В истории советского кораблестроения есть одна серия подводных лодок с необычайно схожей, трагической судьбой. Речь идет о подлодках IХ-й серии, типа “С” (“средняя”), — “С-1”, “С-2” и “С-3”(1), построенных в 1935—1938 гг. на Балтийском судостроительном заводе имени С. Орджоникидзе в Ленинграде и ставших первыми средними подлодками Советского Военно-Морского Флота отечественной постройки. Благодаря публикациям последних лет, появилась возможность прояснить судьбу тех или иных кораблей Советского ВМФ, погибших в годы Великой Отечественной войны. В данном случае, из 3-х подлодок IХ-й серии в самом начале войны погибли сразу две: ПЛ «С-1” (награжденная орденом Красного Знамени во время советско-финляндской войны) была взорвана в Лиепае 23 июня 1941 года с целью не допустить ее попадания в руки противника, а последняя лодка серии — “С-3” — погибла ранним утром 24 июня 1941 г. в Рижском заливе, в районе маяка Ужава, в неравном бою с германскими торпедными катерами(2). Но мало кто знает, что третьей подлодке из этой серии — “С-2” — не довелось участвовать в боевых действиях Великой Отечественной войны: она погибла за 1,5 года до вышеописанных событий. А произошло это 3 января 1940 года, в самый разгар советско-финляндской войны 1939—1940 гг. Об этом — практически неизвестном — эпизоде войны на море и пойдет сейчас речь.
Гибель подводной лодки “С-2” в проливе Сёдра-Кваркен (Южный Кваркен) 3 января 1940 г. вплоть до недавнего времени оставалась неизученной страницей в истории отечественного флота. В наиболее авторитетных трудах по истории Советского ВМФ, при описании боевой деятельности Краснознаменного Балтийского Флота (КБФ) зимой 1939/40 гг., о потере этой подлодки ничего не говорилось(3). Первое упоминание о лодке “С-2” содержится в монографии В. И. Дмитриева и О. Г. Чемесова, посвященной истории Советского подводного флота. В этой книге делается лишь робкое замечание, что ПЛ “С-2” «по неизвестным причинам [для кого неизвестным? —П. П.] не вернулась в базу”(4). Более определенные сведения о гибели этой ПЛ появились в недавно вышедшем коллективном труде “Боевая летопись Военно-морского Флота 1917—1941”. В нем приводятся краткие сведения о последнем боевом походе “С-2” и содержится предположение о ее вероятной гибели на минном заграждении при форсировании пролива Сёдра-Кваркен”(5). Точно такой же версии придерживается и В. Ф. Бильдин в своей статье в журнале “Гангут”, посвященной подлодкам IХ-й серии(6).
Необходимо сразу же отметить, что информация о боевых действиях ПЛ "С-2" в ходе “зимней” войны 1939—1940 гг., имеющаяся в Российском государственном архиве Военно-морского Флота (РГА ВМФ), крайне скудна. Объясняется это тем, что лодка успела совершить всего лишь один боевой поход, который был довольно краток по время пребывания ПЛ на позиции и не был отмечен какими-либо происшествиями, а второй поход завершился гибелью подлодки в самом его начале. Главные источники по боевой деятельности лодки — ее вахтенный журнал, журнал боевых действий, навигационный и другие документы, пропали вместе с самой ПЛ. Отчет Командира ПЛ о первом боевом походе, к сожалению, в архиве не хранится. Поэтому в работе над данной статьей автору приходилось пользоваться крайне ограниченным количеством документов и материалов хранящихся в фондах Р-92 (Штаб КБФ, Оперативный отдел) и Р-107 (Подводные силы КБФ).
К началу советско-финляндской войны подводная лодка “С-2”(7) входила в состав 13-го дивизиона(8) 1-й бригады(9) подводных лодок КБФ. К 30 ноября 1939 г., из состава 1-й бригады ПЛ ПЛ полностью подготовленными к выполнению боевых задач оказались лодки 13-го и 21-го дивизионов, а также ПЛ “Л-1” из 12-го дивизиона. Все они были отнесены к подлодкам 1-й линии. Лодки 16-го ДПЛ были только что приняты от промышленности и поэтому к боевым действиям готовы не были(10).
Подлодка “С-2”, которой командовал опытный подводник капитан-лейтенант А. Мороз, боевую подготовку по КПЛ [курсу подводной лодки. — П. П.] проходила нормально. то есть последовательно, имея по отработанным задачам оценки “хорошо” и «отлично”. Весь личный состав лодки, будучи стабильным, всей системой БП [боевой подготовки. — П.П.] был хорошо подготовлен к походам и к выполнению боевых задач. В июне 1939 г. ПЛ “С-2”, приказом по КБФ, была переведена в 1-ю линию. В течение летней кампаний 1938 и 1939 гг. ПЛ неоднократно несла дозорную службу на позициях в Финском заливе и в северной части Балтийского моря. Осенью 1939 г., еще до начала боевых действий, “С-2” в составе своего дивизиона была перебазирована для отработки дальнейшего плана БП на порт Таллин(11).
