НИКОЛАЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ЗАТЕЕВ.КОМАНДИР,ПОДВОДНИК.ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДОЧЕРИ И СОСЛУЖИВЦЕВ.

Родители были счастливы в браке, очень любили друг друга, – продолжает Ирина Николаевна. – Они поженились в 1948-м, в портовом грузинском городе Поти, через несколько месяцев после знакомства. Маме было 19 – ее семья осела в Поти после эвакуации, она работала секретарем в политчасти. А папе было 22, однажды он конвоировал в штаб проштрафившегося матроса. Тогда и увидел маму – голубоглазую красавицу-блондинку. Назначил свидание – она не пришла. Через несколько дней явился при полном параде. «Вы меня помните?» – «Нет!» – «Ну ничего, это не имеет значения! Выходите за меня замуж!» Полвека были вместе…Антонина Александровна пережила супруга на три года. Урну с ее прахом поместили в изголовье могилы Николая Владимировича на Кузьминском кладбище. По мнению друзей, мучительная многолетняя болезнь мужа (рак легких – скорее всего следствие облучения, полученного в 1961-м) и, наконец, его тягостные, почти скандальные похороны сильно подкосили ее. – Без боли эти похороны вспоминать невозможно, – признается член экипажа К-19, капитан первого ранга Глеб Богацкий. – 1998 год.
Недавно случился дефолт. Я пришел с 20 рублями в кармане. Даже помянуть командира было не на что. Еще за два часа до погребения не было ясно, где будем хоронить. Николай Владимирович просил: на Кузьминском, рядом со своими ребятами. Кто-то до последнего тянул, разрешения не давал, хотя хоронили-то не абы кого, а национального героя! В последнюю минуту дождались разрешения…Среди фотографий отца, бережно хранимых Ириной Затеевой немало коллективных снимков. С коллегами, сослуживцами. И нигде Николай Владимирович не стоит на первом плане. Не кичился этот человек ни должностями, ни статусом, ни авторитетом. Он и без этого навечно остался командиром №1 для своего экипажА ведь мы, те, кто был тогда на борту, до сих пор ждем разрешения покинуть корабль после ликвидации аварии. Так его и не получили, – горько усмехается Виктор Стрелец. – Штаб не дал К-19 никаких конкретных распоряжений. Делали вид, что не слышат нас, не понимают наших позывных. Наверное, за шкуры свои боялись. Все решения принимал сам командир, лично. И то, что удалось предотвратить взрыв, и то, что из 139 членов экипажа погибли только восемь, – заслуга командира. Все могло закончиться иначе. И каждый из нас, пока жив, помнит об этом.
По страницам интернета.