Как я провел неделю на атомной субмарине: Репортаж британского журналиста(продолжение)
Он повторяет расхожее моряцкое высказывание о том, что они больше всего любят в жизни под волнами: относительная неформальность. Есть, конечно, некоторые разграничения между офицерами и их рангами, но пребывание в замкнутых пространствах не имеет ничего общего со строгостью надводных кораблей. Здесь собралась морская элита, имя которой «братство»: товарищество, привыкшее полагаться исключительно друг на друга.
Когда человек — вне зависимости от его офицерского ранга — становится подводником, он получает бейдж с двумя дельфинами и короной. Бейдж — значит принадлежность к закрытому клубу, состоящему из 3500 британских подлодок. Это означает, что в экстренных ситуациях ты скорее помогаешь, чем мешаешь. В остальное время, согласно бескомпромиссному языку подводников, ты «кислородный вор».
«Все, кто носит значок с дельфинами, обладает командным духом, командным воспитанием и командной целью», — говорит лейтенант Стюарт Кейлор, внушительный 31-летний человек, который однажды станет командовать подлодкой. «Никто не справится с этой работой, если сам не захочет. Чтобы сознательно идти работать в такой обстановке на длительный срок, требуется большая сила воли. Нужно быть довольно лояльным — и по этой причине мне нравится работать со своей командой. Им, конечно, еще многое предстоит доказать, но, коль скоро они в клубе, можно быть уверенным, что они добьются необходимых стандартов». Я СПОТКНУЛСЯ И СЛУЧАЙНО НАЖАЛ НА КНОПКУ. К СЧАСТЬЮ, ЭТО БЫЛА КНОПКА С НАДПИСЬЮ «ПОИСК», А НЕ СОСЕДНЯЯ, ГДЕ НАПИСАНО «АТАКА»Я знаю, что мне никогда не стать членом клуба. Я очень устаю, когда взбираюсь по палубным лестницам; я постоянно прячу голову от торчащих кусков металла; однажды, находясь в машинном отсеке, я облокотился на перископ, споткнулся и случайно нажал на кнопку. К счастью, это была кнопка с надписью «поиск», а не соседняя, где было написано «атака». Не хотелось бы мне нести ответственность за пуск ракеты на Алжир, неподалеку от которого мы сейчас находимся. Субмарина делится на два разных мира. В передней части, где мужики (в данный момент на лодке только мужчины, хотя со следующего года будут и брать и женщин) спят, едят и воюют. В задней части расположен атомный реактор и туннель, разделяющий жилую и нежилую части подлодки. Я бываю в задней части не так-то часто, но захожу туда за пайком — картошкой, запеченной на дроссельной заслонке двигателя. Грубо говоря, команда подлодки разделяется на тех, кто воюет и тех, кто управляет лодкой. «Мы жмем, они дерутся», — лаконично объяснил один из обитателей задней части. Инженеры зовут атомный реактор «большим чайником». Благодаря ему подлодки быстрого реагирования могут отправиться на длительные операции, не нуждаясь в дозаправке. Главный инженер, капитан-лейтенант Энди Шарп, дал понять, что наличие реактора на борту — это огромная ответственность. Когда я спрашиваю его, что самое ужасное может случиться, он говорит: «Ну, нет, он никогда не взорвется. Но он может расплавиться. Если на борту атомной подлодки произойдет нечто такое, что заставит ее пойти ко дну и расплавиться, у нас больше не будет ядерной флотилии. Это будет означать конец атомных подлодок. Вот о каком уровне ответственности я толкую». Важно понять ключевую разницу между субмаринами быстрого реагирования и атомными подлодками, одна из которых находится на боевом дежурстве и готова выпустить ядерные ракеты в день апокалипсис. Новейшие — называемые баллистическими субмаринами или «бомберами» — 180 метров в длину, почти в два раза больше Triumph, команда на борту по численности тоже больше и, по словам тех, кто на них служил, скука там смертная. «Их работа заключается в том, чтобы молчать», — говорит один из офицеров. «У вас вообще никакой связи с миром». Бомберы находятся всегда на глубине, очень медленно передвигаются и делают все, чтобы избежать обнаружения. Другой матрос рассказал мне, что команда на борту бомбера раньше развлекалась тем, что рассказывала друг другу разные истории. «Spinning a dit» — это фраза, которую часто слышишь на борту HMS Triumph. Она означает рассказать байку — байку, которая по мере рассказывания всегда обрастает новыми подробностями. У одного парня c экипажа на спине огромная татуха: «Никогда не мешай мне мечтать», — что можно было бы считать девизом всего экипажа. На четвертый день на борту я сделал величайшее открытие: говорят, где-то в заднем отсеке живет барсук, которого смыло на днище лодки в районе Бахрейна. И что есть даже реестр, предписывающий, как его кормить, и потому барсук каким-то чудесным образом жив. Я настоял на том, чтобы на него посмотреть — ведь это просто великолепная история! Мне сказали, конечно, заходи вечерком. Через пару часов, даже будучи в каком-то тупом, затуманенном состоянии и с больной головой, я понял, что меня просто надули. В Бахрейне вообще есть барсуки?... Но для некоторых членов экипажа фантазия стала чем-то очень важным. «Помогает скоротать время», — делится со мной главный по барсуку. «Лишает наше существование всяких границ, — говорит один из старших по званию. — Когда обстановка накаляется, стоит вспомнить барсука, и все становится на свои места. Если ты все время на 100% сосредоточен, это очень утомляет. Способность расслабляться позволяет тебе, когда надо, оперативно отреагировать». Эта способность переключаться с барсука на потенциальное плавление реактора и определяет хорошую команду.
Продолжение следует...
Немає коментарів:
Дописати коментар