12 ноября 1939 г. директивой Штаба КБФ № 1оп/б06сс перед 1-й, 2-й и 3-й бригадами подводных лодок КБФ были поставлены боевые задачи. Согласно директиве, от подводников Балтики требовалось: “а) с началом боевых действий уничтожить ББО [броненосцы береговой обороны. —П. П.], не допустив их ухода в Швецию; б) вести разведку за развертыванием и деятельностью шведского флота, не нарушая терводы Швеции; в) прекратить подвоз снабжения через Балтийское море в Финляндию и из портов Швеции в Ботническом заливе”(12). Лодкам следовало находиться на позициях из расчета полной автономности, а смену с позиций осуществлять по приказанию. Неограниченную подводную войну требовалось начинать “только после правительственного объявления о зонах действий наших подлодок и получения особых указаний”, а до этого момента разрешалось топить только финские военные и торговые корабли, с соблюдением международных правил(13).
15 ноября Начальник Штаба флота капитан 1-го ранга Ю. А. Пантелеев вместе с Начальником Оперативного отдела Штаба капитаном 2-го ранга Г. Е. Пилиповским утвердили “Указания Штаба КБФ по развертыванию ПЛ ” и “График развертывания ПЛ ”. Согласно первому документу, командирам лодок при развертывании надлежало уделять особое внимание запретным районам для плавания, объявленным Швецией и Финляндией. Развертывание подлодок необходимо было произвести точно, согласно графику, следя за движением соседних по времени лодок(14). При этом подчеркивалось, что “соблюдение графика является основой обеспечения развертывания, однако, слепое его выполнение не должно допустить возможностей встреч в море своих ПЛ ”. Всего было намечено 19 позиций для подлодок, из них 5 — в Финском заливе, 7 — в Балтийском море, 4 — в Аландском море и 4 — в Ботническом заливе. Подводной лодке “С-2” досталась позиция № 16 в Балтийском море — севернее острова Готланд, в р-не Фарэ (15).
28 ноября 1939 года в 22 часа Командующий КБФ флагман 2-го ранга В.Ф. Трибуц отдал приказание командирам подлодок «С-2», «С-3», «Щ-309» и «Щ-310» развернуться на позициях в Балтийском море и начать разведдействия (16). В 23 ч. 10 мин. командир второй бригады подлодок капитан 1-го ранга Д.М. Косьмин отдал устное приказание командирам 12-го, 13-го, 17-го и 22-го дивизионов ПЛ и шифровкой — Командиру 24-го ДПЛ о приготовлении подлодок к развертыванию. На основании приказания командира 2-й БПЛ(17), Начальником Штаба бригады капитаном 2-го ранга В. Г. Якушкиным было отдано распоряжение командиру 13-го дивизиона подлодок о приготовлении ПЛ “С-2” к выходу на позицию в 00 ч. 30 мин. и ПЛ “С-3” к выходу на позицию в 01 ч. 30 мин. Одновременно с этим. было отдано приказание флагманским специалистам о проверке материальной части ПЛ к выходу в море и о переводе Штаба 2-й БПЛ на готовность № 2 (18).
В 00 ч. 30 мин. 29 ноября Начальник Штаба 2-й БПЛ собрал командиров дивизионов ПЛ и командиров подлодок и ознакомил их с обстановкой на театре, а через 15 ми нут было проведено совещание работников Политотдела бригады и произведено их распределение по частям. Наконец, в 1 ч. 45 мин. в Штабе бригады была получена разведсводка, по состоянию на 00 ч. 00 мин. 28 ноября 1939 г., о фактическом местопребывании финских кораблей (19).
В 2 ч. 7 мин. 29 ноября 1939 г. подводная лодка “С-2” вышла из гавани Таллина для перехода на позицию № 16 с задачей наблюдения за деятельностью Шведского флота действий по призовому праву на коммуникациях противника. Боевой поход “С-2” оказался, в принципе, малоинтересным: каких-либо соприкосновений с боевыми кораблями противника лодка не имела(20). За время нахождения на позиции № 16, “С-2”, в отличие от других наших ПЛ , практически не обменивалась радиограммами ни со Штабом флота, ни со Штабом 1-й БПЛ. Сама позиция была выбрана весьма неудачно — никакого движения транспортов за это время обнаружено не было. По сути дела, позиция оказалась “пустой”. Здесь надо заметить, что первые же дни боевых действий подлодок КБФ показали, что движение транспортов в Балтийском море свернуто. Транспорта шли. в основном, шхерами под шведским берегом, придерживаясь территориальных вод Швеции. В Аландском море ТР ходили преимущественно в темное время суток, направляясь в близлежащие порты Финляндии. Поэтому пребывание наших ПЛ в Балтийском море стало явно нецелесообразным. 4 декабря 1939 г. Командующий КБФ В. Ф. Трибуц получил шифровку № 4404 из Главного Морского Штаба, где говорилось, что "Народный Комиссар считает возможным сократить число позиций ПЛ в средней части Балтморя за счет снятия с позиций ПЛ “С-2”, “Щ-309” и “Щ-310”"(21). На следующий день, 5 декабря в 11ч. 15 мин. Начальник Штаба КБФ Ю. А. Пантелеев отправил радиограмму Заместителю Командующего КБФ капитану 1-го ранга В. А. Алафузову, в которой потребовал— снять позиции №№ 16, 17 и 18. Подлодкам “Щ-309” и “Щ-310” следовало возвратиться в Таллин, а ПЛ “С-2” — в Лиепаю, где они должны были находиться в резерве. В 19 ч. 45 мин. Начальник Штаба 2-й БПЛ направил Командиру “С-2” радиограмму, где сообщил ему о том, что позиция № 16 снимается и приказал возвратиться в Лиепаю(22). В соответствии с приказом, ПЛ “С-2” ушла с позиции и направилась в свою базу. 6 декабря, в 13 ч. 59 мин. лодка вошла в гавань Лиепаи, проведя, таким образом, 7 суток в боевой походе (из них 1,5 суток ушло на переходы)(23).
