ВИЦЕ-АДМИРАЛ В.Д.РЯЗАНЦЕВ " В КИЛЬВАТОРНОМ СТРОЮ ЗА СМЕРТЬЮ"

"Не званье возвышает человека, А званье возвышает человек."
 СПАСАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
(продолжение) Начало- 1,2 3,4,56 7  8 9
 Вот так печально закончились неподготовленные и безграмотные действия спасателей Северного флота по спасению моряков «Курска». Читая вышеперечисленные ежедневные сводки с места катастрофы АПЛ, любой человек какой бы профессией он не владел, сделает вывод о том, что никакой спасательной операции в августе 2000 года в Баренцевом море не проводилось. Как мифический Сизиф закатывал на гору тяжелый камень, так спасатели Северного флота восемь дней упрямо и бесполезно пытались пристыковать не стыкующиеся подводные спасательные аппараты к затонувшей АПЛ. Сизиф выполнял бесполезную работу потому, что был наказан Богами. Руководители и спасатели Северного флота делали бесполезную работу потому, что полезной работы они не умели делать, и не знали, как ее можно сделать.
Постоянный ремонт спасательных аппаратов, которые выходили из строя по вине самих же спасателей, «ожидание» у моря погоды и единичные попытки посадок аппаратов на комингс-площадку спасательного устройства АПЛ «флотоводцы» Северного флота назвали громким именем — «спасательная операция». Два небольших норвежских спасательных судна с водолазами на борту за два дня сделали то, что спасатели Северного флота не могли сделать всем флотом за неделю. Если бы флотские горе-руководители догадались вывести в район катастрофы АПЛ «Курск» однотипную атомную подводную лодку 949 А проекта, норвежские водолазы не тратили бы время на изучение устройства спасательного люка в поселке Видяево. В этом случае они бы выполнили свою работу еще быстрее. Любые спасательные работы по спасению людей, попавших в беду, начинаются с выяснения и уточнения той обстановки, в какой находятся пострадавшие граждане, и в обеспечении их в кратчайший срок средствами продления и поддержания жизнедеятельности. Для людей, попавших в замкнутое пространство, в первую очередь организовывается подача воздуха, принудительная вентиляция помещения, где они находятся, и установление с ними прямой связи. В холодное время им подается теплый воздух и, по возможности, теплая одежда и медикаменты. На всех атомных подводных лодках ВМФ на легком корпусе имеются так называемые эпроновские выгородки, где располагаются устройства подачи воздуха от водолаза в отсеки-живучести затонувшей АПЛ, а также трубопроводы вентиляции этих отсеков. Представим себе абстрактную ситуацию на некой затонув¬шей подводной лодке, где живые подводники оказались в отсеке, из которого нет выхода на поверхность. Как можно спасти моряков, если нет возможности быстро поднять затонувшую подводную лодку на поверхность? В первую очередь необходимо установить в затонувшей АПЛ отсеки, где имеются живые люди. Далее, установить с подводниками постоянную связь и сосредоточить их в отсеке-убежище (отсек живучести). Через эпроновские системы подать в этот отсек теплый воздух и начать его вентиляцию. Принять решение на спасение моряков и сообщить подводникам порядок их действий. Такой вариант спасения осуществить трудно, но можно, если спасать будут профессионалы своего дела. Что же происходило во время спасательных работ на АПЛ «Курск»? Спасатели пытались пристыковаться к спасательному люку 9-го отсека абсолютно не зная обстановки, которая сложилась в отсеках затонувшей подводной лодки. Командующий Северным флотом, который руководил спасательной операцией и располагал всеми силами и средствами флота, до 12 часов 17 августа не имел даже хотя бы приблизительно объективной информации о том, что же случилось с подводной лодкой и что происходит в ее отсеках! Как можно проводить спасательные работы на затонувшей подводной лодке, если не знаешь, какие повреждения имеет подводная лодка, какие отсеки затоплены, а какие — сухие, в каких отсеках имеются живые подводники, как установить с ними связь и продлить их жизнедеятельность, в каком состоянии спасательные устройства АПЛ и прочее. Как можно проводить спасательные работы на затонувшей АПЛ без водолазов? Ни одна морская спасательная операция в мире не проводилась без водолазов. Они всегда были участниками спасательных работ на затонувших объектах, если глубины моря или океана позволяли их применение. Допустим, на Северном флоте не было подготовленных водолазов-глубоководников. У «флотоводцев» в кабинетах стоят телефоны правительственной связи, по которым можно в любое время дня и ночи связаться со всеми должностными лицами государства, вплоть до Президента России. Почему же руководители Северного флота в первые часы после катастрофы АПЛ «Курск» не позвонили тем лицам, у которых имелись