Ядерный щит СССР построен ценой здоровья и жизней множества советских людей. У нас есть ученые труды по поводу влияния радиации на мышей и скот, но и сегодня скрывают истинное число человеческих жертв. В том числе и чажминской трагедии
Они хотели быть с реактором “на ты”
Август по странному стечению обстоятельств напомнит нам о многом, что хотелось бы вычеркнуть из истории Отечества. 29 августа исполняется 50 лет со дня проведения испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне первой атомной бомбы. Так называемый ядерный щит для Советского Союза был острой необходимостью, продиктованной суровыми реалиями послевоенного времени. В 1947 году США подготовили около 300 ядерных изделий для нанесения превентивного атомного удара по военно-промышленным объектам СССР, Москве предназначалось 28 авиабомб, Ленинграду - 10, Свердловску - 14. Началась эпоха ядерной войны без противника, последствия воздействия которой на человеческий организм до сих пор не изучены в достаточной мере. Десятки мелких катастроф и крупных аварий, связанных с ядерными реакторами, унесли до срока многие сотни человеческих жизней.
В печально известных теперь тоцких войсковых учениях с применением ядерного оружия 14 сентября 1954 г. участвовали 45 тысяч военнослужащих, за 10 лет поисков во всей России найдено живыми чуть более 5 тысяч из них, по семипалатинскому десанту, сброшенному на площадку в 800 метрах от эпицентра взрыва, - 9 человек.
10 августа 1985 года в бухте Чажма произошла авария ядерной энергетической установки на одном из атомоходов Тихоокеанского флота. До сих пор масштабы этой маленькой ядерной катастрофы официально никем не определены, до сих пор все, что связано с чажминской трагедией, окутано завесой тайны, замалчивается на всех уровнях военных и гражданских властных структур.
Атомная подлодка, а АПЛ этого проекта военные моряки называли “раскладушками”, прибыла на судоремонтный завод в Чажму для замены ядерного топлива. К утру 10 августа 1985 года все основные работы были успешно завершены. Оставалось лишь установить на место массивную крышку ядерного реактора и герметично ее закрепить.
Существует единственное объяснение тому, почему не удалось добиться полной герметичности: при сварочных работах в заводе под крышку попал обломок электрода. Тогда было принято решение подцепить крышку краном. Вместе с верхней плоскостью энергетической установки подалась вверх и компенсационная решетка, и защитные графитовые стержни оказались вынутыми. Начался быстрый подъем температуры - и взрыв!
Вспоминает бывший начальник штаба соединения подводных лодок капитан 1-го ранга запаса Анатолий Крашенинин, который в то злосчастное утро, сдав дежурство на КПП, отправился на остров Путятина собирать грибы. “Была суббота, и потенциально опасные ядерные работы проводились только с письменного разрешения командующего флотом. Около 11 часов пошел дождь. Мы укрылись в палатке. Затем один из матросов доложил, что в нашу сторону движется катер. Перед этим я слышал взрыв, но значения этому не придал, решив, что это взрывают скальную породу в карьере. Оказалось, произошел взрыв ядерного реактора на лодке капитана 2-го ранга Федчика. Погибли люди. Страшная картина ждала нас на пирсе: повсюду валялись окровавленные изуродованные фрагменты человеческих тел... Отброшенная мощным взрывом многотонная крышка реактора рухнула в море. Из аварийного отсека валил сначала желтый, а потом черный густой дым. Единственное благо - из реактора аварийной подлодки было выгружено отработанное топливо, загрязнение могло быть куда сильнее... Из 10 погибших было двое матросов, остальные - офицеры, все высококлассные специалисты-физики, равных им по уровню профессиональной подготовки не было. Это их и сгубило... Они решили разговаривать с ядерным реактором “на ты”... Недаром говорят, что все инструкции написаны кровью тех, кто рискует их нарушать... Останки погибших кремировали, поместили в капсулу и захоронили на могильнике, куда потом было свезено все, что представляло опасность.
Я был бессменным начальником штаба по ликвидации последствий этой ядерной аварии. Работы по дезактивации закончились поздней осенью с наступлением заморозков. Формированием аварийных партий, а их было около 30, занимались я и капитан 2-го ранга Василий Барчан. Личный состав аварийно-спасательных партий исчезал в чреве израненного атомохода. Тушением пожара руководил зам. командира соединения по электромеханической части капитан 2-го ранга Александр Воронько. Было слишком мало техники и людских ресурсов, киркой и лопатой дезактивацию не проводят. То, что мы по сути беззащитными шагнули в радиационный пламень, было грубым нарушением, но предотвратило распространение загрязнения. Никто из нас тогда не думал о радиации, о дозах, мы выполняли воинский долг. Да и видимого противника не было, а значит, некого было и опасаться. Это позднее стало ясно, что средств защиты не было практически никаких, мы работали как с обыкновенным пожаром. Я сменил больше тысячи костюмов... Флагманский врач, которому задавали иногда вопрос о дозах облучения, отмалчивался и отшучивался. Был приказ молчать...”