Весь декабрь 1939 г. подлодка “С-2” провела в Лиепае. Дело в том, что до 24 декабря на ПЛ производился ремонт винта, поврежденного в боевом походе(24). За это время в жизни экипажа лодки произошло важное событие: 17 декабря приказом Наркома ВМФ СССР Н. Г. Кузнецова на ПЛ “С-2” был назначен новый командир — капитан-лейтенант И. А. Соколов. До своего назначения на “С-2” Соколов около трех лет командовал подлодкой “Щ-304” и около года — ПЛ “С-8” из состава Отряда вновь строящихся и капитально ремонтирующихся кораблей КБФ и считался грамотным и достаточно опытным командиром-подводником(25).
В то время как “С-2” ремонтировалась. Командование КБФ уже подумывало над тем, какую боевую задачу поставить перед Командиром ПЛ. 17 декабря 1939 г. в 16 ч. 35 мин. Военный Совет КБФ направил Командиру 1-й БПЛ, а также Замкомфлоту радиограмму в которой потребовал “приготовить для обслуживания позиций в Ботническом заливе ПЛ “Щ-309” с комдивом [Командиром дивизиона. —П.П.], ПЛ “С-2” с комбригом [Командиром бригады. — П.П.].БПЛ 1”(26). Но подлодке “С-2” на этот раз повезло —вместо нее в Ботнический залив отправилась ПЛ “C-l” капитана-лейтенанта А. В. Трипольского. Окончательное решение об использовании “С-2” на позиции в Ботнике было принято несколько позже и на более высоком уровне.
Еще 16 декабря Народный Комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов в телеграмме № 4584, посланной Военному Совету КБФ, заметил, что “объявленная блокада побережья Финляндии полностью своей цели не достигает”. 26 декабря Нарком ВМФ, вновь возвращаясь к этой теме, оценил действия наших подлодок по блокаде побережья Финляндии как “пассивные” и потребовал “более решительных действий подлодок”, заметив, что без должного риска боевых задач выполнять нельзя”. Но одних только призывов было мало, поэтому Кузнецов решил уточнить, что же именно требуется от подводников КБФ. 29 декабря 1939 г. в своей очередной директиве № 4794, адресованной Военному Совету КБФ, Нарком ВМФ приказал: “1. Подлодки, действующие в Ботническом заливе, квадратами не ограничивать, отвести каждой подлодке район...; 2. Действия подлодки “Щ-319” распространить от границы вод Аландского архипелага до берегов Финляндии... дав возможность “Щ-319” действовать во внутренних водах Аландского архипелага; 3. Выслать одну подлодку “С” в Ботнический залив для действий по призовому праву, установив ей разгранлинию с востока — граница объявленной блокадной зоны, с севера — южнее Северного Кваркена и с юга — границей вод Аландского архипелага”(27). По сути дела, с этого момента и начинается отсчет последних часов существования ПЛ “С-2”.
Военный Совет КБФ без изменений передал директиву Наркома ВМФ Замкомфлоту и Командирам 1-й и 2-й бригад подлодок Балтфлота. 30 декабря в 2 ч. 20 мин. Начальник Штаба КБФ приказал Командиру 1-й БПЛ форсировать подготовку лодок типа “С” для отправки на задание. Командир 1-й Бригады подлодок заверил Пантелеева, что делает все возможное для этого(28). Однако в 23 ч. 52 мин. Начштаба флота запросил Замкомфлота Алафузова, когда же ПЛ типа “С” выйдут в Ботнический залив для действий по призовому праву и какие вообще лодки готовятся в Ботнику(29). Вскоре ситуация прояснилась, и 31 декабря в 5 ч. 14 мин. В. А. Алафузов доложил Начальнику Штаба Ю. А. Пантелееву: «…В Ботнику для действий по призовому праву готовится ПЛ “С-2”. Время выхода донесу по готовности...”. Командир 1-й БПЛ К. М. Кузнецов, в свою очередь, пообещал Замкомфлоту, что подлодка “С-2” сможет выйти 31 декабря с расчетом на рассвете 1 января 1940 г. форсировать пролив Кваркен. И наконец, в 16 ч. 11 мин. Заместитель Командующего КБФ уже вполне оп0ределенно доложил Начальнику Штаба флота: “ПЛ “С-2” 1.1.40 г. 18 ч. на позицию № 7, форсирует Кваркен по особому приказанию”(30).
