Уже в ходе первых допросов пленных подводников выяснилось, что на погибшей
подводной лодке можно найти много интересного. Наличие на лодке секретного
оружия подтверждалось и тем, что германское командование сразу стало проявлять
настойчивый интерес к месту гибели U-250. Береговая артиллерия неприятеля, расположенная
на ближайших островах, всякий раз, когда советские корабли подходили к месту
гибели подводной лодки, открывала сильный огонь. Немецкая авиация неоднократно
усиленно бомбила квадрат нахождения подводного корабля. Был даже создан
специальный отряд торпедных катеров под командованием капитана 3-го ранга
Хольцанфеля, которому была поставлена задача уничтожить лодку. Однако попытки
прорыва были пресечены кораблями Балтийского флота.
Совершенно секретно
Донесение РО
/314с от 1.08.1944 года
начальнику
Разведывательного отдела Штаба КБФ капитану 2
ранга П. Д. Грищенко
Докладываю протокол предварительного опроса пленных – подводников с п/л
U-250, потопленной 30.07.1944 в районе северного входа в проливе Бьёркёзунд.
I. Биографические данные
1. Командир подводной
лодки U-250 капитан-лейтенант Вернер Карл Шмидт, 29 лет. Награждён 1-м и 2-м
классом ордена «Железного креста». До 1943 года был лётчиком в гидроавиации. От
допроса категорически отказался, мотивируя это своей преданностью немецкому
правительству. При выходе из подводной лодки получил ушибы спины чувствует себя
больным и ещё больше симулирует своё нежелание давать показания. По
предварительным наблюдениям, подчинённые его не любят как человека и не уважают
как офицера.
2. Штурман-стажёр старший фельдфебель Ридель Гюнтер, возраст 25 лет, в
прошлом – маляр, родился в городе Бреслау, где в настоящее время проживают его
родители и жена с однолетним ребёнком. На подводной лодке U-250, по путанным
его данным, плавает примерно 6 месяцев, до этого учился в школе рулевых. Его
показаниям, что он – штурман, трудно верить. На вопросы он отвечал в начале
неохотно, затем, после объяснения мною ему некоторых моментов начал отвечать с
некоторой оживлённостью, с уверениями, что он говорит правду. Боится смерти. За
службу на подводной лодке награждён орденом «Железного креста».
3. Остальные четыре человека пленных являются: один –
унтер-офицером-санитаром, один рулевым-вертикальщиком, один
рулевым-горизонтальщиком и один трюмным. За неимением времени их опрос был
произведён бегло, даже без опроса их биографических данных и уточнения их
специальностей на подводной лодке. Матрос-рулевой вертикального руля вызывает
сомнения, что он именно рулевой. При дальнейших опросах он подлежит особому
вниманию. Остальные пленные показания давали охотно, но путано, не потому ли,
что они только что после аварии, или на них действует фашисткое воспитание? Все
они стремятся сохранить свою жизнь. Все шесть человек пленных запуганы и
воспитаны так, что после пленения в СССР они будут, после опросов, казнены
через повешение.
Пятеро из шести оставшихся в живых членов экипажа U-250.
В центре - капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт
В центре - капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт
II. Тактико-технические данные ПЛ U-250
Подлодка строилась на судоверфях в городе Киль. Вступила в строй в декабре
1943 года. В боевых, больших походах не испытывалась.
Водоизмещение – 500 тонн. Длина примерно 60 метров. Осадки, ширины ПЛ никто
из пленных не показал. По вооружению ПЛ пленные дают самые противоречивые,
неясные показания, которые сводятся к артиллерийскому вооружению из 2-х 37-мм и
2-х 45-мм пушек. Один из пленных показал наличие 20-мм спаренного автомата.
Торпедных аппаратов – два по 4 трубы в носу и в корме. Это характерное
показание немцев: в лодке называть аппарат, состоящий из стольких-то труб.
Диаметр торпедных труб – 533 мм. все они приспособлены для постановки мин,
почему они, пленные заявляют, что минное устройство на ПЛ отсутствует. Запас
торпед – по противоречивым показаниям: одни говорят что их 8, другие говорят,
что 8 и 1 запасная в носу под настилом. Перископов – два: одним пользуются в
рубке и одним – в центральном посту.
