ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ,ГЛАВНЫЕ МАШИНЫ ПРОВОРАЧИВАТЬ!
Б О С Я К И.
На
флоте всегда были проблемы с обувью. В плавсоставе особенно. Снашивалась она в
момент, разлеталась в клочья от пота, разъедалась топливом и маслами. И куда от
этого деться, если в шесть утра по подъёму приходится одевать башмаки или
сапоги, а снимать только перед отбоём. И так и зимой, и так же и летом. Не
поощрялись тапочки. На боевой службе в южных районах другое дело, а у себя дома
нет. И каблуки снашивались. В армии борются с этим просто. Подковал сапоги и
порядок. А попробуй на флоте на каблуки подковы поставить? Тут же бойца в
лучшем случае сапогом окрестят, в худшем, как только старпом или любой другой
офицер услышит звон подков по палубе, то всё тут же он будет если не убит на
месте, то точно растерзан, и будет ему обещано ссылка на всю оставшуюся жизнь в
кавалерийский эскадрон. Здесь всё просто, они о людях заботятся, поэтому и
шумят так.
На металлической палубе, на трапах, подковы – это разбитые головы,
ободранные задницы, разодранный линолеум в помещениях корабля. В БЧ-5 особенно
с обувью плохо. От масла, топлива ботинки долго не живут. Хоть флот получает не
армейскую кирзу, а доброкачественный ял. Офицерские башмаки на микропоре в БЧ-5
живут от силы пару месяцев и всё, подошвы нет, скармливается топливу и маслу, а
верх башмака при этом остаётся ещё целым. Там, умные люди ботинки на кожаной
подошве носят. Дополнительную обувь там, фирменную такую, с верхом из чёрной «замши»,
ботинки прогарные называются, только котельным машинистам, кочегарам в общем,
дают, остальным дополнительной обуви не положено. Вот и мучаются бедняги. С
новым режимом думали, что и норму увеличат, да и качество улучшат. Куда там.
Вот раньше матросам хромовые ботинки выдавали. Вот это вещь! Прошиты, а не
клеены как сейчас. Если аккуратно ранты обрезать, каблучок чуть набить,
законусить его слегка, начистить душевно, глянец бархоткой навести, то полный
атас. Модельные ботинки получаются, как будто на заказ шиты. Теперь барахло
дают. Бумага какая-то. Два-три месяца и всё, нутро сгнило, подошва в хлам. Так
что перспектив остаться на флоте в одночасье босым хоть отбавляй. Бывает, что
на флоте башмаки и теряют, снимают их, тогда топают босиком. Стоял корабле в ремонте в Находке. Воля полная. Никаких здесь начальников, в городе никаких патрулей. Единственный в Приморье открытый порт. Вольный город по всем статьям. Для офицеров и мичманов жизнь там ужасна и тяжела в плане борьбы с любимым личным составом, стремящегося слинять с корабля и раствориться на рядом стоящих плавбазах с ордами завербованных на путину тёток, хороша в плане обилия ресторанов, непритязательности местных нравов, множества приятных во всех отношениях и жаждущих женщин. Для матросов, по озвученным причинам, ужасного ничего нет, лафа, полная. Лето. Рассвет. На юте, на баночке вытащенной из столовой команды, сидят, поёживаясь от утренней прохлады, артиллерист со штурманом. Передают друг другу вахту. Они по распоряжению командира усиливают вахту юта. Усиливают, пытаясь сдерживать матросов, желающих женского тепла и ласки. То тепло и ласка рядом совсем, чуть ли не рукой дотянуться можно. Рядышком стоит громадина плавбазы «Шалва Надибаидзе». На днях два орла там пропали. Искали трое суток. Сам старпом этой плавбазы найти их там не мог. Прятали их там. Не мудрено, что так долго искали. На плавбазе многие гектары площадей, многие тысячи кубов объёма, море кают и шхер, заблудиться как нечего делать. Как они потом говорили, что на второй день пытались оттуда сами выбраться, потому как устали на смерть от беспрерывной работы, жизнь на своём корабле как рай вспоминали, но не тут то было, «арестовали» их, держали под строгим конвоем и использовали по прямому назначению в полный рост. На стенке появилась высокая, чуть сутуловатая фигура командира корабля, возвращающегося со схода. Он почему-то без фуражки, рубашка без галстука, застёгнутая пуговицами только до половины. К тому же заметно прихрамывал. Командир, подходя к трапу помахал рукой вахтенному на юте, запрещая давать по кораблю обычные три звонка, извещающие экипаж о его появлении на борту. Под команду вахтенного «Смирно» командир поднялся по трапу. Штурман с артиллеристом приподнялись с баночки.