Перед командиром “С-2” И. А. Соколовым была поставлена следующая задача— прорыв в Ботнический залив и действия на коммуникациях противника. Район крейсерства лодки ограничивался Северным и Южным Кваркеном, вне зоны блокады, не нарушая при этом территориальных вод Швеции. Срок пребывания в крейсерстве определялся до 18 января 1940 года(31). Задача, определенная для ПЛ “С-2”, не являлась такой уж необычной. В декабре 1939 г. четыре наши подлодки из состава 1-й и 2-й БПЛ — «Щ-311”, “Щ-317”, “Щ-319” и “C-l” (причем, “C-l”—дважды) успешно прорывались в Ботнический залив через пролив Южный Кваркен и также удачно, без каких-либо значительных повреждений, уходили через него обратно. Наибольшую опасность для советских подлодок, форсирующих пролив Южный Кваркен, представляли минные заграждения(32), шведские и финские корабли противолодочной обороны, охранявшие конвои, и подводные скалы. Как правило, лодки проходили Южный Кваркен либо ночью в надводном положении, либо днем в подводном положении.
Перед выходом в море Командир ПЛ Соколов получил приказание от Командира 1-й БПЛ: пролив Кваркен форсировать только по получении приказания, а на период ожидания использовать позицию № 7. С проходом Кваркена следовало дать по радио условный сигнал “Прошел”(33).
В конце концов, все приготовления к походу были закончены, и 1 января 1940 г. в 18 часов дня ПЛ “С-2” капитана-лейтенанта И. А. Соколова, при обеспечении Командира 13-го ДПЛ капитана 3-го ранга Г. И. Тутышкина, под проводкой буксира во льду вышла из порта Лиепая для следования на боевую позицию в Ботнический залив. В 23 ч. 30 мин Начальник Штаба КБФ Пантелеев “подбросил” Командиру “С-2” свежую информацию о том, что “из Стокгольма выходят финские транспорта, а также шведский ТР с оружием и топливом”. С 1 по 3 января двухсторонняя связь по радио ПЛ “С-2” с плавбазами “Полярная Звезда” и “Смольный” была нормальной. Лодка следовала на позицию № 7 у входа в Южный Кваркен(34).
В 00 ч. 40 мин. 3 января Командир ПЛ Соколов запросил по радио Командира 1-й БПЛ: “Свободна ли позиция № 7?” Замкомфлот В. А. Алафузов приказал Командиру «С-2» доложить “свое место и действия”. В ответ на это требование, в 1 ч. 20 мин. Командир «С 2» доложил Заместителю Командующего КБФ: “Нахожусь в районе маяка Богшер. Иду на позицию № 7”(35). В 1 ч. 25 мин. Алафузов дал приказ Командиру ПЛ: “Форсировать Кваркен”. На полученное приказание Соколов в 4 часа 20 минут 3 января дал квитанцию(36). На этом связь с ПЛ “С-2” прекратилась, и ни на какие запросы лодка больше не отвечала.
4 января Замкомфлота приказал по радио Командиру “С-2” показать свое место и действия, но ответа не последовало. Вечером того же дня Алафузов доложил Военному Совету флота, что донесения о прорыве Кваркена лодкой “С-2” он не имеет(37). 5 января Командование КБФ решило использовать для связи с исчезнувшей ПЛ лодку “С-1”, находившуюся примерно в этом же районе. Для этой цели Командир “С-2” был предупрежден по радио о предстоящем сеансе связи. Но из этой затеи ничего не вышло: 6 января Командир “С-1” Трипольский донес Замкомфлоту, что связи с ПЛ “С-2” он не имеет(38). Оперативная сводка № 154 по КБФ на 19.00 6 января четко зафиксировала следующее: “С ПЛ “С-2” нет связи с 3.01.40...”.
Допуская, что у подлодки “С-2” вышел из строя коротковолновый передатчик, а дальности длинноволнового передатчика не хватает, для ПЛ ежесуточно, ночью с 3 по 29 января 1940 г. включительно, полной мощностью радиостанций Кронштадта и Ленинградской РВ-53, давались запросы — “Покажите место и свои действия”, — но ответных радиограмм от “С-2” никто не принимал. За этот период времени отдельные корабли Балтфлота (плавбаза “Смольный” и лидер “Минск”) слышали слабую работу радиостанции на варианте волн, отведенных для подлодок 1-й Бригады ПЛ (39). Например, 14 января радист ПБ “Смольный” трижды принял работу, предположительно, ПЛ “С-2”, а именно в 10 ч. 09 мин. принял позывные, но текст не принял, так как было плохо слышно в 12 часов связь прервалась, позывные приняты неуверенно — работа рации была слабой. Наконец, в 13 ч. 14 мин. были приняты позывные, подписанные № 1300, и знак конца работы, но сам текст не принят из-за очень плохой слышимости. Больше за это время 1-я Бригада подлодок работу передатчика “С-2” не принимала (40).