глубоководные водолазные системы и подготовленные водолазы-глубоководники, и не попросили прислать их на Северный флот? Почему они вывели корабли Северного флота в море, зная, что на флоте имеются водолазы, которые могут работать только на глубинах до 60 метров, и заранее не согласовали вопросы работы водолазов-глубоководников, если вдруг потребуется их помощь? Самоуверенность, полководческие амбиции, некомпетентность и элементарная трусость руководителей Северного флота не позволили организовать спасательные работы в Баренцевом море так, чтобы у живых подводников «Курска» оставалась хотя бы маленькая надежда на то, что их спасут. Те начальники, которые были в то время у руководства Северным флотом, по уровню личной профессиональной подготовки не могли спасти никого из членов экипажа АПЛ «Курск», сколько бы подводники не продлевали себе жизнь в адских условиях подводного плена. Установлено, что весь экипаж АПЛ «Курск» погиб 12 августа 2000 года. Но представим себе, что в 9-ом отсеке подводники жили несколько дней. Их можно было бы спасти, но только с помощью иностранной спасательной техники и иностранных спасателей. Наши «флотоводцы» не спасли бы подводников, даже если бы они жили в 9-ом отсеке целый месяц. Дело не в том, что на Северном флоте отсутствовали водолазы-глубоководники. Дело в том, что в ВМФ уже давно имеется дефицит профессионалов-руководителей, которые служат не по правилу «войны не будет», а готовят себя и своих подчиненных так, как будто «завтра будет война». Разве можно себе представить, что профессионалы-подводники не знают того, что если иностранная подводная лодка при аварии выпускает аварийно-сигнальный буй, то она это делает для того, чтобы сообщить кому-либо на поверхности моря о том, что экипажу подводной лодки требуется экстренная по¬мощь. Этот буй будет находиться обязательно на поверхности моря, а не в притопленном положении. Обратно убрать на борт аварийно-сигнальный буй подводная лодка не может. Если иностранная подводная лодка «ползком», тихим ходом начнет движение с выпущенным аварийно-сигнальным буем, он обязательно оборвется и его легко можно найти на поверхности моря. «Флотоводцы» Северного флота, не имея никаких доказательств того, что АПЛ «Курск» затонула в результате столкновения с иностранной подводной лодкой, из-за своей безграмотности обвинили английских и американских подводников в причастности к трагедии «Курска». В качестве доказательства своей бредовой версии «профессионалы подводного дела» превратили косяк трески в «неопознанный подводный объект», лежащий рядом с затонувшей АПЛ «Курск», а морскую медузу — в «полупритопленный аварийно-сигнальный буй» английской подводной лодки. «Профессионалы» Северного флота не знают, что при заполнении отсеков подводной лодки забортной водой резко уменьшается ее остойчивость. Если в этих условиях подводная лодка соприкасается с грунтом, из-за малой метацентрической высоты и возникшей силы реакции грунта у подводной лодки появляются большие крены и дифференты. Повреждения на корпусе аварийной АПЛ в этом случае появляются не от «воздействия пера руля иностранной подводной лодки», а от воздействия неровностей морского дна или собственных конструкций корпуса. «Глубокая борозда» на правом борту «Курска» ниже ватерлинии в районе 2-го отсека возникла не от столкновения АПЛ с иностранной подводной лодкой. После удара о грунт и взрыва боевых торпед К-141 как игрушка «Ванька-встанька», раскачивалась на правый и левый борт и при этом имела инерцию переднего хода. Большой валун на дне Баренцева моря или правый носовой горизонтальный руль оставил свою отметину на корпусе АПЛ «Курск» в виде борозды, а не мифическая иностранная подводная лодка, которая после столкновения с «Курском» ремонтировалась в норвежском порту Хоконсверн. Разве профессионалы морского дела могут не знать того, что если спасатели устанавливают связь с отсеками затонувшей подводной лодки с помощью звукоподводной связи, то ответ от подводников в этом случае следует ожидать не в виде «стуков по корпусу АПЛ», а в виде гидроакустических сигналов или сообщений по звукоподводной связи АПЛ. Если на затонувшей подводной лодке не работают гидроакустические станции, подводники в отсеках не услышат тех, кто пытается установить с ними связь с помощью гидроакустических технических средств. Может ли человек дома слушать радиопередачу, если в квартире у него есть радиорозетка, но нет радиоприемника? Своими лживыми заявлениями о сигналах SOS с борта АПЛ «Курск» «флотоводцы» Северного флота утверждали, что это возможно. Они утверждали, что на гидроакустический вызов со спасательного судна подводники АПЛ «Курск» отвечали «ударами по корпусу АПЛ». Руководство Северного флота давно уже утратило