Подлодка имеет три люка: по одному – в носу и корме и один в боевой рубке с
выходом в центральный пост. Подлодка семиотсечная, с прочными герметичными
переборками только в центральном посту. Нумерация отсеков ведётся с кормы: 1-й
отсек – машинный, 2-й отсек – аккумуляторный, 3-й отсек – центральный пост, 4-й
отсек – командирский, с радиостанцией, 5-й отсек – офицерский, с
шифровальщиками, 6-й отсек – унтер-офицерский, 7-й отсек – матросский, но
матросы могут жить в 1-м и 2-м отсеках.
Подлодка имеет установки – радиолокационную, радийную [так в документе],
акустическую, эхолот.
Секретные шкафы, ящики и всё то, что находится закрытым на ключи командира,
находится по бортам 4-го и 5-го отсеков. Ключи от этих ящиков и шкафов мной
изъяты у командира лодки и переданы офицеру водолазной группы капитану 3 ранга
товарищу Прохватилову.
За неимением времени уточнением перечисленных выше тактико-технических
данных ПЛ не занимался.
III. Плавание U-250
Подлока под командованием капитан-лейтенанта Шмидта вышла в Финский залив
15.07.1944 из города Киль. На переходе заходила в порты Готенхафен, Таллин и
Хельсинки. До выхода их Хапассаарских шхер подлодка на всём переходе шла в
надводном положении. Опросом по переходу подлодки в Балтийском море и стоянкой
её в портах Киль, Готенхафен, Таллин, Хельсинки я не занимался.
В Таллинский порт подлодка входила и выходила из него Сууропским проходом.
Из Таллина в Хельсинки и дальше, в район позиций она шла с лоцманом. Шли
шхерными фарватерами. За пол часа-час до выхода их Хапассаарских шхер лоцман на
катере ушёл с лодки.жольше переход шёл под руководством командира лодки.
Прокладку вёл старший штурман, он же – 3-й вахтенный офицер старший фельдфебель
Нирке, имевший награду "Железный крест" 2-го класса. Он погиб на
подлодке. Подлодка из Хапассаарских шхер выходила рекомендованными на всех
картах фарватерами примерными курсами 70 и потом 80. о точных курсах Ридель
Гюнтер не помнит. Он же показывает, что в надводном положении без охранения
дошли до банки Ристиниеми и около ноля часов погрузились. После погружения до
района позиции (широта 60гр28,5-30мин, долгота 28гр25-30мин) шли примерно 6
часов, затем находились на позиции.
В 11.40 по немецкому времени Ридель получил приказание командира ПЛ
записать в вахтенный журнал потопленный им советский сторожевой корабль в
указанном выше районе. Как командир производил атаку, Ридель не знает, объясняя
это тем, что торпедные атаки командир проводит при одной вахтенной смене, а он
в это время не стоял на вахте.
После аварии подлодка продолжала оставаться в подводном положении на
позиции и в 19.15 разорвавшейся неподалеку от ПЛ первой глубинной бомбой
получила контузию, потеряла управление, выключилось освещение отсеков лодки. С
получением контузии находящиеся в центральном посту люди приступили к спасению
своих жизней. Они одели спасательные пояса, а командир лодки – спасательную
маску и через люки центрального поста и рубки покинули лодку. В момент выхода
из люка последним командира лодки от бомбы получился сильный взрыв подлодки,
которым командиру ПЛ нанесло ушибы и контузию. Ридель считает, что в лодке
взорвалась аккумуляторная батарея или сдетонировали торпеды, но последнее
маловероятно. Ридель считает, что лодка получила большие повреждения и вряд ли
она может быть поднята.
Все опрашиваемые пленные отрицают действия подводной лодки по постановке
мин в водах Финского залива вообще и в районе Выборгского залива в частности.
Ридель и все остальные пленные утверждают, что лодка была только в районе
указанной позиции, и что им неизвестно, были ли другие подлодки в этом районе
до их прихода. Ридель показывает, что когда они проходили остров Питкапаси
(Питкяпааси), то встречным курсом разошлись с другой подводной лодкой, которая,
по-видимому, может быть и возвращалась из этого района, куда они шли. О
действиях лодок в других районах Финского залива Ридель и матросы заявляют, что
им это неизвестно и что об этом знает только командир подлодки.
IV. Разные данные
Характерным фактом в показаниях Риделя и матросов является то, что все они
утверждают о знаниях только своей специальности. Все они стараются говорить,
что очень мало служат на подводных лодках. Они отрицают знание тех задач, ради
которых U-250 шла в район северного входа в Бьёркёзунд. Они заявляют, что
задачи, которые были поставлены перед экипажем подлодки, знает только командир
лодки и, может быть, знал ещё погибший вместе с лодкой 1-й вахтенный офицер
лейтенант Финцер (имеется в виду лейтенант Ханс Пфицнер.