17 января 1940 г. Командир 1-й БПЛ К. М. Кузнецов напомнил Начальнику Штаба KБФ Ю. А. Пантелееву, что автономность ПЛ “С-2” была определена в 18 суток, ввиду размеров района действий, и высказал пожелание возвратить лодку. Поэтому 18 января, в 22 ч. 16 мин, Штаб КБФ отправил на ПЛ радиограмму: “Возвращайтесь в базу Либавы (41)[Лиепаи. —П. П.] Как и в предыдущих случаях, никакого ответа с “С-2” не последовало.
21 января лидер “Минск”, вышедший в северную часть Балтийского моря для встречи с ПЛ «С-1», возвращавшейся в базу, и слушавший эфир на варианте волн для лодок 1-й БПЛ, донес в 2 ч. 41 мин.: “ПЛ “С-2” слышу, связи не имею”. На эту радиограмму Военный Совет флота отдал приказание Командиру лидера “Минск”: “Продолжаете ли слышать “ПЛ “С-2”, по возможности вступите с ней в связь”. Несмотря на ряд принятых мер, связи с лодкой “С-2” лидеру установить не удалось. В 15 ч. 41 мин. Начштаба КБФ приказал лидеpy “Минск” с темнотой перейти к маяку Флетиан, не заходя в ледяное поле, для установления связи с “С-2”. Все полученное от ПЛ следовало передать Начальнику Штаба флота.(42).
22 января в 12 часов Командир Отряда Легких Сил капитан 1-го ранга Б. П. Птохов, находившийся на лидере “Минск”, доложил Военному Совету КБФ: “Полтора суток вызывали “С-2”, в час по 3 раза — связи нет... Прошу сообщить, была ли связь с ПЛ “С-2” в 4.01...”. Начштаба флота Ю. А. Пантелеев был вынужден сообщить Командиру " ОЛСа. что связи с ПЛ “С-2” нет(43). До 8 часов 23 января ЛД “Минск” выполнял полученное приказание, но связь с пропавшей ПЛ так и не была установлена. В результате, утром 23 января “Минск” покинул район Южного Кваркена и направился в Лиепаю.
Практически в это же время, всем подлодкам (“С-1” и “Щ-311”), находившимся в Ботническом заливе, было приказано вызывать ПЛ “С-2” по радио и вступить с ней в сеть на длинных волнах. Но и в этом случае связи установить не удалось(44).
В 23 часа 45 минут 23 января Военный Совет КБФ затребовал от Командира 1-й БПЛ списки личного состава с “С-2”, участвовавшего в последнем походе(45). Тем самым в судьбе экипажа ПЛ “С-2” была поставлена точка. К этому моменту уже полностью вышел срок автономности плавания подлодки, и рассчитывать на чудо не приходилось. Впрочем какая-то надежда все еще оставалась: Командующий флотом распорядился 24 января произвести самолетами поиск “С-2” в надводном положении в районе Южного Кваркена и далее в Ботнику, вне зоны блокады. Об обнаружении лодки следовало доносить немедленно. По приказу Командующего флотом самолеты из состава 10-й Авиабригады ВВС КБФ, базировавшейся на северном побережье Эстонии, несколько раз просмотрели район, назначенный для крейсерства ПЛ “С-2” и особенно — Южный Кваркен, но так и не обнаружили подлодку(46).
Помимо этих мер, Разведывательному Отделу Балтфлота была поставлена задача — выявить все имеющиеся у противника сведения относительно пропажи “С-2”, а также проверить их по другим иностранным источникам(47). К сожалению, и этот шаг не привел к какому-либо положительному результату: о ПЛ “С-2” никаких данных не поступило.
После того, как все возможные меры к розыску исчезнувшей подлодки были предприняты и никаких результатов не дали, Военный Совет КБФ 3 февраля 1940 г. отправил Наркому ВМФ СССР Н. Г. Кузнецову доклад о гибели ПЛ “С-2” и список личного состава на 1 января 1940 г. Изложив вкратце тактико-технические характеристики подлодки и ее предысторию, Командование Балтийского флота затем рассмотрело несколько различных версий гибели ПЛ и пришло к следующим выводам. Основываясь на данных радиообмена Военный Совет, во-первых, предположил, что лодка “С-2”, видимо, “застряла еще в "Кваркене или на подходах к нему”(48). Таким образом, лодке не удалось форсировать пролив, и она погибла в самом начале прорыва — после 4 ч. 20 мин. 3 января 1940 г. Далее, были последовательно проработаны три вероятные причины гибели ПЛ: 1) встреча с финской подлодкой; 2) навигационная авария; 3) подрыв на мине.
