Есть памятные даты, которые не имеют статуса национальных праздников, но их обязательно вспоминают люди, которым "повезло" оказаться "в нужное время, в нужном месте". 29 августа 1991 года Н. Назарбаев подписал указ о закрытии Семипалатинского полигона. Сегодня об этой дате во всей стране помнят лишь немногочисленные льготники - "семипалатинцы" да работники соцзащиты.
Вообще август в казахстанской и мировой истории почему-то тесно связан с темой ядерного оружия. Напомним - и Хиросима, и Нагасаки тоже случились в августе… А более шестидесяти лет назад, 21 августа 1947 года, было принято закрытое постановление Совета министров СССР о создании второго Государственного научно-исследовательского ядерного (впоследствии названного Семипалатинским) полигона. И первое ядерное испытание, положившее начало трагической ядерной истории Казахстана, произошло 29 августа 1949 года. В тот день в семь часов утра по местному времени на полигоне произвели первый взрыв мощностью 20 килотонн. А 12 августа 1953 года на полигоне впервые в мире взорвали термоядерную бомбу, мощностью 400 килотонн.
За весь период работы полигона на нем прогремело 458 ядерных взрывов. Поэтому нам всем есть о чем вспомнить и о чем подумать в августе…
Так вышло, что мне довелось оказаться поневоле связанным с этой "кузницей ядерного щита", как выспренно называли полигон в советском официозе. Мои молодые тогда отец и мама, комсомольцы - добровольцы послевоенных лет, оказались в Семее как раз в то время, когда там зазвучала кошмарная симфония первых ядерных взрывов. И я, годовалый, у них на руках.
- Никто тогда ничего не знал, власти никому ничего не сообщали, - рассказывает мама. - А только вдруг слышим гром и чувствуем сильный подземный удар, порой так, что стекла в окнах вылетают. А людям, несмотря на панику, интересно - все выбегают на улицу, посмотреть. И видим - над горизонтом зарево, лазурное, переливающееся, красивое. Взрывы шли один за другим, так что вскоре все к ним привыкли. Только сейчас понимаю, как нам повезло, что мы проработали там всего год, да еще в самом Семипалатинске, довольно далеко от полигона.
Отец работал инженером на строительстве цементного завода. Под его началом трудились не только обычные строители, но и заключенные, имевшие строительную специальность и набранные по тюрьмам всей страны.
- Рабочих тогда не хватало, поэтому приходилось работать с зеками, - рассказывает он. - А это были люди опасные, пережившие опыт сталинских лагерей, к ним нужно было искать подход - не то гляди, зарежут! На меня, молодого прораба, они смотрели, как на мальчишку. А когда начались взрывы, вообще забастовали, потребовали усиленного питания. Что ж, дали им усиленный паек, а потом как-то сняли всю бригаду с цемента и направили прямо в пекло, на место взрыва, завалы разбирать. Из тридцати человек только двое остались в живых через месяц: бригадир, который в каптерке сидел да крановщик, которого, видно, кабина защищала. Остальных просто "съела" радиация и последовавшее за ней белокровие. Посмотрел я на все это, послушал взрывы, да и уехали мы с мамой подальше от этой "романтики". Может, поэтому и жив еще сейчас.
Я разыскал одного из ветеранов-семипалатинцев, который тоже был ребенком в то время, когда там испытывали ядерное оружие. Алихан Жантубаев сейчас инвалид, передвигается с палочкой.
- Я родом из Семипалатинска, вырос там. О полигоне впервые я услышал в пятилетнем возрасте. Мы все тогда гордились тем, что страна наша мощная, победила в войне... Когда мне было шесть лет, 31 июля нас из детского садика неожиданно на целый месяц отправили в санаторий около села Канонерка. Родителям объяснили, что, мол, садик закрывается на ремонт. А в середине августа прошло испытание термоядерного устройства. Где-то неподалеку от санатория.
После взрыва мы сначала ничего не почувствовали, кроме грохота, от которого заложило уши. А потом появилась сильнейшая слабость, стремительно нарастающая. Буквально - мы просто падали с ног! Мы завидовали тем, кто совсем не мог ходить и потому им приносили еду прямо в изолятор. Нас очень хорошо кормили, молоко, сметана, мясо - всего вдоволь. И постепенно слабость проходила. Но мы, конечно, не знали, какие будут отдаленные последствия.