Запас всех видов обеспечения на подлодке был принят в порту Киль с расчётом
плавания 6-8 недель.
В показаниях пленных были отрывочные, неясные данные по электрическим и
противокатерным торпедам у них на подлодке, но за неимением времени уточнить
этого не удалось. По этому вопросу считаю, что полные данные можно получить
только у командира подлодки.
С подлодкой погибли офицеры, которые не вошли в текст протокола:
инженер-механик лейтенант Вестерман, награждённый "Железным крестом"
2-го класса и 2-й вахтенный офицер лейтенант Фалькингер. Всего на лодке было 5
офицеров и он, Ридель – шестой, исполняющий должность второго или младшего
штурмана, но без офицерского звания (фактически на U-250 было только 4
упомянутых офицера).
Все вышеперечисленные данные в основном относятся к показаниям Риделя. Он
больше всех подвергался опросу и больше всех смог показать. Опрос всех 5 пленных
был проведён мной в течении 4,5-5 часов. За это время большего по деятельности
подлодки и по другим вопросам получить мне не представилось возможным.
Выводы:
1. показания всех опрошенных пленных следует считать сомнительными и
требующими уточнения последующими опросами. Некоторые факты дают основание
полагать, что они скрывают свои специальности и истинные должности по их службе
на подлодке. Нет ли среди них ещё офицеров?
2. Все данные, ценные для флота, можно взять только у командира подводной лодки,
и его нужно заставить говорить, пока он не составил и не заучил определённого
плана своего поведения и показания этих данных.все остальные пленные могут
считаться только пленными, уточняющими данные показания командира подлодки.
3. Методы опроса и содержания этих пленных должны быть совершенно другими
нежели тех пленных, которых мы имели раньше.
Опрос был произведён мной в Койвисто при Штабе БШК КБФ с военным
переводчиком старшиной группы товарища Коновалова. В Койвисто пленные
содержались отдельно друг от друга. При перевозке их в Кронштадт разговоры
между ними не были допущены."
Начальник Разведывательного отдела Штаба Кронштадтского морского
оборонительного района капитана 2 ранга Антонов.
http://sovietmedals.ucoz.com/index/up/0-145
Решение о подъеме U-250 было принято командующим КБФ адмиралом Трибуцем практически сразу после известия о потоплении лодки. "Поднять любой ценой" - таков был приказ. Соответствующие указания были отданы командующему КМОР вице-адмиралу Ю. Ф. Раллю, начальнику аварийно-спасательной службы инженер-капитану 1 ранга М. Н. Чарнецкому и начальнику тыла флота генералу М. И. Москаленко. Охрана района и боевое обеспечение работ по подъему лодки было поручено командиру отряда малых охотников капитан-лейтенанту И. П. Чернышеву - одному из двух балтийских моряков, удостоенных ордена Александра Невского.
Сразу же после этого командир роты особого назначения капитан 3-го ранга И.
В. Прохватилов получил приказ обследовать подлодку и поднять её документацию.
Была сформирована команда из 16 водолазов роты особого назначения во главе с
Прохватиловым. В течение трех суток, несмотря на глубины, превышавшие предельно
допустимые для имевшегося на вооружении легководолазного снаряжения, в условиях
постоянного артобстрела и штормовой погоды, они обследовали лодку. U-250 лежала на на
гребне гранитной скалы на глубине 27 метров на ровном киле с креном 14 градусов
на правый борт, Нос и корма зависли над глубокими обрывами.
Через открытый люк водолаз Иван Удалов первым проник в центральную рубку.
Однако найти документы долгое время не удавалось. В некоторые отсеки водолазы
не смогли проникнуть. А в тех, которые удалось открыть, водолазы постоянно
сталкивались с раздувшимися трупами немецких подводников, которые шевелились от
движения воды и порой соприкасались своими лицами с масками водолазов. Наконец
разведчик Сергей Непомнящий, который настоял на крайне опасном спуске в
затонувшую лодку в вентилируемом снаряжении, поднял на поверхность
металлический пенал, в котором была обнаружена пачка свернутых листов, через
которые проходила четкая ломаная линия - секретный фарватер фашистского флота.
Он начинался от Свинемюнде и шел до самого Ленинграда.