Первую версию ВС флота отверг по той причине, что наши ПЛ форсировали «Южный Кваркен» только днем в подводном положении” [это неверно, так как были случаи прорыва и ночью, в надводном положении. — П. П.] и, таким образом, встреча с финской ПЛ была маловероятной(49). Но при этом Командование флота забыло то обстоятельство, что ПЛ “Щ-324” капитана-лейтенанта А. М, Коняева, оперировавшая в Аландском море, на подходах к Южному Кваркену, дважды (5 и 9 декабря 1939 г.) сталкивалась с финской подлодкой типа “Ветехинен”, ходившей в надводном положении(50). Правда, это имело место днем, а “С-2” пропала, как известно, ночью. Но тем не менее, эту версию все же нельзя отвергать полностью. Вторая причина гибели лодки — навигационная авария, по мнению Военного Совета КБФ, также была маловероятной, ибо в этом случае Командир ПЛ успел бы дать о себе аварийный сигнал(51). В принципе, с таким обоснованием можно согласиться, хотя и оно не бесспорно.
И, наконец, оставалась последняя версия — подрыв на неприятельской мине. Именно к этой причине катастрофы “С-2” и склонялся Военный Совет Балтфлота. По мнению ВС, лодка “могла оказаться на минном поле в результате неточного исчисления пути, или вследствие неизученных глубинных течений”. Следует заметить, что район Южного Кваркена был нами очень плохо изучен: лоции по нему отсутствовали, карты не отвечали требованиям, течения также не изучены. Кроме того, все штатные ограждения были шведами сняты, а маяки — погашены(52). Эта причина выглядит наиболее убедительной из всех вышеприведенных — во всяком случае, ее нельзя каким-либо образом опровергнуть. Наоборот, в ее пользу говорят многие обстоятельства. Например, некоторые моменты боевого похода ПЛ “Щ-319” капитана-лейтенанта И. С. Агашина, действовавшей на позиции № 12. При форсировании пролива Южный Кваркен, в районе Ш=60° 16"7, Д=19°07"5, в подводном положении, личный состав 1-го, 2-го, 3-го, 4-го и 7-го отсеков лодки по правому борту ясно слышал скольжение минрепов(53). Интересны также выводы, сделанные по результатам боевого похода “Щ-319” Начальником Штаба КБФ Ю. А. Пантелеевым" “...Имевшиеся карты Кваркена не удовлетворяли безопасного плавания ПЛ в Ботническом заливе и, особенно, узкости пролива Южный Кваркен. Мал масштаб, глубины не соответствовали глубинам на местности и в большинстве случаев на картах были сплошные белые пятна — все это усложняло оценку обстановки и затрудняло командиров ПЛ при выборе правильного решения о курсах...”(54). Итак, достаточно было Командиру “С-2” лишь немного отклониться от курса, проложенного ПЛ “Щ-319” и другими лодками, как ПЛ неминуемо оказалась бы на минном поле противника и в этом случае ее гибель была неизбежной. Вероятно, благодаря каким-то косвенным данным, Командование флота сумело даже “вычислить” предполагаемое место катастрофы “С-2”. На “Схеме форсирования пролива Южный Кваркен” оно определено между маяком Меркет и затопленным голландским транспортом(55). Так это было или иначе, теперь сказать трудно.
Справедливости ради следует заметить, что существует еще и четвертая версия гибели “С-2” — уничтожение ее при встрече с кораблями ПЛО противника. Она фигурирует в докладе Командира 1-й БПЛ К. М. Кузнецова о боевой деятельности подлодок бригады. Похоже, не очень доверяя этой информации, Кузнецов берет ее под сомнение, поэтому выражается весьма осторожно: “Если верить шведской печати, обстоятельства таковы: “неизвестной ПЛ был подожжен шведский ТР, горел целый день, ПЛ была атакована шведскими миноносцами...”(56). Эта версия, не такая уж и невероятная, больше не встречается ни в каких других отчетах, ни в позднейших исторических исследованиях, а главное, не подтверждается конкретными фактами.
Таким образом, из всех вышеприведенных причин гибели ПЛ “С-2” в проливе Сёдра-Кваркен, наиболее вероятной является подрыв на минном заграждении, поставленном шведами. Конечно же, это только предположение, ибо прямых доказательств у нас нет. Тем не менее, отечественные исследователи придерживаются именно этой версии. В такой ситуации, для нас являются особенно важными свидетельства зарубежных источников. Еще в докладе ВС КБФ содержалась мысль о том, что “благодаря наличию большого количества постов наблюдения на Аландских островах, катастрофа с ПЛ “С-2” может стать известна противнику”(57). И действительно, потеря нашей ПЛ не осталась незамеченной неприятелем. В ряде зарубежных публикаций подтверждается факт гибели “С-2” в проливе Южный Кваркен. К примеру, такой авторитетный специалист по истории флота, Юрген Ровер, в своей статье о боевых действиях советских подлодок в годы Второй мировой войны, вполне уверенно пишет, что "при форсировании пролива Кваркен 3.01.40 г. погибла на финском [это спорный момент. — П. 77.] минном заграждении ПЛ “С-2”(58). Такое единодушие наших и иностранных авторов позволяет с некоторой долей уверенности утверждать, что именно подрыв на минах стал причиной гибели “С-2”.