контроль за фактической боеготовностью флота. Они не знали того, что в июле 2000 года при проведении тренировок спасателей в «тепличных условиях», на малой глубине, экипажи автономных спасательных подводных аппаратов АС-34 и АС-36 из-за своей слабой профессиональной подготовки и технического состояния подводного аппарата не смогли пристыковать аппарат к комингс — площадке учебной затонувшей подводной лодки. Они не знали того, что за всю мировую историю спасательных работ не было ни одного случая, когда бы при фактической аварии подводных лодок, живых подводников спасали подводные аппараты «сухим способом». Руководители Северного флота не знали, что подводный спасательный аппарат АС-32 спасателем не является. Он не может осуществлять стыковку со шлюзовыми устройствами подводных лодок. Этот аппарат предназначен только для поисков затонувших объектов и присоединения воздушных шлангов к эпроновским выгородкам подводных лодок. На АПЛ «Курск» устройство эпроновских выгородок таково, что AC-32 не мог своими манипуляторами открывать лючки эпроновских выгородок и присоединять какие-либо шланги. Это мог сделать только водолаз. Почему же с момента перевода спасательного судна «М. Рудниц¬кий» в часовую готовность к выходу в море на него вместо АС-32 не погрузили подводный аппарат АС-36, который может осуществлять эвакуацию подводников с затонувшей подводной лодки? Почему АС-36 доставили к месту катастрофы АПЛ только 17 августа в искореженном и поломанном виде? Вопросы, вопросы и еще раз вопросы, на которые у руководителей Северного флота только один ответ: «Мы сделали все, что можно, для спасения живых подводников „Курска“. У нас не было водолазов-глубоководников, об этом все знали, поэтому задавайте свои вопросы Москве». Перед выходом кораблей Северного флота в море 10 августа 2000 года, когда никто еще не знал, чем закончатся эти учения, руководители флота разработали убогий и примитивный план спасательного обеспечения сил в море. Этим планом аварийной подводной лодке флота предусматривалось оказывать только та¬кую помощь, как буксировка ее в базу. Никаких других спасательных действий этим планом предусмотрено не было. Вот поэтому спасатели так безграмотно вели спаса¬тельную операцию. Действовали при фактической аварии подводной лодки в полном соответствии с планом спасательного обеспечения. Чтобы читателю окончательно стало ясно, как «профессионалы подводного дела» Северного флота дурачили общественность и руководство страны в отношении принимаемых мер по спасению экипажа затонувшей АПЛ, как в средства массовой информации поступала ложь и дезинформация о проводимых спаса¬тельных работах, далее рассказ о спасательной операции я продолжу с комментариями. По «Плану торпедных стрельб» подводных лодок Северного флота АПЛ «Курск» на выполнение боевых упражнений отводилось 2 часа времени — с 11 часов 40 минут до 13 часов 40 минут. Ей, как и другим подводным лодкам, резервного времени для выполнения торпедных атак не предусматривалось. Согласно служебным документам ВМФ командир подводной лодки, выполняя зачетное боевое упражнение практическими торпедами, не должен знать точного времени входа в район АПЛ и выхода из района надводных кораблей условного противника. Он также не должен знать, какой будет боевой ордер надводных кораблей, их курсы и скорости движения, направление подхода к району АПЛ. Все данные о противнике боевой расчет подводной лодки определяет сам. Кроме этого, командир АПЛ может получать разведанные о движении противника от взаимодействующих сил или с командного пункта флота (флотилии). Для учебного боя подводной лодке задаются такие размеры района поиска условного противника, чтобы экипаж смог применить тактические приемы обнаружения противника, выявить его боевой состав, определить элементы движения и выполнить торпедную атаку с послезалповым маневрированием. Вероятность обнаружения условного противника в районе учебных атак должна быть всегда меньше единицы. Это делается для того, чтобы командир подводной лодки и его боевой расчет отработали элементы поисковых действий. Упрощенчество боевой подготовки и погоня за высокой успешностью торпедных стрельб в ВМФ привели к тому, что на всех флотах боевые упражнения стали выполнять так, чтобы любым способом достичь наведения торпед на цель, то есть, чтобы регистрирующая аппаратура учебной торпеды зафиксировала попадание в корабль. При этом в море экипажи АПЛ никаких тактических действий не выполняли. На флотах были разные «способы» достижения высокой успешности торпедных стрельб. Имелись случаи подлога документов объективного контроля и составления фиктивных отчетов торпедной стрельбы. Часто устанавливали факт «поражения цели» графоаналитическим способом, когда