Такова стратегия жизни

  С начальником оперативного управления штаба Тихоокеанского флота контр-адмиралом Константином Лаптевым – встретился корреспондент «Красной звезды».

Визитная карточка

Константин Зотеевич Лаптев в 1977 году окончил Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова. Службу начал в экипаже РПКСН в должности командира штурманской боевой части.

В 1983 году был направлен на учебу на Высшие специальные офицерские классы ВМФ. Окончив их, служил на Камчатке старшим помощником командира АПЛ. После окончания Военно-морской академии сам возглавил экипаж атомохода. С 1994 года - заместитель командира соединения АПЛ, с 2001-го - начальник оперативного управления штаба Тихоокеанского флота.

- Константин Зотеевич, в чем же особенности подводной службы, какие требования предъявляет она к человеку, который решил связать судьбу с подплавом?

- Уже сама по себе служба на подводной лодке специфична. Она кардинально отличается от службы на надводном корабле и тем более в береговой части. Связано это прежде всего с тем, что люди работают в замкнутом пространстве, в системе, насыщенной таким количеством приборов и механизмов, которого, пожалуй, нет больше нигде. Несколько лет назад мне довелось на одной из выставок увидеть, образно говоря, начинку орбитальной космической станции «Мир», и я откровенно был разочарован. Думал до этого: у космонавтов техника сложнейшая, однако оказалось, что она ни в какое сравнение не идет с нашей! На подводной лодке раз в сто больше всевозможной специальной аппаратуры, которую назубок должен знать офицер подплава. Отсюда и требования к моряку-подводнику. Они необычайно высокие.

Люди, которые обслуживают эту технику, призваны быть истинными профессионалами. Подлодке присущи обилие материальной части в слишком малом объеме прочного корпуса, скученность личного состава и постоянное ощущение опасности. Опасность эта требует концентрации внимания: нельзя расслабляться ни на минуту, человек все время находится в напряжении. А отсюда вывод: каждый в экипаже должен быть очень ответственным. Если ответственности такой недостает, то, расслабившись, что-то можно и упустить, а это чревато печальными, иногда трагическими последствиями.

Следующий момент: лишних должностей на подлодке нет. То есть каждый человек здесь настолько важен и нужен, что от одного может зависеть судьба всего экипажа. Вспомним, как капитан-лейтенант Дмитрий Колесников, командир турбинного отсека на АПРК «Курск», в момент гибели корабля фактически взял на себя командование оставшимися в живых членами экипажа и, вселяя веру в каждого, попытался вывести их через аварийно-спасательный люк из уже безжизненного корпуса атомохода... Отсюда в подплаве и особые взаимоотношения между людьми. Если на надводном корабле, скажем так, все же заметен разрыв между командованием и личным составом, то на подлодке грани служебной иерархности несколько стерты, особенно в сложной обстановке, когда требуется концентрация всей энергии, воли всего экипажа.

Основу же профессии, на мой взгляд, составляет преданность службе в подплаве. И даже когда человек уходит с подводной лодки, избранная однажды профессия накладывает отпечаток на всю его последующую жизнь, где бы он ни работал, чем бы ни занимался. Годы службы на подлодке, как зарубки, которые, может быть, где-то даже на генном уровне откладываются.

Как-то я созванивался со своим бывшим сослуживцем Сергеем Аксеновым; мы с ним не виделись уже лет двадцать. В свое время Сергей Федорович был прекрасным командиром боевой части, очень уважаемым в экипаже, но, к сожалению, уволился в период сокращений в годы перестройки. Сейчас офицер запаса живет на Алтае: возглавляет детскую спортивную школу, сам занимается спортом. А ему, кстати, скоро 60 стукнет. Словом, молодец! То есть люди нашей закваски не теряются в жизни. Менталитет прослуживших на подводных кораблях неизменным остается навсегда. Он чем-то похож на менталитет летчиков-истребителей. Очевидно, прежде всего колоссальной ответственностью.

- Как часто в соединениях подлодок встречают экипажи из дальних походов? Или же сегодня наши подводные корабли несут боевое дежурство в основном у родных берегов?