Тем не менее в этой истории еще рано ставить точку. Совершенно недостаточное количество источников (Доклад Военного Совета и разрозненные радиограммы “С-2” в журналах боевых действий Подводных Сил и 1-й Бригады подлодок КБФ) не дает нам повода к столь категоричным выводам. Обстоятельства гибели “С-2”, в принципе, так и остаются для нас загадкой. Прояснить их, наверное, удастся нескоро, а может быть — никогда.
Гибель подводной лодки “С-2”, несмотря на ее кажущуюся незначительность (по сравнению с потерей 102 подлодок в 1941—1945 гг.), явилась заметной вехой в истории Советского подводного флота. Во-первых, это была первая боевая потеря советских подводников. Во-вторых, “С-2” оказалась самым крупным по водоизмещению кораблем, потерянным ВМФ СССР в ходе советско-финляндской войны 1939—1940 гг. И наконец, в-третьих, это был, вероятно, первый случай столь массовой гибели личного состава флота время боевых действий — пропал без вести весь экипаж лодки(59). Итак, на долю ПЛ «С-2» выпала печальная участь возглавить длинный список подлодок отечественного флота, погибших в боевых условиях.
Примечания
1 Подводные лодки IX-й серии — “С-1”, “С-2” и "С-3" (до 20.10.1937 г. — “Н-1”, “Н-2” и “Н-3” ("немецкая"). Проект ПЛ “С” серии IX был разработан совместно советскими (Специальное конструкторское бюро под руководством С. Г. Туркова) и немецкими (фирма “Дешимаг-Везер”) специалистами. Головная лодка — “С-1” была заложена 31.12.1934 г., спущена на воду — 8.8.1935 г., а 11.9.1936 г. вступила в строй. Тактико-технические характеристики серии: водоизмещение — 840/1070 тонн, главные размерения — 77,6х4,2х4,2 м, мощность энергетической установки — 4000/1100 л. с., дальность плавания — 9800/148 миль, скорость — 19,5/9 узлов, вооружение 6 533-мм торпедных аппаратов (4 носовых и 2 кормовых), 1 100-мм и 1 45-мм орудия, экипаж — 60 человек (См.: Бережной С. С. Корабли и суда ВМФ СССР 1928—1945. Справочник. М., 1988. С. 53—54; Морской энциклопедический словарь / Под ред. В. В. Дмитриева. Т. 3. СПб., 1994. С. 81.
2 Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941— 1942. М., 1992. С. 125—126; Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993. С. 376—377; Бильдин В. Ф.“Эски” гибнут первыми... // Гангуг. 1992. Вып.3.С.100
3 Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. Изд. 4-е, испр. и доп./ Под ред. А.В. Басова. М., 1988; Дважды Краснознаменный флот. Изд. 2-е, испр. и доп./ Под общей ред. А.В. Косова. М., 1978; Дмитриев В.И. Атакуют подводники. М., 1973; Морской Атлас: Военно-исторический. Описания к картам. Т. 3. Ч. 2. М., 1966 и др.
4 Дмитриев В.И., Чемесов О.Г. В глубинах Балтики. М., 1988. С. 34.
5 Боевая летопись Военно-Морского Флота 1917-1941. М., 1993. С.649.
6 Бильдин В.Ф. Указ. соч. С. 100.
7 Подводная лодка "С-2" (Командир - капитан-лейтенант И.А. Мороз) с 17/25 декабря 1939 г. - капитан-лейтенант И.А.Соколов) была заложена 31 декабря 1934 г., спущена на воду 12 декабря 1935 г., вступила в строй - 23 сентября 1936 г. Тактико-технические характеристики ПЛ: водоизмещение - 828/1362 тонн, главные размерения - 77,75х6,4х4,4 м, энергетическая установка - 2 дизеля по 2000 л.с. для надводного хода и 2 электромотора по 550 л.с. для подводного хода, скорость - 20/9 узлов, дальность плавания экономическим ходом - 9560/148 миль, автономность 50 суток, предположительное пребывание под водой- 72 часа, , вооружение — б 533-мм торпедных аппаратов (4 носовых и 2 кормовых) с 12 торпедами, 1 100-мм и 1 45-мм орудия, экипаж [в последнем боевом походе. — П.П.] — 50 человек. — Сост. по: Российский Государственный Архив Военно-Морского Флота (РГА ВМФ). Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 583. Л. 1; Ф. Р-107. Оп. 2. Д. 23. Л. 299; Д.26. Л. 5.
8 13-й Дивизион ПЛ (Командир — капитан 3-го ранга Г. И. Тутышкин) к 30 ноября 1939 г. состоял из трех подлодок — “С-1” (командир — капитан-лейтенант А. В. Трипольский), “С-2” (командир — капитан-лейтенант И. А. Мороз) и “С-3” (коман дир — капитан-лейтенант К. И. Малофеев) и базировался в гавани Таллина. — Сост. по: РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 573. Л. 3; Ф. Р-107. Оп. 2. Д. 26. Л. 4—5.