на бумаге рисовали боевое маневрирование АПЛ и ход торпед так, что учебные торпеды обязательно «попадали» туда, куда надо. Самым распространенным «способом» стал «способ добычи разведанных». Руководитель боевых упражнений, который изначально определяет боевой ордер надводных кораблей, курсы и скорости движения, время изменения курсов, вход (выход) ОБК в район АПЛ, еще на берегу сознательно допускает утечку этой учебно-боевой информации. Такая информация обязательно попадает в распоряжение командира подвод¬ной лодки, которому предстоит выполнять учебные атаки. Дальнейшие действия командира АПЛ и боевого расчета состоят в том, чтобы в море с заданной точностью определить дистанцию до противника. Все остальные параметры торпедной атаки командир АПЛ будет знать еще до выхода в море. Как определяют дистанцию до противника большинство наших командиров подводных лодок, я уже рассказывал. Так было и в августе 2000 года. Район выполнения торпедных атак К-141 «Курск» не предназначался для совместного плавания боевых надводных кораблей и атомных подводных лодок. Его размеры позволяли экипажу обнаружить отряд боевых надводных кораблей без какого-либо поиска задолго до того, как он войдет в район подводной лодки. Мелкие глубины района не позволяли АПЛ осуществлять боевое маневрирование и выполнять тактические приемы при поиске учебного противникa, атаке и уклонении. Не знаю, были ли известны командиру «Курска» элементы движения надводных кораблей, но могу точно сказать, что направление подхода ОБК к району АПЛ и время его входа в район ему были известны. В 11 часов 20 минут 12 августа ОБК был за границей района АПЛ «Курск» и шел курсом 100 градусов. На этом курсе акустики ТАРКР «Петр Великий» зафиксировали активную работу гидролокатора К-141 «Курск» по пеленгу 96 градусов, то есть фактически прямо по носу надводного корабля. Подводная лодка обнаружила надвод¬ные корабли еще до входа их в свой район и с помощью гид¬ролокатора на курсе 280 градусов пыталась определить дистан¬цию до ОБК (АПЛ «Курск» затонула на курсе 280 градусов). Служебные документы ВМФ требуют от командира атакующей подводной лодки после выполнения учебной атаки и уверенного расхождения с надводными кораблями, всплыть на поверх¬ность и доложить руководителю боевого упражнения результаты стрельбы. Эти же документы определяют, что если подводная лодка не всплыла на поверхность в течение одного часа после назначенного времени всплытия, считается, что она потерпела аварию. Время окончания выполнения боевых упражнений АПЛ «Курск» было 13 часов 40 минут. Это же время было и временем всплытия АПЛ на поверхность. Командир подводной лодки мог всплыть и раньше, сразу же после выполнения стрельб и расхож¬дения с боевыми надводными кораблями на безопасном расстоянии. Даже если бы АПЛ по какой-то причине не смогла выпол¬нить торпедные стрельбы, командир подводной лодки обязан был бы всплыть в промежуток времени 13 часов 40 минут — 14 часов 40 минут и доложить руководителю стрельбы причину невыпол¬нения боевого упражнения. В ином случае руководители флота должны были в 14 часов 41 минуту объявить на Северном флоте аварийную тревогу в свя¬зи с аварией подводной лодки. Руководители ВМФ, флотов, командиры подводных лодок знают строгие требования служебных документов по обеспечению всплытия подводных лодок на поверхность в установленное время. Были случаи, когда из-за отсутствия донесения от всплывшей подводной лодки на флотах объявлялись ложные аварийные тревоги. Фактически с подводной лодкой ничего не происходило, просто командир подводной лодки по какой-то причине не смог вовремя доложить на команд¬ный пункт о всплытии. Такие случаи тщательно разбирались специальными флотскими комиссиями, и за подобные упущения командиры подводных лодок привлекались к строгой дисциплинарной ответственности. Несвоевременный доклад о всплытии подводной лодки считается серьезной предпосылкой к морскому происшествию. Я уже говорил о том, что на ТАРКР «Петр Великий» располагались командные пункты штабов Северного флота, 1-й флотилии подводных лодок, 7-й оперативной эскадры кораблей и ди¬визии надводных кораблей. В истории проведения учений в море в ВМФ еще не было такого случая, чтобы на одном корабле размещались четыре штаба и четыре разных руководителя учений. Размещение на одном корабле командных пунктов «южных» и «северных» — просто абсурд. Но руководители Северного флота всегда старались чем-то отличиться от остальных флотов. «Отличились» они и в этот раз, показав российскому обществу, какой трагедией для страны стала деградация профессиональных качеств большинства начальствующего состава ВМФ. ОБК вошел в район АПЛ «Курск» в 11 часов 37 минут 12 августа 2000 года. За 7 минут до этого