ДВА КОРАБЛЯ - ОДНА СУДЬБА

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК В ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ ПОГИБЛИ ФЛАГМАНЫ ПАССАЖИРСКОГО ФЛОТА - «ЛЕНИН» И «СТАЛИН» Казалось, можно было не сомневаться, что германская разведка знала о них многое, что охотилась за ними. Еще бы! Пустить на дно суда, носящие самые громкие в Советском Союзе имена, - лучшего подарка фюреру и не придумаешь… Вышло же так, что мы сами, ценой роковых ошибок, оборвали линию жизни многих тысяч людей, которые доверились кораблям, чьи имена сами по себе для советского человека служили броней. Но - все по порядку. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С «ЛЕНИНЫМ»… Первый день войны, 22 июня 1941 года, застал «Ленина» в Одессе. Его капитаном был Иван Борисенко, за рейсы в охваченную гражданской войной Испанию получивший высший советский орден. Конечно, Иван Семенович обеспокоен: какие будут команды и куда пойдет в первый военный рейс «Ленин»? Вокруг суматоха, неразбериха. Выяснилось, что военное руководство строго ограничило круг своих действий на Черном море, а гражданское не желает считаться с военным. Это и стало залогом трагедии, о чем речь впереди. Наконец, Борисенко получает приказ: принять на борт пассажиров, груз и следовать в Мариуполь. Судно было рассчитано на 482 пассажира и 400 тонн груза, однако сколько людей на самом деле поднялись на борт, никто в тот момент не знал, но точно,что не менее 4000. Все было забито людьми и вещами: двери в каюты не закрывались, пассажиры заполнили салоны, рестораны, палубы. А тут еще пришедшая в последнюю минуту команда - принять 1200 призывников, и Борисенко не мог не подчиниться приказу. А люди все прибывали и прибывали… Наконец, 24 июля в 22.00 «Ленин» вышел в море. За ним следуют теплоход «Ворошилов», а также небольшой пароход «Березина» и еще две шаланды, также до предела забитые людьми. * * * Небольшой караван шел медленно - ни единого огня в пределах видимости, да их и быть не могло: светомаскировка. К тому же и компас вел себя очень странно - скорее всего, с толку его сбивал загруженный на борт металл. Лоцман, молодой лейтенант Иван Свистун, внешне вроде был спокоен, хотя его смятение угадывалось. Не успел парень мореходку закончить, а на него возложили такую ответственность - провести караван в полной тьме и к тому же - в лабиринте своих минных полей. Задачу лоцмана усложняло и то обстоятельство, что не было оперативной связи с военным радистом на берегу и, следовательно, со штабом флота. Вдобавок «Ворошилов» внезапно остановился - на пароходе вышла из строя машина, а значит его надо брать на буксир. Поступить иначе Борисенко не мог. Так, на прицепе, самым малым ходом, и притащился «Ленин» в ближайший порт - Севастополь. * * * Удивительно, но здесь «Ворошилову» кое-как удалось запустить больную машину, и ему было приказано следовать за «Лениным» дальше - в Ялту. Но все, что мог выжать «Ворошилов», - это пять узлов. Отправлять в путь судно при такой скорости да еще в светлое время - означало посылать его на верную гибель. К каравану присоединился подошедший из Одессы теплоход «Грузия». На всех судах - более 10.000 человек. А из охраны - лишь один сторожевой катер. Легла ночь. В полном мраке, лишь кое-где пронизанном светом звезд, караван движется меж минных полей… Какие мысли терзали лоцмана Ивана Свистуна в те минуты? Он один ощущал на себе весь гнет ответственности за бессчетное количество жизней. Но он был беспомощен. Свистун бросил взгляд на палубу - вся она была забита людьми. Они лежали вповалку, подложив под голову спасательные пробковые пояса. Их-то и отбирали матросы - члены экипажа: не положено. Кто приказал? Борисенко? Или кто-то из его