- Как дела на борту? Все на месте? - пробурчал свои вопросы командир.
- Всё нормально, тащ командир, - ответил принявший вахту штурман.
- Хорошо. Бдите, что бы ни одна сволочь с корабля не сошла. Я спать, - проговорил командир и пошёл по палубе в сторону носовой надстройки.
На обильно смоченной утренней росой палубе от трапа и дальше к надстройке отпечатались следы босых командирских ног. Где были потеряны командирские башмаки одному богу известно. Может быть, местные бичи позаимствовали ночью, может быть, было у командира «экстренное покидание гибнущего корабля» через окно. Хромота подчёркивала и немалую совсем высоту того окна. Мало ли что может быть. Нет башмаков и всё. Что тут скажешь? Босяк!
Экипажам кораблей, уходящим на боевую службу в далёкие южные моря выдавали дополнительную обувь. Тапочки тропические. Удобно и хорошо, с дырочками для вентиляции. И смотрятся на ногах очень даже культурно. Ну, опять же эта жизнь корабельная, со временем они, тапочки, приходят в негодность. У верхних ещё терпят они какое-то время, у нижних, в той же БЧ-5, буквально через месяц – два превращаются в хлам. У начальников механических, в отличие от матросов тапочки служат на полмесяца дольше. И всё, босые. Не одевать же при такой жаре обычные ботинки. Остаётся одно только лапти плести. И плели. Кусок резины на подошву по размеру ноги, пару ремешков из брезентового тренчика. Всё лапти готовы. Сотворили трюмные и своему механику, лейтенанту, такую обувку, когда он без тапочек остался. Ходит тот, красуется новыми лаптями. Корабль тем временем в Аден зашёл. Город посмотреть, товары колониальные приобрести. А кораблей там наших, предостаточно. Даже атомная раскладушка на рейде порта стоит. Подводники то же люди, им то же надо отдыхать на заграницу арабскую посмотреть, колониальные товары прикупить. Вон в «Тромбон» видны они, вылезшие из своей бочки, бледные, белые, в чуть голубоватой своей разухе. Тут же, на рейде, стоит и корабль снабжении «Березина», ещё новый, почти что только из николаевского магазина. Всё там есть для снабжения кораблей: и запасы продовольствия, топлива, масел, и снаряды, и торпеды, и ракеты, и бомбы, запчасти. Два вертолёта на борту, которые то же могли использоваться для передачи грузов. Всякие устройства для передачи грузов, типа канатной дороги, хочешь кильватерным способом, хочешь траверзным. Интересный пароход. Большой, водоизмещение точно тысяч за двадцать. Снаряды, бомбы механика в новых лаптях совсем не интересовали. А вот ЗИПом разжиться совсем не мешало бы. Родил он какую-то легенду об острой необходимости кое-чего из запчастей, вышел на флагмеха эскадры, тот дал команду на «Березину» необходимое выдать. Подскочили к борту «Березины» на своей шлюпке под одноцилиндровым мотором. Борт высоченный. Подняться на борт можно только по штормтрапу. Делать нечего, полез механик по трапу наверх. Пока лез, один из новых лаптей слетел с ноги и булькнул в воду акватории Аденского порта. Вылез на палубу наполовину босой. Снял второй лапоть, покрутил его в руках, да и швырнул вслед за первым за борт. Палуба раскалена солнцем, стоять долго не возможно. Механик стоял , подпрыгивая на одном месте, разбираясь куда же ему идти. Разобрался, также подпрыгивая, двинулся в указанном направлении. Уже совсем подошёл к двери, ведущей внутрь корабля, как она раскрылась и оттуда вышел контр-адмирал с обрезанной греческой фамилией, командир эскадры, будущий командующий одного из флотов. Механик, как воспитанный военный, развернулся лицом к борту и прилип спиной к переборке. Стоять смирно не получалось, палуба жгла подошвы ног и пятки, приходилось беспрестанно подпрыгивать. Адмирал, чуть задержался, удивлённо посмотрел на пляшущего перед ним лейтенанта, держащего руки по швам и высоко поднявшего подбородок и преданно смотрящего в его глаза. Он опустил глаза вниз, увидев босые ноги, покачал головой и процедил сквозь зубы: «Босяк!», - и устремился куда-то дальше по верхней палубе. Лейтенант добежал до двери, открыл её и заскочил в надстройку, где царила прохлада от исправно работавших коондиционеров. Прохлада палубы тут же остудила босые ноги.
Вот тяжело на флоте с обувью. Поэтому и босяков хватает.
Немає коментарів:
Дописати коментар