моряки на ТАРКР «Петр Великий» ощутили сильный гидравлический удар по корпусу корабля и в это же время гидроакустики по пеленгу 96 градусов зафиксировали мощный звуковой импульс. На эти явления никто из должностных лиц флота не обратил внимания. Анализировать морскую обстановку на корабле было некому. Все начальники и подчиненные сосредоточились у корабельных иллюминаторов, чтобы посмотреть на реактивные ракетки, которые вылетают из идущей под водой торпеды и обозначают траекторию ее движения. Корабли вошли в район стрельбы АПЛ «Курск», но на борту ТАРКР «Петр Великий» начальники флота атаки подводной лодки не наблюдали. В 12 часов 30 минут командующему флотом, возможно, стало неинтересно руководить неинтересными учениями и он на корабельном вертолете убывает в штаб флота в городе Североморске, чтобы успеть рассказать тележурналистам об учебно-боевых «достижениях» моряков Северного флота. Подобного случая, чтобы руководитель морских учений убыл с корабля на берег до их завершения, в ВМФ не отмечалось. Мало того, служебные документы запрещают руководителю учений так по¬ступать. На Северном флоте безнаказанность самоуверенных «флотоводцев» привела к тому, что они перестали выполнять требования приказов и директив старших морских начальников. В 14 часов 15 минут 12 августа ОБК вышел из района АПЛ «Курск» так и не обнаружив признаков выполнения учебной атаки. ТАРКР «Петр Великий» покинул учебно-боевой ордер кораблей и у восточной кромки района стал ожидать всплытия подводной лодки К-141 «Курск». Остальные корабли, без какого-либо управления со стороны руководителя торпедных стрельб, продолжили движение через районы других подводных лодок (руководитель торпедных стрельб располагался на ТАРКР «Петр Великий»). В ВМФ еще не случалось такого, чтобы руководи¬тель торпедных стрельб подводных лодок оставлял боевые корабли и они самостоятельно двигались через районы учебных стрельб АПЛ. Служебные документы ВМФ категорически запре¬щают выполнять боевые упражнения без руководителя стрельбы. Но кто-то на Северном флоте должен был завершить начавшийся развал флота. Эту непопулярную обязанность бывшие в то время «флотоводцы» Северного флота возложили на себя. Своими безгра¬мотными действиями по руководству кораблями в море они всячески старались приблизить кончину флота. В этом им никто из Главного штаба ВМФ не мешал, и «флотоводцы» все делали для того, чтобы Северный флот оказался не только не боеготовым, но и опасным для своей страны. В 14 часов 40 минут АПЛ «Курск» на поверхность не всплыла. Руководители флота обязаны были объявить в 14 часов 41 минуту 12 августа 2000 года аварийную тревогу по флоту в связи с аварией K-141 «Курск». Этого не произошло. Вместо аварийной тревоги с борта ТАРКР «Петр Великий» на «Курск» взрывными источниками звука был передан сигнал на экстренное всплытие. Служебные документы ВМФ обязывают командира подводной лодки при получении сигнала экстренного всплытия немедленно прекратить выполнение всех задач под водой и всплыть на поверхность. После сигнала экстренного всплытия АПЛ «Курск» на поверхность не всплыла. Об этом было доложено командующему флотом, который находился на берегу. В ответ на этот тревожный доклад последовала команда вызывать АПЛ «Курск» на связь в действующих радиосетях флота. Других решений ко¬мандования флота не последовало. Если в течение одного часа после подачи сигнала на экстренное всплытие подводная лодка не всплыла, считается, что она потерпела аварию. Служебные документы ВМФ в этом случае требуют от руководителей флота объявить аварийную тревогу в связи с аварией подводной лодки. Таким образом, в 15 часов 41 минуту 12 августа 2000 года на Северном флоте должна была быть объявлена во второй раз аварийная тревога в связи с аварией К-141 «Курск». И в этот раз ее никто не объявлял. Безграмотное командование Северного флота считало, что «Курск» в подводном положении продолжает выполнять учебно-боевую задачу. В 17 часов 30 минут 12 августа командиру спасательного судна «М. Рудницкий», стоящего у причала города Североморска, последовала команда перевести судно в готовность к выходу в море один час. До этого момента судно находилось в 4-х часовой готовности к выходу в море. Согласно служебным документам ВМФ при нахождении подводных лодок в море все спасательные суда флота автоматически переводятся в готовность к выходу в море один час на все время нахождения в море подводных лодок. Во время проведения учений Северного флота в августе 2000 года в море находилось около десятка атомных подводных лодок, но единственному на флоте спасательному судну по оказанию помощи подводным лодкам «М. Рудницкий» готовность к выходу в море не повышалась. В 19 часов 00 минут на поиск «Курска» вылетели