9 1-я Бригада ПЛ (Командир — капитан 1-го ранга К. М. Кузнецов, Начальник Штаба — капитан 2-го ранга В. Г. Якушкин (с 15 января 1940 г. — капитан 3-го ранга А. К. Аверочкин), военком — полковой комиссар А. П. Байков (с 24 января 1940 г. — полковой комиссар В. В. Смирнов)) к 30 ноября 1939 г. состояла из четырех дивизионов — 12-го, 13-го (см. комм. 8), 16-го и 21-го общей численностью в 12 подлодок. 12-й ДПЛ (Командир — капитан 3-го ранга А. К, Аверочкин) включал в себя три подлодки — “Л-2” (командир — капитан-лейтенант С. С. Могилевский), базирующуюся в Таллине, и “Л-2” и “Л-3”, которые находились в Ленинграде на ремонте и не участвовали в боевых действиях. 16-й ДПЛ (Командир — капитан-лейтенант М. Ф. Хомяков) состоял из трех лодок — “С-4” (командир — капитан-лейтенант Д. С. Абросимов), “С-5” (командир — капитан-лейтенант Б. И. Паскин (с 17 декабря 1939 г. — капитан-лейтенант А. А. Бащенко)) и “С-б” (командир — капитан-лейтенант В. Ф. Кульбакин) и базировался в Лиепае (до этого — в Ленинграде). 21 -и ДПЛ (Командир — капитан 3-го ранга А. Е. Орел) имел в своем составе три подлодки — “Щ-309” (командир — капитан-лейтенант С. С. Веселов), “Щ-310” (командир — старший лейтенант И. М. Овечкин (с 17 января 1940 г. — капитан-лейтенант Б. В Иванов)) и “Щ-311” (командир — капитан-лейтенант Ф. Г. Вершинин) и находился в Кронштадте. Бригада также располагала плавбазой “Смольный” (в Ленинграде) и спасательными судном “Коммуна” (в Кронштадте).
Подлодки из состава 1-й и 3-й бригад ПЛ ПЛ, базировавшиеся в Таллине, подчинялись в оперативном отношении Командиру 2-й Бригады ПЛ, в целях лучшего управления.
6 декабря 1939 г. Главный Морской Штаб сообщил, что Финляндия объявила о постановке контактных мин в прибрежных водах Аландского архипелага к западу от меридиана 21°20' и к югу от параллели 60°25'. Также ГМШ сообщил, что Швеция объявила о постановке мин в Южном Кваркене между Ш=60°21', Ш=60°15', Д=18°52' и следующей точкой пересечения прямых — Ш=60°21'. Д=18°89', Одновременно, датская РТС “Ожа” сообщила о постановке шведами мин в р-не Ш=60°21', Д=19°18', Ш=60°15', Д=19°08'
Экипаж ПЛ “С-2” на момент ее выхода из Лиепаи 3 января 1940 г. насчитывал 50 человек: Командир| 13-го ДПЛ капитан 3-го ранга Г. И. Тутышkин,Флагманский Штурман БПЛ старший лейтенант В. К. Колесников, Командир ПЛ капитан-лейтенант И. А. Соколов, Военком ПЛ старший политрук И. В. Затеев, Помощник Командира ПЛ старший лейтенант Ф. М. Замятин, Командир БЧ-5 военинженер 3-го ранга А. В. Писулин, Командир БЧ-1 лейтенант П. В. Преловский, Командир БЧ-3 лейтенант П. С. Евплашов, Командир группы движения воентехник 1-го ранга Н. П. Голофаст, лекарский помощник ПЛ “Л-1” военфельдшер И. К. Щербаков, старшины П. В. Васильев, Г. С. Голда, В. В. Кистэ, В. Д. Ломакин, И. Л. Федоров, командиры отделений М. Г. Бернадский, А. И. Веселков, М. П. Завьялов, А. П. Крайнов, В. С. Саленко, И. В. Самин, И. И. Тиин, Я. Н. Тимощенко, К. А. Трофимов, краснофлотцы С. Е. Ашурков, Г. Т. Базаров, М. М. Бондаренко, И. Т. Бондарь, В. А. Борисов, Н. Е. Видоренко, П. В. Гарин, А. К. Гридасов, Н. И. Евдокимов, М. Е. Ефимов, А. Г. Жохов, А. М. Зюзько, В. М. Иваненко, Б. И. Иванов, И. Е. Кикулов, Н. Ф. Киркин, А. А. Коченков, В. Ф. Кузьмин, Ф. Г. Машинисток, И. В. Медведев, Г. П. Приставко, Ф. М. Рубанов, М. М. Сазанов, И. Ф, Талахно, В. М. Шумаков, Г. Е. Яцура
Российский военно-исторический журнал "НОВЫЙ ЧАСОВОЙ"
Немає коментарів:
Дописати коментар