А в ноябре 1955 года, когда я учился во втором классе, было испытание водородной бомбы. Помню, что в округе все стекла в окнах вылетели, как потом оказалось, в радиусе пятисот километров от эпицентра взрыва. "Грибы" в небе видели все, но никто не знал, какой смертоносный вред они несут.
Алихан Жантубаев получил огромную дозу облучения - 62 бэра, его жена (она тоже родом из Семипалатинска) - 42, мама - 40 бэр. Мама не дожила до шестидесяти. Постепенно у Алихана и у его жены развились тяжелые заболевания.
- Сегодня некоторые врачи и ученые утверждают, что последствия тех взрывов неопасны, - говорит он. - А как же тогда тринадцать родственников моих и жены, которые умерли от разных видов рака? У меня трое детей, их эта ядерная зараза как-то обошла, но трое внуков родились с патологиями развития, двое из них - инвалиды детства.
- Я думаю, что последствия взрывов, которых, по официальным данным, на полигоне было проведено более пятисот, еще долго будут преследовать всех семипалатинцев, - говорит Алихан - Это был чудовищный эксперимент над народом.
Кстати, история с полигоном получила продолжение и в моей личной судьбе. В апреле 1996 года Национальный ядерный центр Казахстана и Агентство по ядерной безопасности при министерстве обороны США подписали соглашение, в соответствии с которым казахстанские и американские специалисты приступили к ликвидации ста восьмидесяти шести туннелей и штолен, в которых проводились испытания.
29 июля 2000 года была взорвана последняя штольня Семипалатинского ядерного полигона. Я тогда был корреспондентом одного из СМИ и присутствовал на этом событии. И видел, как посол США в Казахстане Элизабет Джонс, вместе со всеми присутствовавшими, прыгала от радости и вопила, как на каком-нибудь рок-фестивале, когда взорвали последнюю штольню. А потом в Алматы американцы устроили шикарный прием по поводу этого события - ну как же, избавили свою страну от вечной угрозы! Только о простых людях деятели высокой политики никак не подумали.
18 декабря 1992 года был принят закон Республики Казахстан "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне". Уже сам масштаб говорит о многом - их насчитывается более полутора миллионов человек. Поэтому и денежные компенсации стали чисто символическими - разовые выплаты от пятисот до двадцати тысяч тенге. Алихан Жантубаев, например, вдвоем с женой получили тридцать тысяч, потому что не смогли разыскать нужных документов. Но время неумолимо идет вперед, и многие семипалатинцы просто ушли из жизни, так и не получив даже скромной помощи.
Недавно Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев возложил цветы к монументу "Сильнее смерти", посвященному памяти жертв ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне и участвовал в митинге по случаю двадцатилетия закрытия полигона. Хорошо, что память о том страшном времени еще жива.
Но люди, подвергшиеся страшному эксперименту, по большому счету, до сих пор оставлены один на один со своими проблемами.
За весь период работы полигона на нем прогремело 458 ядерных взрывов. Поэтому нам всем есть о чем вспомнить и о чем подумать в августе…
Так вышло, что мне довелось оказаться поневоле связанным с этой "кузницей ядерного щита", как выспренно называли полигон в советском официозе. Мои молодые тогда отец и мама, комсомольцы - добровольцы послевоенных лет, оказались в Семее как раз в то время, когда там зазвучала кошмарная симфония первых ядерных взрывов. И я, годовалый, у них на руках.
- Никто тогда ничего не знал, власти никому ничего не сообщали, - рассказывает мама. - А только вдруг слышим гром и чувствуем сильный подземный удар, порой так, что стекла в окнах вылетают. А людям, несмотря на панику, интересно - все выбегают на улицу, посмотреть. И видим - над горизонтом зарево, лазурное, переливающееся, красивое. Взрывы шли один за другим, так что вскоре все к ним привыкли. Только сейчас понимаю, как нам повезло, что мы проработали там всего год, да еще в самом Семипалатинске, довольно далеко от полигона.
Отец работал инженером на строительстве цементного завода. Под его началом трудились не только обычные строители, но и заключенные, имевшие строительную специальность и набранные по тюрьмам всей страны.
- Рабочих тогда не хватало, поэтому приходилось работать с зеками, - рассказывает он. - А это были люди опасные, пережившие опыт сталинских лагерей, к ним нужно было искать подход - не то гляди, зарежут! На меня, молодого прораба, они смотрели, как на мальчишку. А когда начались взрывы, вообще забастовали, потребовали усиленного питания. Что ж, дали им усиленный паек, а потом как-то сняли всю бригаду с цемента и направили прямо в пекло, на место взрыва, завалы разбирать. Из тридцати человек только двое остались в живых через месяц: бригадир, который в каптерке сидел да крановщик, которого, видно, кабина защищала. Остальных просто "съела" радиация и последовавшее за ней белокровие. Посмотрел я на все это, послушал взрывы, да и уехали мы с мамой подальше от этой "романтики". Может, поэтому и жив еще сейчас.