О погибших говорили шепотом. Их фамилии было приказано не упоминать. Более чем скромный обелиск, установленный на месте захоронения останков, хранит их имена: капитан 3-го ранга Анатолий Дедушкин, капитан 3-го ранга Владимир Комаров, капитан 2-го ранга Виктор Целуйко, капитан
3-го ранга Александр Лазарев, капитан-лейтенант Валерий Коргин, старшие лейтенанты Герман Филиппов, Александр Ганза, Сергей Винник, матросы Николай Хохлюк, Игорь Прохоров.
Разницы нет никакой между правдой и ложью...
Если, конечно, и ту, и другую раздеть...
Если, конечно, и ту, и другую раздеть...
Розе ветров было угодно так, что радиоактивное облако, образовавшееся после взрыва, затронув незначительную территорию завода, легло в лесу между Дунаем и Тихоокеанским. Расстояние от эпицентра до границы зоны поражения составило около 20 километров. После тщательной радиохимической разведки выяснилось, что, кроме соседних с аварийной субмариной плавединичек, больше в бухте Чажма и в заливе Стрелок кораблей не пострадало.
Официальная версия о банальном “взрыве баллона ВВД” и “пожаре регенерации” была откорректирована в сторону “самопроизвольного пуска реактора при его проверке”. А это означало, что ничего страшного не произошло. Завеса секретности не позволяла опровергнуть или подтвердить выводы различных спецкомиссий. Запрещалось писать письма, телеграммы, вести разговоры на эту тему. К запретной зоне стягивались все новые и новые подразделения военных моряков. Все радиоактивные отходы захоронили в огромной яме тут же в зоне. С дезактивацией дорог сильно возиться не стали, покрыв их 6-сантиметровым слоем асфальта, что, по мнению специалистов, не более чем на 20 проц. ослабило действие радиации.
Кроме тех, кто сгорел в радиоактивном пламени в первые минуты после взрыва, кто занимался ликвидацией последствий в аварийных партиях, были люди, чей труд в чажминской преисподней остался воистину незамеченным. Это медики. Военные фельдшера, офицеры медслужбы, кто оказывал первую помощь пострадавшим, медицинские сестры в спецотделении военного госпиталя, через руки которых прошли 114 человек. Следует отметить, что искать истории болезни этих пациентов бесполезно, они уничтожены, как и специальный статжурнал, отдельно заведенный на эту категорию больных. И сегодня в военно-морском госпитале в Фокино продолжают работать медицинские сестры Алла Самородина, Тамара Кочубей, Людмила Мельникова, Алла Усольцева, Валентина Федейкина, работница столовой Любовь Захарова, которые выхаживали и боролись за жизнь пострадавших в те страшные дни после аварии. На пенсии - Александра Самоха, в других организациях города работают Ирина Кожухова, Ирина Вяткина. Все работницы банно-прачечного комбината госпиталя, где мыли поступавших из зоны поражения людей и где, по свидетельству медицинских сестер, в резиновых мешках находились останки погибших, ушли из жизни, последним - прошлой весной водитель госпитальной “скорой”, перевозивший пострадавших. Перечисленные медсестры наблюдаются у онколога, все имеют опухоли, некоторые уже прооперированы. Ирина Вяткина передвигается с помощью костылей. Но добиться признания связи их заболеваний с аварией на подлодке никто из этих женщин не сумел, а следовательно - никаких льгот. В госпитале в связи с аварией работала группа врачей из Киргизии, но никто сегодня не расскажет о результатах этой работы, об опыте. Многие из медиков, не принимавшие непосредственного участия в лечении больных и ликвидации последствий, однако, получили удостоверения ветеранов подразделений особого риска, в их числе и бывший тогда начальником спецотделения Николай Одинцов. Получается, что он пострадал неизмеримо больше, нежели его подчиненные, которые лечили и обследовали 114 зараженных радиацией, некоторых из которых санитарная авиация не довозила живыми до главного госпиталя. Впрочем...
У нас героем становится любой
По данным, предоставленным корреспонденту “В” председателем комитета подразделений особого риска, кавалером ордена Мужества Владимиром Бенциановым, удостоверения ветеранов ПОР по состоянию на конец прошлого года в России имели 18 тысяч человек, из них уже 4 тысячи ушли в мир иной. Орденами Мужества награждены 2 200 ликвидаторов.
Около 300 ветеранов ПОР и на административной территории ЗАТО Фокино, сколько выехало - подсчитать трудно. По какому принципу составлялись списки ликвидаторов первоначально, сказать сложно. Но в них, без сомнения, попали все военные руководители высоких рангов, некоторые только за то, что обеспечивали по долгу службы аварийные бригады рабочей силой, техникой, горючим и другими материалами. Не забыли себя и чиновники... А вот Анатолий Крашенинин, бессменно руководивший всеми работами по ликвидации последствий аварии, получил удостоверение ликвидатора спустя 4,5 года после взрыва, после двух обращений к президенту, многочисленных звонков премьеру Черномырдину, в приемные кремлевских кабинетов.
