(Часть 1. Руководство см. здесь)
На всем протяжении АТО, изучая ситуацию, мы (т.е. группа «ИС») постоянно приходили и приходим к мысли, что единой по замыслу операции как таковой нет (точнее, есть, но скорее на бумаге). Мы имеем дело с набором отдельных, и часто не взаимосвязанных действий армии, добровольцев и Национальной гвардии. Это весьма затрудняет реализацию разведданных, не позволяет эффективно проводить действия оперативно-тактического уровня, и оттого резко снижает эффективность операции в целом.
Два исключения. Первое — действия пограничников, армии и МВД по прикрытию границы перед перемирием на Донбассе и в настоящее время. Здесь ребята действительно работают во взаимодействии, а потому довольно эффективно. Второе – действия авиации ВСУ по требованию тех же пограничников и НГУ. Хоть этот алгоритм худо-бедно отработан.
Причины слабого взаимодействия видятся как субъективные, так и объективные.
Субъективные начинаются все с того же руководства. В единой операции должно быть единое командование – это аксиома. А значит, очевидно, с назначением армейского генерала руководителем АТО, представленные в штабе операции руководители из других вооруженных формирований должны находиться в его оперативном подчинении. Опять-таки, не на бумаге, а в реальности. Они должны на время АТО забыть о своих боссах-министрах в Киеве, и подчиняться только единому руководству. Это было бы логичным.
Вместо этого, осознавая проблему, еще два месяца назад Верховная Рада рекомендовала назначить в штаб АТО еще одно руководящее лицо, отвечающее за координацию силовиков – «в части координации деятельности органов сектора безопасности и обороны, которые задействованы в антитеррористической операции». (Предупреждение для СБУ: этой фразой я не раскрываю военную тайну, поскольку СМИ сообщали о принятии Радой соответствующего Постановления №4812 еще в начале мая с.г.). То есть, вместо предельного упрощения схемы руководства, что обеспечивает оперативность, в полный рост начал работать алгоритм семи нянек, у которых дитя без глаза.
Объективные причины отсутствия взаимодействия состоят в том, что никто никогда в Украине толком не отрабатывал алгоритмы взаимодействия различных вооруженных формирований в ходе единой операции (я не принимаю во внимание различные показушные антитеррористические учения силами до взвода от различных силовых структур, репетируемые на протяжении многих недель перед тем, как провести их перед телекамерами). Ну не учили командиров подразделений Внутренних войск (Национальной гвардии) работать во взаимодействии, например, с артиллерией Сухопутных войск ВСУ.
Сейчас, несмотря на несколько месяцев АТО, этот опыт также приходит крайне медленно. Причина торможения упомянута выше – отсутствие взаимодействия наверху. Нельзя рассчитывать на то, что командир взвода или роты будет действовать адекватно, если представляющий его вооруженное формирование генерал в штабе АТО все время смотрит в сторону своего министра, а не руководителя операции. Решив проблему в верхах, решим ее и на нижнем уровне.
То есть, не надо идти по пути расплода «координирующих органов». Дайте все рычаги управления в одни руки. Да, уставы не предусматривают создания «смешанных» частей и подразделений из разных силовых структур. Да, командиру из одного вооруженного формирования «психологически» трудно беспрекословно выполнять приказы офицера из другой структуры. Но если нам навязали нетрадиционную войну, сражаться в ней нужно также отходя от догматов.
А командирам всех звеньев критически важно оперативно усваивать специфику действий «соседних» вооруженных формирований – без этого полного взаимодействия не достичь.
И, очевидно, это уже сегодня должно повлиять на изменение учебных планов обучения курсантов в военных вузах – знать какой-то минимум о специфике действий других вооруженных формирований страны офицеры должны с курсантской скамьи. Не говоря уже о совместных учениях. Ведь у нас на сегодня, к примеру, армейские подразделения гораздо более подготовлены к взаимодействию с подразделениями армий стран НАТО, чем со своими коллегами из других вооруженных формирований Украины.
На будущее законодательство должно четко определить порядок формирования, структуру, полномочия и задачи «смешанных» структур управления (штабов) в случаях, когда различные формирования страны проводят совместные операции. И речь не только о подобных «антитеррористических» (будем надеяться, что в будущем нужды в таких операциях для Украины не возникнет). Это могут быть, например, операции по ликвидации последствий стихийных бедствий или техногенных катастроф. В любом случае, готовность к совместным действиям никогда лишней не будет.
Однако отсутствие эффективного взаимодействия между различными вооруженными формированиями – это полбеды. Трагедия в том, что в Украине не существует такого отработанного тесного взаимодействия даже в рамках… самих Вооруженных сил! Звучит дико, но это факт.
Представители военного руководства весьма высокого уровня признают: долгие годы у нас был не Генеральный штаб Вооруженных сил, а по сути Генштаб Сухопутных войск. То есть, «мозг армии» был «заточен» в основном под нужды именно этого вида ВС, в нем были представлены в основном «сухопутчики», которые и заказывали музыку. Иные виды Вооруженных сил жили своей жизнью, ход которой определяли видовые командования (Воздушных сил – в Виннице, ВМС – тогда еще в Севастополе).
В итоге, на сегодня, когда возникла острая потребность в тесном взаимодействии авиации и «сухопутчиков» на Донбассе, в этом с самого начала АТО возникли серьезные проблемы. Не вникая в детали (в интересах силовиков), отмечу лишь, что эти проблемы сегодня также решаются далеко не так эффективно, как того требует ситуация.
Эту проблему надо решать в виде изменений не только в структуре и задачах, а в самих принципах организации работы Генштаба. Вполне очевидно, это – серьезная задача, решение которой должно быть заложено в Концепцию и Госпрограмму развития (реформирования) Вооруженных сил, которые по логике должны появиться на свет в ближайшее время. Причем, увы, эти документы (впервые за годы существования украинской армии) возникнут, исходя из реального боевого опыта наших Вооруженных сил. И игнорировать этот опыт было бы преступлением.
(продолжение следует)
Дмитрий Тымчук, «ИС»