Я разыскал одного из ветеранов-семипалатинцев, который тоже был ребенком в то время, когда там испытывали ядерное оружие. Алихан Жантубаев сейчас инвалид, передвигается с палочкой.
- Я родом из Семипалатинска, вырос там. О полигоне впервые я услышал в пятилетнем возрасте. Мы все тогда гордились тем, что страна наша мощная, победила в войне... Когда мне было шесть лет, 31 июля нас из детского садика неожиданно на целый месяц отправили в санаторий около села Канонерка. Родителям объяснили, что, мол, садик закрывается на ремонт. А в середине августа прошло испытание термоядерного устройства. Где-то неподалеку от санатория.
После взрыва мы сначала ничего не почувствовали, кроме грохота, от которого заложило уши. А потом появилась сильнейшая слабость, стремительно нарастающая. Буквально - мы просто падали с ног! Мы завидовали тем, кто совсем не мог ходить и потому им приносили еду прямо в изолятор. Нас очень хорошо кормили, молоко, сметана, мясо - всего вдоволь. И постепенно слабость проходила. Но мы, конечно, не знали, какие будут отдаленные последствия.
А в ноябре 1955 года, когда я учился во втором классе, было испытание водородной бомбы. Помню, что в округе все стекла в окнах вылетели, как потом оказалось, в радиусе пятисот километров от эпицентра взрыва. "Грибы" в небе видели все, но никто не знал, какой смертоносный вред они несут.
Алихан Жантубаев получил огромную дозу облучения - 62 бэра, его жена (она тоже родом из Семипалатинска) - 42, мама - 40 бэр. Мама не дожила до шестидесяти. Постепенно у Алихана и у его жены развились тяжелые заболевания.
- Сегодня некоторые врачи и ученые утверждают, что последствия тех взрывов неопасны, - говорит он. - А как же тогда тринадцать родственников моих и жены, которые умерли от разных видов рака? У меня трое детей, их эта ядерная зараза как-то обошла, но трое внуков родились с патологиями развития, двое из них - инвалиды детства.
- Я думаю, что последствия взрывов, которых, по официальным данным, на полигоне было проведено более пятисот, еще долго будут преследовать всех семипалатинцев, - говорит Алихан - Это был чудовищный эксперимент над народом.
Кстати, история с полигоном получила продолжение и в моей личной судьбе. В апреле 1996 года Национальный ядерный центр Казахстана и Агентство по ядерной безопасности при министерстве обороны США подписали соглашение, в соответствии с которым казахстанские и американские специалисты приступили к ликвидации ста восьмидесяти шести туннелей и штолен, в которых проводились испытания.
29 июля 2000 года была взорвана последняя штольня Семипалатинского ядерного полигона. Я тогда был корреспондентом одного из СМИ и присутствовал на этом событии. И видел, как посол США в Казахстане Элизабет Джонс, вместе со всеми присутствовавшими, прыгала от радости и вопила, как на каком-нибудь рок-фестивале, когда взорвали последнюю штольню. А потом в Алматы американцы устроили шикарный прием по поводу этого события - ну как же, избавили свою страну от вечной угрозы! Только о простых людях деятели высокой политики никак не подумали.
18 декабря 1992 года был принят закон Республики Казахстан "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне". Уже сам масштаб говорит о многом - их насчитывается более полутора миллионов человек. Поэтому и денежные компенсации стали чисто символическими - разовые выплаты от пятисот до двадцати тысяч тенге. Алихан Жантубаев, например, вдвоем с женой получили тридцать тысяч, потому что не смогли разыскать нужных документов. Но время неумолимо идет вперед, и многие семипалатинцы просто ушли из жизни, так и не получив даже скромной помощи.
Недавно Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев возложил цветы к монументу "Сильнее смерти", посвященному памяти жертв ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне и участвовал в митинге по случаю двадцатилетия закрытия полигона. Хорошо, что память о том страшном времени еще жива.
Но люди, подвергшиеся страшному эксперименту, по большому счету, до сих пор оставлены один на один со своими проблемами.
Опубликовано Gazeta.kz 27.08.2009
Немає коментарів:
Дописати коментар