Гибель «Индигирки».Смертники на борту

Это была одна из крупнейших морских катастроф в истории человечества. Свидетелей той трагедии сегодня уже не осталось. В Советском Союзе обо всех обстоятельствах гибели парохода «Индигирка» знали немногие. Причина была очень простой – на борту парохода, кроме рыбаков и их семей, находились заключенные – люди, отбывшие свой срок или отправленные на пересмотр судебных дел (на одном из предыдущих рейсов «Индигирки» находился, например, будущий главный конструктор ракетно-космических систем, а тогда заключенный С.П. Королёв). Большинство жертв с «Индигирки» советскими людьми не считались, и эта трагедия растянулась на долгие годы, а все погибшие по воле НКВД попали в графу «без вести пропавшие».

Смертники на борту

Пароход «Индигирка» водоизмещением 4200 тонн был построен в Америке в 1919 году, там же куплен в 1938 году и за всю навигацию до момента описываемых событий перевёз из Магадана во Владивосток и обратно 16392 тонны груза и 580 пассажиров.
23 ноября 1939 года пароход вышел с грузом из Владивостока и 1 декабря прибыл в порт Нагаево. Нагаевская бухта – место, знаменитое в основном шахтами, на работу в которых в огромных количествах прибывали советские заключенные. Еще одним из видов их деятельности была рубка леса. Условия их существования были невыносимыми, шансы выжить – минимальными. Фактически эти люди были смертниками. И все же некоторые выживали. Вот такие «счастливчики» и оказались на «Индигирке».
В Нагаево пароход принял на борт 1133 пассажира, из коих было 835 отбывших срок и этапируемых на пересмотр дела заключенных и 10 конвоиров. Остальные были вольные дальстроевцы-отпускники, отработавшие срок по договору, и члены их семей. Экипаж парохода состоял из 39 человек.
8 декабря пароход вышел из порта и взял курс на Владивосток. Выживший в той катастрофе Николай Тарабанько, работавший в то время икрянщиком на одном из рыбозаводов «Дальрыбпродукт» и оказавшийся на борту парохода, вспоминает: «Нас, рабочих с промыслов, разместили в кормовом трюме. Нар не было, лежали на палубе, как говорят, впокат – друг возле друга. Заключенных поселили в донном, носовом трюме, а над ними расположились конвоиры. Начальник охраны в кожаной куртке с револьвером запретил нам даже подходить к носовой части судна».
Забегая вперед, скажем, что, когда случится катастрофа, конвойные и начальство оставят без помощи запертых в трюме людей. В полузатопленном, замкнутом пространстве они погибнут мучительной смертью. Некоторые, чтобы ускорить конец, пойдут на самоубийство. Другие трюмы будут полностью разрушены. Заключенные окажутся не в силах сопротивляться страшному шторму, попадут в ледяную воду и погибнут. Выживет лишь небольшая часть тех людей.

Столкновение со скалой
11 декабря судно миновало мыс Анива и повернуло в пролив. Погода резко испортилась. Очень усложнял обзор идущий стеной снег. Временами невозможно было понять, что творится вокруг. К тому же, по рассказам свидетелей, командование «Индигирки» в тот день находилось в нетрезвом состоянии. Капитан Н. Лапшин после изложил следствию последовательность событий и своих действий. По его словам, судно уклонилось от нужного курса из-за снегопада. Примерно в 2 часа 15 минут 12 декабря помощник доложил Лапшину о том, что справа по борту показались два ярких огня, которые они приняли за люковые огни встречного парохода. Пытаясь уйти от объекта, они совершили несколько маневров. «Индигирка» по инерции продолжала движение после каждого маневра дольше, чем было нужно.
Вспоминает Н. Тарабанько: «Пароход вдруг резко подняло на волне, и в этот момент послышался сильный треск и скрежет. Нос судна резко отбросило вправо. Я глянул в сторону моря и рядом с бортом увидел буруны и белую пену на волнах. Подводные скалы! Немедля бросился в трюм и сказал, что пароход наскочил на камни».
Это случилось в 2 часа 20 минут. Один из трюмов был пробит. После 10 минут с момента аварии вода в нем поднялась на полтора метра. Пароход бросало из стороны в сторону. Судно было заброшено на камни. Через некоторое время «Индигирка» легла на правый борт. Чтобы не взорвались котлы, механики подорвали клапаны, и из трубы полетели раскаленные угли.
Кричащие в ужасе люди, выносимые из трюмов волнами, гибли в ледяной воде десятками. Капитан Лапшин рассказывал на следствии, что дал распоряжение вывести из трюмов всех людей, в том числе и заключенных. Однако, по его словам, его не послушались и при попытке людей самостоятельно выйти по ним был открыт огонь. Ближе к утру команда предприняла попытку добраться до берега. Первая спущенная на воду лодка сразу же перевернулась. Вторая чудом достигла своей цели.