Статусы ликвидаторов получило большое количество приближенных к власти. Анатолию Крашенинину в беседе с корреспондентом “В” вспомнился случай, когда сразу после аварии какой-то капитан 1-го ранга требовал письменного приказа командующего, а иначе отказывался тушить огонь. Вызвали прокурора, и этого каперанга больше никто не видел...
И сегодня было бы честнее пересмотреть существующие списки и определить роль каждого, кто был в то время причастен к описываемым событиям. Так, рядом с заводом находился в то время авианесущий крейсер “Минск”, и 40 членов его экипажа добиваются и по сей день признания их пострадавшими. А сколько таких, кто, оценив силы в предстоящей борьбе за положенные льготы, капитулировал, так и не вступив в борьбу с бюрократами?
Это сейчас сильные задним умом понимают, что с самого начала нужно было брать под строжайшее медицинское наблюдение всех, кого опалил радиационный огонь, чтобы сегодня делать правильные выводы об экологической ситуации в этом регионе. Но в нашей стране писались диссертации о влиянии радиации на мышей и крупный рогатый скот и даже насекомых, отслеживалась ситуация с момента поражения до самой смерти, причем на клеточном уровне... Не до человека все как-то было.
Просачивается информация, что рост онкозаболеваний на административной территории ЗАТО Фокино немалый, свыше 30 проц. детского населения страдают анемией, практически нет ни одного по-настоящему здорового ребенка. Самая распространенная операция - удаление матки, причем в основном у женщин детородного возраста. Диагноз “миома матки” скоро сместит на второе и третье места ОРЗ и остеохондроз. Привести учтенную статистику невозможно, так как только малая часть пациенток решается на бесплатную операцию в местной больнице, большинство предпочитают делать платные в краевых клиниках.
Не отбирайте у нищего котомку
Все льготы, что положены ветеранам подразделений особого риска, закреплены постановлениями правительства на долготерпеливой бумаге, и, поверьте, они были бы немалыми, если бы их платили по совести. Государство наше не привыкло платить по векселям, даже если эти векселя подписаны кровью его граждан. Вот и сейчас идет нешуточная борьба в Государственной думе за лишение ликвидаторов положенных льгот. А их и так ветераны получают, как правило, через суд. Комитет ветеранов ПОР влачит жалкое существование, не имея возможности завершить кампанию награждения орденами тех, кто стал живым щитом в ядерных катаклизмах...
В июне 1997 года в “Российской газете” была опубликована статья депутата Госдумы Олега Шенкарева “Сказание о привилегиях-3”, где в лживой, тенденциозной, оскорбительной форме слуга народный дал оценку не только деятельности комитета ветеранов ПОР, но и поставил под сомнение законность льгот, получаемых едва ли не каждым ветераном, в том числе и чернобыльцами. Он проталкивает в думе свой законопроект, который по сути лишает льгот всех участников локальных событий, связанных с радиацией. Ветераны подразделений особого риска вынуждены были обратиться в суд с исковым заявлением о защите своих прав, чести и достоинства. Опровержение было опубликовано в “Российской газете” в марте 1999 года, а суд дал правильную оценку публицистической деятельности народного избранника.
В думе же в первом чтении закон не принят, за него проголосовали 44,7 проц., против 19,8 проц., 158 - не голосовали вовсе. А это значит, что наступление на законные права ветеранов ПОР не закончилось.
Город живых мертвецов
Авария в бухте Чажма была своего рода предтечей самой страшной в истории человечества ядерной катастрофы на Чернобыльской АЭС. Если бы чажминская трагедия сразу получила верную оценку, если бы масштабы ее и последствия не замалчивались, а опыт ликвидации последствий получил бы обобщение, многих непоправимых ошибок удалось бы избежать, когда грянул Чернобыль.
Нет ничего случайного в этом хрупком мире. Нынешней весной за многие тысячи километров от маленькой Чажмы американцы бомбили Югославию. Бомбы, по данным независимых экспертов, содержащие уран, падали в голубые воды полноводного Дуная - далекого западного побратима мелкой речушки с таким же названием, что несет свои мутные воды в печально теперь известную бухту на юге Приморья. В Югославии еще не остыли воронки от сброшенных бомб, а уже общественность потребовала экологической экспертизы. Сопредседателем международной экспертной экологической группы “Фокус” является наш соотечественник Владимир Пучков. Выступая на днях в программе “Время”, он назвал городами живых мертвецов отдельные населенные пункты Сербии и Югославии. Только выбросы металлической ртути на поверхность земли составили здесь свыше восьми тонн, а были еще и нефть, тяжелые металлы, другие смертоносные элементы таблицы Менделеева. “Если не принять действенных мер сейчас, то загрязнение Балкан, акватории Черного, а затем и Средиземного морей неизбежно. А это - экологическая катастрофа”.
Надежды на то, что в ближайшее время будут обнародованы данные о степени загрязнения в Чажме, о последствиях аварии для населения, об экологической ситуации на территории ЗАТО, практически нет. А значит, и у Фокино есть реальная возможность получить когда-нибудь статус города живых мертвецов.
"Владивосток-новости"
Немає коментарів:
Дописати коментар