ПОЖИЛАЯ дама сидела на стульчике перед джентльменом в белом костюме. Она скучала. Его лицо ровным счетом ничего не выражало. Чтобы не терять попусту времени, дама расправила складочку на хлопчатобумажном костюме манекена.
— Это мой костюмчик, — подошел к ней солидный мужчина в форме подполковника, чья грудь была покрыта орденами, медалями и памятными знаками
. — Я в этом костюме был на Чернобыльской АЭС. Сейчас проверим остаточный уровень радиации.
Он включил дозиметр. На маленьком дисплее стали кувыркаться цифры.
— Вот, — повернулся бравый подполковник к даме, показывая прибор, на экране которого замерла цифра 11, — одиннадцать микрорентген/час.
Дама стояла в противоположном углу.
— Да не бойтесь вы, сударыня, уровень радиации в четыре раза ниже допустимого.
— Мне тут долго сидеть, а вдруг я… облучусь, — смотрительница настороженно поглядывала из дальнего угла.
Владимир Васильевич Васин лишь руками развел — напугал женщину. Неизвестность пугает — ему ли этого не знать. В 1988 году, участвуя в качестве заместителя командира батальона химической защиты в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, он и не такое повидал.
Был у них случай, когда военнослужащий вскрыл себе вены, внушив себе, что его теперь посадят в тюрьму или психушку, потому что он получил большую дозу радиации. Хорошо, медики не оплошали — остановили кровотечение, зашили рану. Его быстро отправили на родину — там и стены лечат.
А какой ужас был на лице солдатика, который сунул нос на третьем блоке ЧАЭС в какую-то щель да и заблудился! Он бродил в гробовой тишине среди безмолвных людей во всем белом: халатах, перчатках, бахилах, похожих в намордниках-респираторах на пришельцев. Когда через два часа «пришельцы» вывели солдатика из лабиринтов, он бухнулся на колени перед Васиным: «Товарищ подполковник, не наказывайте, я буду самым исполнительным солдатом».
А как больно было им слышать крики местных жителей:
— Фашисты! Будьте вы прокляты!
Военнослужащие уничтожали зараженные радиацией дома и хозпостройки в деревнях в зоне отчуждения. Происходящее напоминало кадры военной хроники. Он видел лисицу, на которой клочками висела шерсть. А как-то солдат напугало стадо кабанов, которые в тумане казались какими-то фантастическими животными. Животные не осознавали опасности. Люди шли на осознанный риск.
Александр Мышкарев оказался в числе рыбинских ликвидаторов одним из первых тогда же, в 1986 году, когда рванул четвертый реактор. Когда ему, как военнообязанному, пришла повестка явиться в военкомат, он боялся. Он боялся, что его не возьмут вместе с другими в Чернобыль.
— У меня в детстве была желтуха. А это было противопоказанием для участия в ликвидационных работах на ЧАЭС. Но я скрыл этот факт, и меня взяли.
Александр Мышкарев не бравирует. Ни он, ни его товарищи, которым тогда было немногим за тридцать лет, не думали ни о наградах, ни о льготах. Льготы ликвидаторам аварии на ЧАЭС установили в девяностые годы согласно российскому законодательству.
Законодательство СССР никаких льгот для участников ликвидации аварии не предусматривало. Три дополнительных дня к отпуску — вот и все льготы вернувшимся домой ликвидаторам.
Советско-партийное руководство помалкивало об истинных масштабах случившегося. 1 мая 1986 года, на пятый день после катастрофы на АЭС, в Киеве прошла первомайская демонстрация. А в это же самое время в условиях строжайшей тайны вывозили жителей из Чернобыля и Припяти — многолюдных городов, которые сегодня являются городами-призраками.
От военнослужащих тщательно скрывали истинные дозы полученной радиации. Александр Мышкарев, будучи военным химиком, имел представление, с чем он имеет дело. Многие из его товарищей знали о радиации лишь понаслышке и зачастую игнорировали меры безопасности. К солдатам срочной службы отношение со стороны военного начальства нередко было наплевательское. Мальчишек стращали трибуналом: дезертирство каралось пятью годами тюрьмы.
Вернулись ликвидаторы домой и там столкнулись с несправедливостью. Врачи в медицинских картах писали все, что угодно, но не истинные причины заболеваний, которые посыпались на молодых крепких ребят как из рога изобилия. У Александра Мышкарева выявили почти полное отсутствие иммунитета. Болячки к нему цеплялись одна за другой. К его товарищам стали липнуть смертоносные хвори.
— В Рыбинске было 324 ликвидатора — это военнослужащие запаса, направленные в Чернобыль по линии военкомата, а также работники Волжского машзавода. В живых сегодня осталось 230 человек, — Александр Мышкарев хорошо знает печальную статистику, поскольку с 1989 года бессменно возглавляет городскую общественную организацию «Союз Чернобыль».
С его подачи в общественную организацию вошли не только чернобыльцы, но и ветераны подразделений особого риска — участники испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и Тоцком военных полигонах, на Новой Земле, а также те, кто устранял аварии на химкомбинате «Маяк» на Урале и атомных субмаринах. Поэтому на черном мраморе памятника, установленного на Волжской набережной в канун 20-летней годовщины аварии на ЧАЭС, значатся слова: «Рыбинцам, пострадавшим
от радиационных катастроф».
26 апреля моложавые ликвидаторы аварии на ЧАЭС и старики-ветераны подразделений особого риска по традиции соберутся вместе, чтобы почтить память своих товарищей.
Экспонаты выставки — это не бутафория, а подлинные вещи, которыми ликвидаторы пользовались на ЧАЭС, которые защищали их от радиации. Глядя на них, они вспоминают, как все было. А для посетителей выставки иллюстрацией к вещам и наградам служат фотографии, которые показывают труд и быт чернобыльцев, грамоты, благодарственные письма, удостоверения, экземпляры газеты «Верхневолжская правда» с первыми статьями о ликвидаторах аварии на ЧАЭС.
Извините за каламбур, но фоном для этой выставки стала авария на японской АЭС «Фукусима-1». Между тем двадцать пять лет назад японцы писали в газетах, что такое может произойти только в России: мол, русская безалаберность привела к аварии. Но высокие японские технологии не помогли избежать аварии на АЭС «Фукусима-1».
Чернобыльцы исходя из своего опыта высказали собственное суждение.
— И в Чернобыле, и на «Фукусиме» главную роль сыграл человеческий фактор, — уверен Владимир Васин.
В Японии атомная станция выдержала разрушительное землетрясение и колоссальное цунами, и лишь спустя пять-шесть часов, когда отключилось аварийное питание и испарилась вода, охлаждающая отработанные стрежни и реактор, там начались серьезные проблемы. Почему персонал допустил такое? Видимо, работники АЭС бросились спасать свои семьи — им было не до станции. И бесконтрольный атом вырвался наружу.
Как рыбинцы четверть века назад усмиряли взбесившийся атом — с этим горожане и гости города могут ознакомиться на выставке, которая будет проходить до конца мая.
На снимках: рыбинские ликвидаторы в зоне отчуждения; Владимир Васин.
Немає коментарів:
Дописати коментар