Японские спасатели
Несколько матросов, оказавшись на берегу вблизи японского поселка Сарафуцу, поспешили сообщить местным рыбакам о катастрофе. Рыбак Дзин Гэньитиро, который не потушил еще огня в своем доме, услышал сильный стук в дверь и через секунду увидел пятерых иностранцев. Матросы изъяснялись жестами, и рыбак понял, что в море произошла катастрофа. Но что произошло конкретно, ни он, ни его брат понять не могли и решили, что советские войска высадились на остров.
Матросы, сидя у печки в доме Гэньитиро, никак не могли согреться, и рыбак дал им крепкой водки сётю. Наконец японцы поняли, что случилось, и информацию немедленно передали в полицейский участок города Вакканай. Начальник участка Такэиси Исаму сразу же отдал распоряжение о начале спасательных работ. Были задействованы три судна из спасательного отряда. В это же время майор инженерно-строительных войск Танабэ Риити, который являлся начальником отделения штаба по строительству оборонных сооружений в округе Соя, лично поднялся на борт «Сосуй-мару», однако из-за сильного шторма все попытки добраться до терпящего бедствие парохода были тщетны – никак не удавалось обогнуть мыс Соя. Спасательные суда вынуждены были вернуться в свою гавань. Лишь 13 декабря волнение моря немного успокоилось, и три судна вновь вышли из Вакканая. С трудом подойдя к месту аварии, они в течение шести часов оказывали помощь.
Тарабанько вспоминает: «Две японские шхуны бросили якоря в 20метрах от «Индигирки» и задним ходом стали приближаться к пароходу. Кинули выброску, завели канаты. Объявили, что в первую очередь будут передавать женщин и детей. Это была очень мучительная погрузка. Обвяжут женщину и ребенка и таскают по несколько раз туда и обратно, подгадывая так, чтобы их не раздавило бортами». Судно «Сосуй-мару» было зафрахтовано армией, и Танабэ Риити, который приказал капитану Домон Мицуо вывести судно в море, был готов взять на себя ответственность и сделать себе харакири в случае аварии с этим судном. Высшее руководство японского правительства совсем не одобряло любые контакты с представителями Советского Союза. Поэтому необходимо отдать должное мужеству и самоотверженности японских спасателей и местных жителей.

Последствия катастрофы
После того как спасенные были перевезены на берег, их сразу поместили в специально отведенное здание и оказали большое внимание.
Тарабанько рассказывает: «Пришли врачи, представители Красного Креста, других делегаций. Спасенным детям приносили одежду, обувь, игрушки. Японские женщины тянулись к малышам. Целые сутки готовы были носить их на руках. Многие сфотографировались с нашими ребятишками».
Из этих детей вскоре почти никто не останется в живых – такой страшный шок они пережили. Среди взрослых практически никто не остался здоровым.
16 декабря стало известно, что на борту «Индигирки» осталось в живых еще более двух десятков человек. Снова японские суда пустились в путь. Через отверстие, которое удалось проделать в борту парохода, извлекли еще 28 отчаявшихся найти помощь людей.
По разным данным количество спасенных во время катастрофы парохода «Индигирка» составляет 428-432 человека, а 741-745 погибло. Спасенные вскоре были отправлены в Советский Союз на пароходе «Ильич». По воспоминаниям Н. Тарабанько: «Возле острова Аскольд нас встретил небольшой ледокол «Казак Поярков». С него пересело несколько командиров НКВД и примерно 50 солдат. Всех загнали в трюм, поставили часовых. Было это вечером 26 декабря. К причалу морвокзала поставили в полночь и объявили, что выходят только рабочие Туйского рыбозавода. Рабочие потом претерпели много лишений. Паспорта их в Японии уничтожили, а во Владивостоке не выдали. Они не могли устроиться на работу, не могли в родные места уехать и деньгами мало ущерб возместили. Полтора года маялись».
Капитана Н. Лапшина приговорили к расстрелу, второму помощнику Песковскому дали десять лет. Понесли ответственность старпом Крищенко, начальник конвоя, руководство пароходства… Казалось, на этом можно закончить рассказ… Но в этой истории все точки над «и» еще не поставлены. До сего времени не названы имена и фамилии жертв. Их родственники не оповещены о гибели близких людей (как будто все они были без роду-племени). Не выражена государственная благодарность японским морякам и рыбакам из города Вакканай и поселка Сарафуцу.
В СССР эта трагедия стала известна спустя полвека. Катастрофа «Индигирки» произошла вскоре после событий на Халхин-голе, и НКВД считал недопустимым сообщать о милосердии и человечности, проявленной врагами. А японцы еще в 1971 на средства жителей и предпринимателей на месте захоронения в Сарафуцу поставили пятиметровый памятник пассажирам «Индигирки».

А. Алексеев, член общества «Краевед»
На снимке: пароход «Индигирка»; памятник погибшим пассажирам «Индигирки» в японском поселке Сарафуцу.
(В статье использованы воспоминания участника событий Н.М. Тарабанько, опубликованные в газете «Меридиан» №7, июль 1995 года) и материалы интернет-конференции «Памяти погибших в морских катастрофах»)