самолеты морской авиации Северного флота, которые вели безрезультатный поиск АПЛ до 22 часов 12 августа. Наконец-то командование Северного флота поняло, что с подводниками «Курска» случилась беда и надо принимать решительные меры. Только спустя 12 часов после катастрофы К-141 на флоте была объявлена аварийная тревога в связи с аварией атомной подвод¬ной лодки. За это время ни один начальник Северного флота и Главного штаба ВМФ не выполнил в полной мере ни одного требования служебных документов ВМФ и своих персональных обязанностей. В результате «импотенции профессиональных способностей» у большинства должностных лиц флота в течение 12 часов с момента случившейся трагедии в Баренцевом море наблюдался устойчивый «паралич здравых рассуждений». На период нахождения кораблей в море с 10 по 12 августа 2000 года директива штаба флота определяла спасательные силы флота по оказанию им помощи в случае необходимости. Вот состав этих спасательных сил: спасательный буксир, противопожарное судно, водолазный катер и киллектор. Все! Спасательное судно для подводных лодок «М. Рудницкий», автономные подводные аппараты АС-32, АС-34, АС-36, плавучий подъемный кран ПК-7500, барокамеры флота, спасательный отряд Беломорской военно-морской базы, госпитальное судно «Свирь», специальные аварийно-спасательные группы флота, дежурные средства автотранспорта к поисково-спасательному обеспечению сил флота на период учений не привлекались. «План поисково-спасательного обеспечения сил флота» был разработан на примитивном уровне. По моему личному убеждению, этот «План...» был исполнен только после случившейся катастрофы АПЛ «Курск». Неудивительно, что при фактической аварии АПЛ «Курск» руководители спасательных работ действовали по принципу «главное начать, а там как получится». Все, что делается «с ходу», без должной заблаговременной проработки, делается плохо. Не стали исключением и спасательные работы в Баренцевом море в августе 2000 года. В «Плане спасательного обеспечения» командующий Север¬ного флота значился руководителем поисково-спасательных дей¬ствий на период учения сил в море. Сам «План...» был подписан начальником управления поисковых аварийно-спасательных работ флота и утвержден начальником штаба флота. В Вооружен¬ных силах нашей страны еще не было такого случая, чтобы младшие воинские начальники своими подписями утверждали служебные обязанности старшим воинским начальникам. Все боевые и учебно-боевые документы, где предусматриваются действия командующего флотом, утверждает главнокомандующий ВМФ или сам командующий флотом. На Северном флоте это делают подчиненные командующего флотом. Видно, демократические преобразования в Вооруженных силах России больше всего коснулись начальников Северного флота. Никаких задач на поисково-спасательное обеспечение командование флота спасательным силам флота не ставило. Руководители УПАСР, бригады спасательных судов, командиры спасательных судов своих решений на проведение спасательных работ не принимали, и никто из должностных лиц флота и ВМФ не потребовал от них это сделать. Командир спасательного судна «М. Рудницкий» даже после выхода судна в море по фактической аварийной тревоге не знал, какова цель выхода и куда идет судно. При подобном руководстве силами флота можно ли было надеяться на то, что руководители флота и спасатели окажут своевременную помощь подводникам «Курска»? Конечно же, нет. Двадцать три моряка-подводника в 9-ом отсеке затонувшей АПЛ «Курск» не знали профессиональных качеств своих флотских начальников, поэтому они надеялись на их помощь. Зря надеялись. Они уже никогда не узнают, но моряки Северного флота, родные и близкие погибших подводников «Курска», наша общественность должны знать о том, как спасали сыновей, мужей, отцов, боевых товарищей и просто российских граждан холеные и напыщенные адмиралы Северного флота. Несколько слов о спасательных силах Северного флота, которые были в боевом составе флота в августе 2000 года. Спасательное судно старой постройки для оказания помощи экипажам затонувших подводных лодок «М. Рудницкий» имевшее на борту два автономных подводных спасательных аппарата АС-32 и АС-34, было переведено на Северный флот с Черно¬морского флота после раздела последнего. На борту СС «М. Рудницкий» не было водолазной барокамеры и оборудования для обеспечения спусков водолазов-глубоководников. АС-32, как я уже говорил, спасательным аппаратом не является. Этот ап¬парат предназначен для поиска затонувших подводных лодок и выполнения подводных работ на корпусе АПЛ по присоединению воздушных шлангов к эпроновским выгородкам легкого корпуса подводной лодки. По своим техни¬ческим возможностям этот аппарат не мог выполнять какие-либо подводные работы на легком