После всякого рода прикидок, расчетов, согласований, подготовки технических
средств начались подъемные работы. Они проводились аварийно-спасательной
службой Балтийского флота в тяжелых условиях. Немцы всячески стремились
воспрепятствовать работам водолазов. Днем суда обстреливались артиллерией,
поэтому приходилось трудиться ночью. Шторм и темнота затрудняли работу.
"малые охотники" и бронекатера успешно отражали отчаянные попытки
противника прорваться к месту потопленной лодки. Над местом подъема лодки
непрерывно стоял дымный столб высотою пятьсот метров, диаметром в две с липшим
мили - специальные катера ставили плотную завесу, чтобы лишить противника
возможности прицельно стрелять и бомбить спасательные корабли. Видимость была
такой, что нередко с носа корабля не видели кормы. У моряков слезились глаза,
першило в горле.
Водолазам потребовалось 290 часов труднейшей работы под водой, чтобы
подготовить лодку к подъему. Под субмарину завели стальные концы, затопили
четыре двухсоттонных понтона - большие металлические цистерны. С бортов
спасательных судов словно змеи потянулись шланги, подававшие воздух в понтоны,
застучали компрессоры.
Внезапно начался шторм. Стропы перетерлись, понтоны вылетели на
поверхность, ветер понес их в сторону противника. Фашистская батарея открыла
огонь по севшим на камни цистернам.
Темной ночью моряки на шлюпках подобрались к понтонам, сняли их с камней,
прибуксировали к месту гибели лодки и снова затопили.
Наконец море забурлило, среди волн появилась изуродованная глубинными
бомбами палуба подводной лодки. Под конвоем малых охотников и
катеров-дымзавесчиков пленницу отбуксировали в Кронштадт.
Нажмите для просмотра в полном размере
U-250 в доке. Кронштадт
И вот лодка в доке, готова к внутреннему осмотру. Вместе с советскими
специалистами в нее спустился и бывший ее командир Вернер Шмидт. Его привели
сюда неспроста: на одном из допросов пленный показал, что не исключается
возможность взрыва подводной лодки, если не знать некоторых ее секретных устройств.
Шмидт собственными руками отдраивал люки и горловины. Он нервничал и старался
не смотреть на трупы своих подчиненных.
Из центрального поста лодки извлекли судовые документы, шифры, коды,
инструкции и даже шифровальную машинку. Но самое главное - внутри лодки
обнаружили торпеды неизвестного образца. Это были самонаводящиеся акустические
торпеды TV(G7es). Нашлась там и техническая документация к ним. Данные
электрические торпеды могли наводиться на атакуемый корабль даже при
выключенном гребном винте цели на шум ее вспомогательного оборудования.
Но кроме документов и торпед на немецкой
лодке находились и тела сорока шести подводников. По воспоминаниям одного из
плененных подводников с U-250, котельного машиниста Рудольфа Чарнке, "мы
помогали доставать наших мертвых товарищей из подлодки, уже находящейся в доке.
Русские моряки вытаскивали трупы из U-250, укладывали их на палубе и затем
переносили их по сделанным из балок и досок сходням к краю сухого дока.
Дальнейшую работу исполняли немецкие пленные. Спасшимся членам экипажа U-250 не
разрешали войти в подлодку. Русские, наверное, боялись того, что мы подорвем ее
с помощью взрывных устройств. Мы складывали наших мертвых товарищей на
грузовики. При этом считали их. Нам удалось узнать всех, несмотря на то что они
находились в воде с конца июля до середины сентября".
Нажмите для просмотра в полном размере
Извлечение тел погибших немецких подводников
Затем пленные немецкие подводники
участвовали в захоронении своих погибших товарищей. Все происходило ночью, при
свете прожекторов. По словам Рудольфа Чарнке, когда грузовики кружными путями
приехали к месту захоронения, яма для членов погибшего экипажа U-250 была уже
вырыта. "Мы положили туда трупы наших товарищей и засыпали землей, -
вспоминал Рудольф Чарнке. - Нам разрешили сделать на могилах погибших простой
крест из веток".
В 1996 году на лютеранском кладбище в
Кронштадте был установлен уникальный памятник на котором увековечены имена
двадцати погибших советских моряков с МО-105, потопленного подводной лодкой
U-250, и сорока шести немецких подводников с U-250. Надпись на двух языках
гласит: "Примиренные смертью взывают к миру".
Немає коментарів:
Дописати коментар