имеет ту невыгоду, что она четырёхугольна и низка с малыми
окнами и малыми отдельными комнатами, между которыми находятся смрадные
сени, — отметил проверяющий. — Сии сени портят воздух близлежащих комнат
больных; стены препятствуют выходить вони, окон не можно открывать,
потому что больные почти на них лежат, от чего гнилые горячки, цинготная
болезнь и кровавые поносы делаются опасными; больные, которые от них
избавляются, впадают опять в оные, и, наконец, сами врачи и
надзирательницы получают сии же болезни»13.
Вредные для здоровья духота, смрад и сырость являлись типичной для того
времени госпитальной обстановкой. Назначенный в 1737 году на должность
руководителя Кронштадтского госпиталя Я. Милиус даже отказывался
въезжать в предоставленную ему по месту работы квартиру, объясняя это
тем, что «за великим утеснением, а паче за духотою в оную гошпиталь
никак невозможно переехать; к тому же ныне в оной определяемые в
гошпиталь служители с их школами по прибытии их на силу на великую
уместились и живут все служители в гошпитале с великим утеснением» и что
ему, доктору, «для того невозможно в оную гошпиталь переехать жить, что
при оной гошпитали нужники везде вокруг и почти перед окнами построены,
и от того великая духота бывает, что никому без утраты здоровья пробыть
невозможно»14. Действительно, строение Кронштадтского госпиталя
настолько пропиталось специфическими запахами, что даже по прошествии
многих лет главный доктор госпиталя В.И. Локман (1802—1808) жаловался на
то, что «при всевозможном старании поправлением онаго курением и
содержанием навсегда надлежащей чистоты не можно того дурного воздуха
истребить совершенно»15.
Отсутствие системы искусственной вентиляции воздуха внутри учреждения
усугубляли зловония, источники которых находились за его пределами.
Помимо упомянутых отхожих мест это было близко расположенные подсобное
хозяйство, кладбище, а также окружавший здание ров с затхлой водой.
Мичман М.Я. Барш, посетивший Кронштадтский госпиталь в мае 1741 года,
свидетельствовал: «…усмотрено, что кругом госпиталя бран песок и
погребённые мертвые человеческие во гробах телеса лежат поверх земли,
которые подлежит погресть, понеже скотина может вырывать те мёртвые
телеса, от чего и не без тягости бывает воздух не токмо обретающимся в
госпитале больным, но и мимо ходящим»16. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии
«Военно-исторического
журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
Немає коментарів:
Дописати коментар