- Конечно, прежде ходили в океан чаще. Например, будучи уже заместителем командира дивизии атомных подводных лодок, я за пять лет - с 1994 по 1999 год - сходил на семь боевых служб. То есть интенсивность использования ракетных подводных крейсеров была тогда очень высокой.

Но и сейчас наши лодки постоянно пашут океанскую зону. И никуда нам от этого не деться. Это объективные реальность и необходимость. Потому что задача поддержания ядерного паритета всегда стояла и будет стоять перед подводным флотом.

- Сколько вам лично довелось провести времени под водой?

- Никогда не занимался такими подсчетами. Хотя, конечно, можно прикинуть, если учесть, что один поход в море длился обычно от 75 до 89 суток. Всего в моей практике было 16 таких боевых служб. Плюс к этому контрольные выходы подводных лодок, боевая подготовка экипажей. Тут подсчитать несложно. Но заниматься арифметикой не станем...

- Чем вправе гордиться наш подводный флот на Тихом океане и что делается для повышения его боеготовности, продолжения традиций, заложенных предыдущими поколениями военных моряков-подводников?

- Мы гордимся в первую очередь тем, что нам все-таки удалось сохранить главное - морскую стратегическую ядерную составляющую. На флоте она сохранена вопреки всем, скажем так, ожиданиям и желанию нашего вероятного противника уничтожить ее. В этом колоссальнейшая заслуга бывшего командующего ТОФ адмирала Виктора Дмитриевича Федорова. Это его волей, энергией и трудом Тихоокеанский флот отстоял ядерный щит, которым он прикрывает Россию на всем восточном побережье и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

А ведь в период развала некогда могущественного Союза ССР могли попасть под сокращение и МСЯС. Такие тенденции в 90-х годах прошлого столетия, к сожалению, проявлялись очень заметно. Но комфлотом сделал все от него зависящее для сохранения атомных подводных крейсеров с баллистическими ракетами на борту.

Хотя вспоминаю, в каких тяжелых условиях содержался тогда подводный флот. И в плане технической готовности, и обеспечения экипажей всем необходимым, и решения социальных вопросов...

Ныне система базирования, которая сейчас весьма успешно развивается, разительно отличается от той, при которой служили. Она такой мощный импульс получила в развитии, что, приезжая на Камчатку, в поселок Рыбачий, просто восхищаюсь, как теперь подводники живут! Во-первых, решение социальных вопросов поднято на очень высокий уровень. Достаточно сказать, что в Рыбачем функционирует госпиталь, подобного которому по оснащенности современнейшим медицинским оборудованием нет, наверное, на всем Дальнем Востоке. Возводят новые жилые дома, детские сады и школу. Отлично оборудованы штабы и казармы для личного состава. Там, например, созданы такие условия для моряков контрактной и срочной службы, каких нет даже в главной базе Тихоокеанского флота. Понятно, что за всем этим - огромные деньги. Но они вкладываются в нужное дело. Потому что за рубежом систему стратегических ядерных сил только наращивают.

И мы, вне всяких сомнений, пойдем в своем развитии дальше. Закладываются и испытываются новые стратегические крейсеры, многоцелевые подводные корабли. Поэтому именно под них сейчас настраивается вся система базирования.

- Константин Зотеевич, какие еще проблемы волнуют ныне моряков-подводников, что предпринимает командование флота для их практического разрешения?

- К сожалению, по-прежнему идет естественное старение флота, появляются ограничения, которые накладываются на его материальную часть. Поддержание технической готовности наших соединений - очень острый вопрос, тем более что сегодня сильно запущена судоремонтная база. И деньги есть на ремонт техники, однако многие технологии уже утрачены и их нужно возрождать. К тому же не хватает высококвалифицированных кадров на судоремонтных предприятиях - значительная часть специалистов в те же постперестроечные годы переселилась на запад страны. Ведь в период обвала экономики никто за этим процессом не следил, а сейчас пожинаем плоды того бездействия. Нужно время, чтобы среднее техническое образование дошло до такого уровня, когда вновь появятся специалисты, умеющие качественно обслуживать и ремонтировать подводные лодки. Конечно, сейчас потихоньку возрождается все это дело. Работа предстоит огромнейшая, и командование Тихоокеанского флота со своей стороны делает все возможное, чтобы продлить сроки службы действующих подводных кораблей.