корпусе АПЛ «Курск». Конструкторы подводной лодки 949 А проекта так сконструировали эпроновские выгородки, что открыть их и присоединить к ним аварийные шланги могли только водолазы. Отечественные подводные спасательные аппараты, которые стоят на вооружении ВМФ, своей «механической рукой» выполнить такую работу не могли. Видно, в ЦКБ «МТ Рубин» и в руководстве Главного штаба ВМФ уже на стадии проектирования АПЛ 949 А проекта предусматривалось, что открывать эпроновские выгородки и присоединять к ним аварийные шланги в случае необходимости будут американские, английские или норвежские спасатели, а не российские подводные аппараты. АС-32 был построен в 1986 году и с момента постройки ни разу не ремонтировался. Ежегодно начальник штаба Северного флота своим приказом продлял этому аппарату сроки эксплуата¬ции без какого-либо его освидетельствования. АС-34 — автономный подводный спасательный аппарат 1989 года постройки предназначен для эвакуации подводников с затонувшей подводной лодки «сухим» способом с глубин пре¬дельных для корпусов атомных подводных лодок 2-го поколения. Это только теоретически возможно спасение подводников с таких глубин. Фактически, если в один из отсеков АПЛ попадет забортная вода и подводная лодка окажется на грунте на глубине более 300 метров, вся подводная лодка будет затоплена из-за разрушения межотсечных переборок. Спасать в этом случае будет некого. Корпус современных атомных подводных лодок рассчитан на предельное забортное давление 60-70 кг/см2, а межотсечные переборки АПЛ выдерживают давление 10-30 кг/см2. На АС-34 была старая аккумуляторная батарея и старая рези¬на на переходной камере. Из-за этого подводный аппарат не мог с высокой надежностью стыковаться со шлюзовыми устройства¬ми подводных лодок. Командир экипажа аппарата неоднократно требовал от командования спасательных сил флота заменить уплотнительную резину на переходной камере, но всегда получал отказ. Новая уплотнительная резина была на флотских складах, но на АС-34 ее не выдавали. В конце 1999 года в экипаже АС-34 сменился командир аппарата. Новый командир навыков в управлении подводным аппаратом не имел, специальные курсовые задачи боевой подготовки не отрабатывал. В июле 2000 года экипаж АС-34 заменил на своем аппарате аккумуляторную батарею и осуществил тренировочный спуск под воду для стыковки со шлюзовым устройством подводного тренажера. Стыковки с учебной «затонувшей подводной лодкой» не произошло по причине недостаточных практических навыков командира аппарата и старой уплотнительной резины на переходной камере. Новый командир АС-34 что-то требовать у начальников еще не умел, поэтому резина на камере присоса продолжала оставаться старой. Начальники спасательных сил флота в июле 2000 года, по окончании учебной тренировки экипажей АС-34 и АС-36, сдела¬ли ничем необоснованный вывод о том, что стыковка со шлюзо¬вым устройством подводного тренажера не выполнена по причи¬не коррозии комингс-площадки учебной затонувшей подводной лодки. Эти же начальники через месяц сделают вывод о том, что АС-34 и АС-36 не могут пристыковаться к шлюзовому устройству АПЛ «Курск» по причине повреждения комингс-площадки спасательного люка 9-го отсека. Этих повреждений никто не видел во время проведения спасательных работ, и никто не обнаружил их после подъема АПЛ «Курск» на поверхность. На Северном флоте было еще одно спасательное судно для оказания помощи экипажам затонувших подводных лодок — СС «Г. Титов» с автономным подводным спасательным аппаратом АС-36. Это судно давно было списано с боевого состава флота на разделку в металлолом и стояло у пирса без движения. АС-36 постройки 1994 года имел такие же технические характеристики и предназначался для тех же целей, что и АС-34. Из-за отсутствия на флоте судна-носителя АС-36 с момента постройки на воду не спускался, а его экипаж специальных курсовых задач не отрабатывал. Командир АС-36 и часть экипажа привлекалась для тренировок на АС-34, но никто из командования спасательных сил флота уровень практической отработки экипажа АС-36 не оцени¬вал с 1996 года. Спасательных судов — носителей глубоководного водолазного оборудования на Северном флоте, как и на других флотах, не было. Поэтому не было и подготовленных водолазов-глубоководников, которые могли бы выполнять подводные работы на глубинах более 60 метров. Содержать спасательное судно с водолазами-глубоководниками — дорогостоящее занятие. Для того чтобы водолаз мог погружаться на большие глубины, он должен постоянно осуществлять спуски на такие глубины и под¬держивать свой организм в режиме больших нагрузок. Для про¬ведения подобных тренировок требуется дорогостоящее водолаз¬ное снаряжение, сложное техническое обеспечение и дорогие воздушные