помощников? Помещение, куда бросили пояса, заперли на огромный замок. Человека с ключом потом не нашли, а замок сбить топором в нужный момент не смогли… В 23.33 «Ленин» содрогнулся от взрыва. Сразу же пароход стал крениться на правый борт. Началась дикая паника. Люди бегали, натыкаясь друг на друга, хватались за висевшие на талях шлюпки… Матросы пытались остановить мешавших работать людей, но их отшвырнули… Раздавались редкие одиночные выстрелы… Менее десяти минут «Ленин» продержался наплаву. И только две шлюпки успели спустить. Капитан Борисенко и трое его помощников покинули стремительно уходящее под воду судно последними. С ними лоцман Свистун. Он в ужасе от происходящего. Он понимает, что более других причастен к трагедии. * * * «Грузия», идущая следом за «Лениным», подошла очень быстро, только «Ленин» в это время уже лежал на дне. Когда на «Грузии» спешным порядком принялись готовить к спуску шлюпки, народ обезумел. Многие решили, что судно тонет, началась давка. Тщетно команда теплохода пыталась объяснить, что шлюпки спускают для спасения пассажиров «Ленина» - никто не слушал. Только еще через тридцать минут удалось шлюпки спустить. Спасли около 600 человек. Погибло более 4.600. Больше, чем на трех «Титаниках». 12 августа 1941 года жертв стало на одну душу больше. В этот день расстреляли молодого лоцмана Свистуна. Его одного сочли во всем виноватым. Так решило закрытое заседание Военного трибунала Черноморского флота, возглавляемое бригадным военюристом Лебедевым и членами трибунала Фридманом и Бондарем. И только в 1992 году справедливость восторжествовала: рассмотрев дело о гибели парохода «Ленин» и тяжести вины лоцмана Ивана Свистуна, Военный трибунал Черноморского флота вынес определение: «Приговор от 12 августа 1941 года в отношении И.И. Свистуна отменить… за отсутствием в его действиях состава преступления». ...И ПОЧЕМУ СДАЛСЯ «СТАЛИН»? В отличие от «Ленина», после катастрофы которого были сделаны определенные выводы, «Сталина» сопровождал целый флот. В рейс он вышел в ночь со 2 на 3 декабря 1941 года. Впереди развернутым строем шли три тральщика, за ними, для страховки, - еще два. Далее - эсминец «Стойкий» и только в кильватер за ним следовал «Сталин». Караван кораблей замыкали эсминец «Славный», еще один тральщик, семь катеров морских охотников и четыре торпедных катера. Предусмотрели, кажется, все до мелочей. И все равно не уберегли «Сталина». На борту лайнера, как утверждал командир укрепленной базы полуострова Ханко капитан 1-го ранга С.И. Евдокимов, находятся 5.589 солдат и офицеров. По другим данным, «Сталин» принял от 7 до 8 тысяч человек. Точнее теперь уже не скажет никто. Целый взвод занимал каюту, рассчитанную на трех человек. Выходить разрешалось только по крайней нужде. Капитан Николай Сергеевич Степанов опасался, что судно потеряет устойчивость и ляжет на борт. Командиром судна, которому подчинялся Степанов, был назначен капитан 1-го ранга Евдокимов. Судя по всему, они со Степановым вполне понимали друг друга. * * * Едва минула полночь, как у левого борта лайнера раздался сильный взрыв. Судно дрогнуло. Люди, запертые в трюме и в каютах, попытались выбежать на палубу, но командиры, следуя приказу, перекрыли выходы. И в тот момент это было правильно. Но через минуту-другую раздался взрыв по правому борту, за которым один за другим последовали еще два взрыва. И вот тут уже началась паника… В довершение воцарившегося ужаса крупнокалиберный снаряд финской береговой артиллерии угодил в трюм, забитый бойцами, - предположительно их было там более 600 человек. Они разместились на мешках с мукой, под которыми лежали ящики со снарядами. Эти снаряды сдетонировали, и те, кто находился на