О том, что ЧАЭС "рванет", было известно за полгода до катастрофы
О том, что на ЧАЭС может случиться
техногенная катастрофа, говорилось задолго до 26 апреля 1986 года и даже
накануне черной даты. Это подтверждают рассекреченные архивные
документы спецслужб и свидетельства участников тех событий. Генерал Юрий
Князев за полгода до аварии возглавил 6-е управление КГБ УССР,
отвечающее за экономическую безопасность.
В сферу компетенции 6-го управления
входил оперативный контроль за безопасностью на особо важных объектах,
включая атомные электростанции, их тогда в Украине было четыре. Князев
заявил, что пришел к выводу о необходимости системных мер по усилению
контроля радиационного состояния АЭС.
Специально для этих
целей туда по распоряжению Князева начали ежемесячно выезжать группы из
нескольких опытных сотрудников центрального аппарата. Они детально
вникали в обстановку, общались с ведущими специалистами-атомщиками,
выявляли пробелы в радиабезопасности, вскрывали недостатки, которых, к
сожалению, хватало. По итогам командировок готовили отчеты с
рекомендациями, где и что нужно исправить, от кого это зависит, чем
чревато промедление.
На их основе Князев готовил обобщенную
докладную записку председателю КГБ УССР Степану Мухе. Таких тревожных
записок было направлено три. Ни устно, ни письменно тот не откликнулся.
— Мне была совершенно непонятна позиция
председателя, — продолжает Князев. — Речь шла о безопасности атомных
станций. Ситуация там ухудшалась, возникали серьезные нарушения, а Муха
делал вид, что ничего не происходит.
Не добившись реакции, начальник 6-го
управления поручил подготовить докладные записки еще выше — члену
Политбюро ЦК КПСС, первому секретарю ЦК Компартии Украины Владимиру
Щербицкому и председателю КГБ СССР Виктору Чебрикову. Особое внимание в
документах было привлечено к угрожающему положению вещей на ЧАЭС. Но,
согласно субординации, минуя Муху и без его визы, докладные не могли
быть отправлены дальше.
— Через три с лишним месяца оба
документа безо всяких резолюций и объяснений через секретариат Комитета
вернули мне, — рассказал эксперт. До катастрофы оставались считанные
дни.
На 25 апреля 1986-го было назначено
собрание партактива центрального аппарата КГБ УССР. Накануне Юрий Князев
переговорил с секретарем парткома Юрием Черниковым, заявив, что намерен
выступить с резкой критикой председателя — не реагирует на информацию,
игнорирует реальные угрозы.
Это был неслыханный вызов, приравненный к
самоубийству. Еще бы: не где-то, а в Комитете госбезопасности публично,
открыто выступить против всемогущего Мухи, которого поддерживал сам
Щербицкий!..
— У меня было два пути, — признается
«Сегодня» Юрий Васильевич. — Пустить себе пулю в висок, расписавшись в
своей слабости, либо сказать все, что накипело: о пренебрежении
информацией государственной важности, о порочном стиле руководства,
хамстве и недоверии к людям...
Он не побоялся — в присутствии Мухи, с
каменным лицом сидевшего в первом ряду, коллег по службе, представителей
отдела админорганов ЦК КПУ — сказал то, что думал. Выступление
прозвучало как выстрел.
— Вернулся домой расстроенный,
уставший, — делится Князев. — Долго не мог уснуть. А когда, наконец,
отключился, раздался звонок. Словно екнуло внутри: неужели что-то на
атомке? Взглянул на часы — начало третьего ночи. Снял трубку. Так и есть
— ответственный дежурный по КГБ докладывает: «Полчаса назад на 4-м
блоке ЧАЭС произошла авария, возник пожар...».
О дальнейших событиях Князев
рассказывает в одном из разделов своей книги воспоминаний. О том, как по
горячим следам на место событий в Чернобыль выехал Петров с группой
сотрудников 6-го управления. Как контрразведчики приняли на себя удар
радиации и огня, о вероятности чего тщетно предупреждали до этого. О
боевых друзьях — Викторе Клочко, Владимире Слободенюке, Викторе
Украинском, Владимире Хапаеве и других. О своей работе руководителя
оперативного штаба управления. О героизме и самопожертвовании, смелости
и отваге, безоглядности и бездушии.
А про Муху Юрий Васильевич (тоже, кстати, получивший в Чернобыле свою
дозу и многократно лечившийся) старается не думать. Не потому, что
бывшего председателя давно нет, и о мертвых — хорошо либо ничего.
Чувствуется, до сих пор не в силах
простить самодурства, упрямства, тупости. История сослагательного
наклонения не терпит. Но как знать — прислушайся глава КГБ к
предостережениям подчиненных, не оставь без внимания их боль,
беспокойство, — и, возможно, трагедии Чернобыля удалось бы избежать. Ну,
или ее последствия не стали бы столь масштабными, роковыми для
миллионов людей.
...27 апреля 1986-го Юрию Князеву
позвонил входивший в состав правительственной комиссии член коллегии КГБ
СССР Федор Щербак: «Какая была информация по безопасности ЧАЭС?» Узнав о
безответных докладных на имя Мухи, потребовал срочно доставить эти
материалы. Изучив, констатировал: «К вам у коллегии претензий нет.
Управление выполняло обязанности должным образом».
Начальник архива СБУ Светлана Лясковская
на запрос, какие документы спецслужбы, касающиеся аварии на ЧАЭС,
остаются не рассекреченными, сообщила:
— Подобных материалов к нам давно не
поступало. Это не значит, что их не существует в природе. Но все, что
было, вошло в изданный несколько лет назад сборник «Из архивов
ВУЧК—ГПУ—НКВД—КГБ». Некоторые документы передали в музей Чернобыля.
Другими материалами по линии спецслужб о тех событиях не располагаем.
Источник: Сегодня
Немає коментарів:
Дописати коментар