смеси. Глубоководное водолазное оборудование еже¬годно должно проходить различного рода освидетельствования. Все это требовало больших денежных затрат и материально-технического обеспечения. С началом проведения реформы российских Вооруженных сил денег перестало хватать даже на денежное содержание военнослужащих. Материально-техническое обеспечение кораблей и судов флота существовало лишь в виде пожертвований на нужды флота от мэров городов, губернаторов краев и областей, президентов республик России. В таких условиях энергоемкий и дорогостоящий флот существовать не мог. Реформаторский лозунг о том, что в государстве с рыночной экономикой каждый зарабатывает деньги сам себе привел к тому, что вооруженные силы страны превратились в огромную, никем не контролируемую, «барахолку». На флотах из неприкосновенных запасов по бросовым ценам начали продавать военное имущество и вооружение, массово списывать с боевого состава старые и новые боевые корабли, сдавать в аренду на кабальных условиях и себе в убыток суда вспомогательного флота. Продажа вооружения и боевых кораблей плавно переросла массовое сокращение воинских частей и гарнизонов. В ВМФ в первую очередь сокращались части боевого, технического и специального обеспечения. Флот стоял у стенок и причалов. Ему не нужны были морская авиация, разведчасти, части радиоэлектронного обеспечения, технические и тыловые базы, спасательные силы, вспомогательный флот. Все, что во флоте «дышало и двигалось», немедленно сокращалось (чтобы меньше было затрат на их содержание). Сокращали флот не в Правительстве РФ или в Генеральном штабе Вооруженных сил, сокращали в Главном штабе ВМФ. Вот один из примеров, как реформировали военно-морской флот. В составе ВМФ имелось три учебных центра по подготовке экипажей атомных подводных лодок — один в городе. Обнинске Калужской области, другой — в городе Сосновый Бор Ленинградской области, и третий — в городе Комсомольске-на Амуре Хабаровского края. В Обнинске и Сосновом Бору готовили подводников для Северного, Балтийского и Черноморского флотов, в Комсомольске-на Амуре-для Тихоокеанского флота. Тихоокеанский флот, с учетом географического положения, не может существовать без своего учебного центра. Реформаторы Главного штаба ВМФ сократили учебный центр в Комсомольске — на Амуре и сегодня ежегодно тратят огромные денежные средства на авиаперевозки экипажей атомных подводных лодок Тихоокеанского флота в западные районы России для обучения. Таких примеров можно привести не одну сотню. Так же сократили и спасательную службу ВМФ. Из Москвы просто перестали перечислять деньги на содержание судов вспомогательного флота, и спасательные силы «умерли» сами собой вместе с водолазными и судоподъемными комплексами. Надо честно сказать, что возможности спасательных сил ВМФ советского периода «мирные флотоводцы» сильно преувеличивали. В то время спасательные силы не были обеспечены современной спасательно-поисковой техникой. Найти и спасти экипаж подводной лодки, которая затонула в океане или в открытом море советские спасательные силы не могли. Почти 10 лет спасательные силы Северного флота не могли найти дизельную подводную лодку С-80, которая затонула в Баренцевом море неподалеку от того места, где затонула АПЛ «Курск». Случайно С-80 обнаружили мурманские рыбаки. С 1952 года и до сих пор не нашли дизельную подводную лодку С-117 Тихоокеанского флота, которая затонула в Японском море. Тихоокеанские спасатели не смогли найти ракетную дизельную подводную лодку К-129, которая за¬тонула в Тихом океане. Ее нашли американцы. При аварии на атомной подводной лодке К-19 в Атлантике в 1972 году спасатели Северного флота в течение 24 дней не могли вывести из 10-го отсека аварийной подводной лодки 12 подводников. Только мужество и профессиональная подготовка капитан — лейтенанта Б. Полякова, который находился в 10-ом отсеке, уберегли подводников от гибели. Спасатели Северного флота не смогли оказать никакой помощи гибнувшим атомным подводным лодкам К-8, К-219, К-278 «Комсомолец». Многие подводники с этих подводных лодок погибли из-за того, что на берегу начальники принимали необоснованные решения и своевременно не смогли оказать морякам помощь. Разговоры о том, что спасательные силы российского ВМФ были уничтожены в результате реформы вооруженных сил страны, не имеют никаких аргументов. Спасательные силы советского ВМФ были такими же беспомощными, как и сегодняшние спасательные силы российского ВМФ. Конечно, спасатели советского времени проникли бы в 9-й отсек АПЛ «Курск» без помощи иностранных специалистов. В то время на каждом флоте были водолазы-глубоководники. Только этим и отличаются спасательные силы ВМФ советского времени от нынешних флотских спасателей.