палубе, увидели жуткую картину: над «Сталиным» поднялся гигантский столб пламени и осветил картину невероятного разрушения, у судна были оторваны носовая часть и корма… Тем не менее «Сталин» оставался на плаву и тонуть не собирался. Во тьме, озаряемой языками пламени, с дикими криками метались люди. Самых отчаянных паникеров офицеры расстреливали на месте. Некоторые стрелялись сами… Людей, в отчаянии бросавшихся в море, давили бортами подошедшие на помощь военные корабли. Те, кто не потерял головы, ухитрились соорудить плот и даже спустить его в штормившее море, только плот тут же перевернулся. Лишь нескольким счастливчикам из той группы удалось снова забраться на плот и добраться до берега. Когда военные корабли отошли, сняв столько людей, сколько могли, на «Сталине» оставались еще более 2500 человек. Среди них множество раненых, которым никто не был в силах помочь… Огромный обломок «Сталина» безмолвно дрейфовал по воле штормового ветра и волн. * * * Брошенное на произвол судьбы судно продолжало бороться за жизнь. Вернее - люди, на нем остававшиеся. Работали помпы, выкачивающие прибывающую воду из трюмов, пытались оказывать какую-то помощь раненым. На третий день к «Сталину» подошли два тральщика - один под немецким, другой под финским флагами. Немец запросил: «Может ли судно самостоятельно двигаться?» Ему не ответили. Немецкие моряки пришвартовались к лайнеру и с автоматами наготове перебрались на палубу. Сопротивления им никто не оказывал. Немцы потребовали сдать личное оружие, после чего, захватив капитана Степанова и командира Евдокимова, ушли. Однако напрасно оставшиеся на борту погибающего судна думали, что они брошены. О них не забыли. Советские командиры, однако, ломали головы не над тем, как спасти людей, - это было невозможным, поскольку все подходы к «Сталину» простреливались с вражеских береговых батарей. Их беспокоило совсем другое: чтобы лайнер, носящий имя великого вождя, не попал в лапы гитлеровцам. Вот тогда беды не миновать. Этого высшее руководство никогда не простит. Теперь уже, вероятно, не установить, от кого именно исходило изначальное распоряжение. Известно только, что приказ двум торпедным катерам Д-3 атаковать дрейфующий в районе Таллина «Сталин» дал капитан 1-го ранга Иван Святов. О чем думали моряки на катерах, получившие приказ потопить судно, забитое людьми, - сегодня можно только догадываться. Но, к счастью, неожиданно поступила радиограмма с приказом возвращаться. Это - одна версия. Есть другая: подойти к «Сталину» на дистанцию выстрела не удалось из-за штормовой погоды и из опасения попасть под шквальный огонь береговых батарей. Но есть и еще одно объяснение: командиры катеров старший лейтенант А. Свердлов и старший лейтенант Я. Беляев в последний момент отказались стрелять по своим. Во всяком случае Иван Святов, от которого исходил прямой приказ командиру звена, от каких-либо объяснений потом воздержался. Наказания за невыполнение приказа от него не последовало. К исходу третьего дня к «Сталину» вновь подошли два немецких тральщика, за ними две баржи, какая-то раздолбанная яхта. Всех живых с корабля сняли. А останки «Сталина» еще долго ржавели на отмели возле порта Палдиски. В конце пятидесятых корпус пытались разрезать на металлолом, но обнаружили останки тех, кто дрался на Хансю и кто пытался спастись на «Сталине». Только тогда их предали земле. * * * В судьбе «Ленина» и «Сталина» много общего. Прежде всего то, что оба флагмана пассажирского флота погибли, подорвавшись на своих минах, расставленных против врагов. Но даже с такими страшными, невосполнимыми утратами мы все-таки пришли к Победе. И тем выше ее цена. Леонид РЕПИН. ФОТО: Судьба пассажиров погибших кораблей была ужасной.