Считаю, наиболее полно на ТОФ решается вопрос с переходом на контрактную службу личного состава подлодок. Достаточно сказать, что ныне денежное довольствие матроса-контрактника на атомной подводной лодке соизмеримо с окладом старшего офицера в штабе флота. Однако пока сложнее обстоит дело с укомплектованием контрактниками экипажей дизельных лодок в главной базе ТОФ.

- Помните ли себя лейтенантом, тот день, когда впервые после училища спустились в прочный корпус стратегического атомохода? Что изменилось с тех пор, легче ли служится сегодняшним выпускникам военно-морских вузов?

- Ну, как не помнить первичную командирскую должность, свой первый экипаж! Прежде чем начать службу на ракетной подводной лодке стратегического назначения, мы, выпускники военно-морских училищ 1977 года, прошли обучение в специальном учебном центре в эстонском городе Палдиски. Это было уникальное в своем роде учебное заведение ВМФ по уровню преподавания и насыщенности материальной частью. Операторов пультов ГЭУ готовили на действующих реакторах, а я, как штурман, работал в различных условиях обстановки на включенном навигационном комплексе. Требования к молодым офицерам были жесточайшими, к вечеру у нас от усталости ноги просто подкашивались. И в течение восьми месяцев нас так основательно готовили, что, прибыв на «стратег», мы уже не только знали, как им управлять, но и вскоре ушли в длительную автономку.

Командиром атомохода был капитан 1 ранга Альберт Иванович Храптович - легендарнейшая личность, человек, который изменил судьбу не одного подводника и не только в нашем славном экипаже. Профессионал высочайший, глубочайший психолог. Мы по молодости многого не понимали. Иной раз обидчиво реагировали на его строгость, считали его в чем-то излишне придирчивым. А он, сейчас я думаю, этой строгостью просто воспитывал нас и по-другому действовать в принципе не мог. Он не жалел себя и все, что знал, отдавал нам. Однако и требовал с нас так же строго и ответственно, как он сам понимал подводную службу. И мне такой подход очень сильно помог в офицерском и командирском становлении. Честно говоря, если бы я не прошел в свое время школу капитана 1 ранга Храптовича, то еще неизвестно, кем стал бы в будущем.

Сложно было с социально-бытовым обустройством. К примеру, на четверых семейных подводников приходилась одна комната в общежитии, которую семьи делили на части простынями. Холостые офицеры проживали в плавказарме. И ничего, жизнь бурлила, офицеры рвались в море, осваивали сложнейшую технику в реальных условиях. Да, в физическом плане было очень тяжело. Зато экипажи в результате действительно напряженной службы были отработаны, как говорится, на все сто. И время то дорого мне прежде всего взаимоотношениями между людьми, членами одного большого, сплоченного единой целью экипажа. Каждый отчетливо осознавал свою роль и старался не подкачать перед товарищами.

Но нынешним лейтенантам, считаю, служить еще тяжелее, невзирая на то, что у них побольше свободного времени, они лучше обустроены в гарнизонах подплава. Однако уровень знаний, особенно практических, у них заметно ниже по сравнению с тем, что был у нашего поколения. В этом убеждаюсь даже из бесед с офицерами, когда принимаю зачеты.

К сожалению, ушла в прошлое система подготовки подводника-профессионала для подлодок стратегического назначения, которая была раньше. На многоцелевых-то или дизельных лодках это еще как-то наверстывается, а на «стратегах», увы, нет. Многие офицеры достаточно скоро идут от должности к должности, а вот профессионализма им подчас и не хватает. Планочка ныне не та...

Отсюда вывод: нужно постоянно ходить в моря. Только оно может, что называется, вывести человека в профессионалы.

Константин ЛОБКОВ.
(«Красная звезда»).

На снимках: начальник оперативного управления штаба Тихоокеанского флота контр-адмирал Константин ЛАПТЕВ; субмарина у родных берегов. Фото автора и Виталия АНЬКОВА.

Интернет-проект ИА "Азиатско-Тихоокеанский информационный центр".